Черное эхо - Майкл Коннелли

– АКН проверила каждое имя в списке арендаторов сейфов, но потерпела неудачу. Мы прогнали эти имена через компьютерную базу данных Национальной криминалистической разведслужбы. У нас было несколько попаданий, но в целом ничего серьезного, в основном все давние дела. – Она издала еще один такой же короткий неискренний смешок. – Держатель одной из самых крупных ячеек был осужден в 70-е годы за детскую порнографию. Отсидел два года в «Соледаде». Однако когда после ограбления его допросили, он отрапортовал, что у него ничего не пропало, – дескать, недавно как раз забрал все из своего сейфа. Но говорят, эти педофилы никогда не могут полностью расстаться со своим добром, со своими фотографиями и фильмами, даже с письмами, написанными о детях. А в банке нет записей о его визите в хранилище на протяжении двух месяцев перед ограблением. Поэтому мы заключили, что в сейфе как раз хранилась его коллекция. Однако это не имело никакого отношения к нашему делу. Вообще ничто из того, что мы перепахали, не имело к нему отношения.

Босх наконец отыскал дорогу на карте и отъехал от автозаправки. «Чарли компани» располагалась в лесистой местности. Босх размышлял над рассказанной Элинор историей о педофиле. Что-то в этой истории ему не нравилось. Он еще раз прокрутил рассказ в голове, но так и не смог сообразить, что именно. Мысленно отогнал его и перешел к другому вопросу.

– Почему ничто из украденного так и не было обнаружено? Все эти ювелирные украшения, бонды, акции и прочее так и не всплыло на свет божий – кроме одного-единственного браслета. Ни одна, даже самая захудалая, вещь из тех, что были похищены.

– Они будут изо всех сил придерживать их, пока не сочтут, что путь свободен, – сказала Уиш. – Вот почему Медоуза прикончили. Видимо, он нарушил уговор, заложив браслет раньше времени, прежде, чем все участники сочли, что опасность миновала. Его сообщники узнали об этом и стали пытать его, пока он не сознался, куда именно его заложил. После чего они его убили.

– И по чистому совпадению этот звонок пришелся на мое дежурство.

– Так бывает.

– Что-то в этой истории не сходится, – сказал Босх. – Начнем с того момента, как Медоуза выслеживают. Его пытают, он раскалывается, они вкатывают ему лошадиную дозу, затем идут и забирают браслет из ломбарда, так?

– Так.

– Но посмотрите, концы не сходятся. Я нахожу ломбардную квитанцию. Она была спрятана. Выходит, он не отдал ее соучастникам. Тогда они вламываются в ломбард и крадут браслет, а чтобы замаскировать истинную цель, уносят попутно уйму всякой всячины. Но если он не отдал им квитанцию, откуда они знают, где находится браслет?

– Возможно, он им сказал, – предположила Уиш.

– Не думаю. Какой ему был смысл выдать одно и не выдать другое? Он ничего не выиграл от того, что скрыл квитанцию. Если они выудили из него название ломбарда, зачем тогда искали квитанцию?

– То есть вы хотите сказать, что он умер прежде, чем успел расколоться. Но тем не менее они все равно знали, где браслет.

– Вот именно! Они старались заставить его сказать, где квитанция, но он не говорил, и тогда его убили. Затем они, прежде чем избавиться от тела, обшарили квартиру. Но квитанции так и не нашли. Поэтому они вламываются в ломбард, как третьесортные воришки. Вопрос: если Медоуз не рассказал им, куда отнес браслет, а они не нашли квитанции, то как они узнали, что браслет именно там?

– Гарри, все это чисто умозрительные предположения.

– Именно этим и занимаются копы.

– Ну, я не знаю. Мало ли как могло быть дело. Они могли установить слежку за Медоузом, потому что не доверяли ему, и, возможно, увидели, как он входит в ломбард. Да масса всего могло быть.

– Да, например, могло быть так, что у них был где-то свой человек – скажем, коп, – который увидел браслет в ежемесячной распечатке по ломбардам и стукнул им. Ведь эти распечатки поступают в полицейский участок каждого округа.

– Думаю, такое заключение слишком поспешно.

Они доехали до места. Босх притормозил на посыпанной гравием площадке под деревянной вывеской с намалеванным на ней зеленым орлом и надписью «Чарли компани». Ворота были открыты, и дальше они поехали по гравийной подъездной дорожке, обрамленной вырытыми в земле дождевыми канавками. Дорога пересекала сельскохозяйственные угодья: по правую руку простерлась плантация томатов, а по левую, судя по запаху, рос перец. Впереди по курсу виднелся большой, обитый алюминием сарай и широко раскинувшийся приземистый дом в стиле ранчо. За ними Босх заметил авокадовую рощу. Они въехали на округлую парковочную площадку перед домом, и Босх заглушил мотор.

В дверях появился человек в белом фартуке – таком же безупречно аккуратном, как и его гладко выбритая голова.

– Мистер Скейлз дома? – спросил Босх.

– Вы имеете в виду полковника Скейлза? Нет, его нет. Хотя приближается время ужина. Значит, скоро он вернется с полей.

Человек не предложил им войти внутрь, чтобы спрятаться от палящего солнца, поэтому Босх и Уиш вернулись в машину. Спустя несколько минут белый от пыли пикап въехал во двор. На двери водительского сиденья была нарисована краской большая буква «С», а внутри ее – орел. Из кабины вышли трое мужчин, еще шестеро высыпались из кузова. Все они быстро зашагали к дому. Возраст прибывших был примерно от сорока до пятидесяти. На них были военного типа зеленые штаны и белые футболки, насквозь промокшие от пота. Ни на одном не было головной повязки или солнцезащитных очков, никто не закатал рукавов. Длина волос у всех не превышала четверти дюйма. Белые мужчины загорели до цвета мореного дерева. Водитель, одетый в такую же форму, как и другие, но возрастом лет на десять постарше, медленно подрулил к стоянке, а остальные тем временем вошли в дом. Когда водитель приблизился, Босх дал ему на вид лет шестьдесят с небольшим, но при этом мысленно охарактеризовал как человека, который так же крепок, как и сорок лет назад. Его волосы – во всяком случае, то, что от них осталось на сияющем, гладком черепе, – были белыми от седины, а кожа на лице напоминала грецкий орех. На руках были рабочие перчатки.

– Чем могу быть полезен? – спросил он.

– Полковник Скейлз? – спросил Босх.

– Совершенно верно. Вы из полиции?

Босх кивнул и представил себя и свою спутницу. На Скейлза, казалось, их регалии не произвели особого впечатления, несмотря даже на упоминание ФБР.

– Если помните, месяцев семь-восемь назад ФБР запрашивало у вас данные на Уильяма Медоуза, который провел здесь некоторое время? – обратилась к нему Уиш.

– Конечно, помню. Я всегда помню, когда ваши люди звонят мне или приезжают по поводу кого-нибудь из моих ребят. Меня это задевает, поэтому я об этом помню. Вам требуются еще какие-то сведения о Билли? У него что, неприятности?

– Уже нет, – ответил Босх.

– Что должны означать ваши слова? – спросил Скейлз. – Звучит так, будто вы хотите сказать, что он умер.

– А вы об этом не знали? – спросил Босх.

– Конечно, нет. Расскажите, что с ним произошло.

Босху показалось, что он уловил искреннее удивление и промелькнувший затем оттенок печали на лице Скейлза. Эта новость причинила ему боль.

– Его нашли мертвым три дня назад в Лос-Анджелесе. Убийство. Мы полагаем, что смерть связана с его участием в преступлении, имевшем место в прошлом году, о котором вы, очевидно, слышали в ходе своего предыдущего общения с ФБР.

– С тем подкопом? С ограблением банка в Лос-Анджелесе? Мне известно только то, что рассказали мне сотрудники ФБР, больше ничего.

– Хорошо, – сказала Уиш. – Сейчас нам требуются от вас более подробные сведения о тех, кто отбывал здесь срок одновременно с Медоузом. Мы уже работали в этом направлении, но теперь перепроверяем более тщательно, ищем любую дополнительную информацию, которая могла бы помочь следствию. Вы готовы с нами сотрудничать? Оказать нам содействие?

– Я всегда оказываю вашим людям содействие. Мне это не по душе, потому что большей частью мне кажется, что вы чего-то недоговариваете. Что есть какой-то подтекст. Большинство моих ребят, когда выходят отсюда, потом не втягиваются ни в какие передряги. У нашего учреждения хороший послужной список. Если Медоуз действительно совершил то, в чем вы его подозреваете, то это здесь редкость.

– Мы вас понимаем, – сказала она. – Все останется строго между нами.

– Тогда хорошо, пойдемте ко мне в кабинет, и там вы сможете задать свои вопросы.

Когда они вошли в дом, то в комнате, которая, видимо, служила на ранчо столовой, Босх увидел два длинных стола. За столами расположились примерно десятка два мужчин, которые сидели, склонившись над стоящими перед ними тарелками. На тарелках было что-то вроде жареных куриных стейков с горкой овощей. Ни один из мужчин не взглянул на Элинор Уиш. Это было оттого, что, наклонив головы, прикрыв глаза и молитвенно сложив руки, они молча возносили благодарение Господу перед трапезой. Почти у каждого на руке повыше кисти Уиш заметила татуировку. Как только они закончили молитву, раздался дружный звон вилок. Тогда несколько человек, на пару секунд оторвавшись от пищи, все-таки проводили Уиш одобрительными взглядами. Человек в белом фартуке, тот, что ранее отворил на стук, теперь стоял в дверях кухни.