Станция Университет - Дмитрий Руденко

— Ты кто? Посредник?

— Нет.

— Вижу, что посредник. Процент хочешь? Предупреждаю, посредники нам не нужны. Понял?

— Как?

— Вот так, — выстрелил он в меня глазами. К счастью, в этот момент в комнату вошла помощница Гэтсби, в которой я, к удивлению, узнал старшую сестру своей однокурсницы.

— Надо же, кого к нам занесло! Привет, — бросила она мне и, повернувшись к своему компаньону, решила все мои проблемы.

Вскоре контракт был заключен.

А потом в Москву приехал другой француз, с ним лично я знаком, конечно, не был, но слышал о нем много — Мишель Камдессю[150], очень важный и долгожданный месье, он мог забросать Россию кредитами, а они моей стране были необходимы как воздух: казна была пуста. В этот день я забежал на факультет обсудить план диплома с научным руководителем и наткнулся на объявление: «Международная консалтинговая компания «МакКинзи & Company» проводит презентацию». «Сходи обязательно, — посоветовал мне Сева. — И возьми с собой резюме. Они наверняка после презентации скажут, что набирают сотрудников. А ты тут как тут».

«МакКинзи»

Друг знал, о чем говорил. Действительно, в конце презентации я вручил свое резюме удивленной моей сообразительностью сотруднице «МакКинзи» по имени Дженнифер. Написать резюме мне помогла Стефани. От себя я добавил одну фразу в раздел Personal background: «Loving my sweet French girlfriend»[151]. Это, как оказалось, был выстрел в десятку.

Вскоре я получил телеграмму из «МакКинзи»: приглашали на два собеседования в гостиницу «Савой». Встречи проходили в легкой непринужденной манере, прямо в номерах, где жили интервьюеры. Номера, кстати, были малюсенькие — не развернуться. Первый интервьюер — его звали Алек — сосредоточенно погрузился в чтение моего резюме, а потом, не отрывая от него глаз, пробурчал:

— Хммм. Sweet French girlfriend? Любопытно. И давно вы знакомы?

— Почти год.

— Что же, это немало. И чем занимается ваша подруга?

— Работает в KPMG.

— Угу. У вас написано, что вы читаете лекции в Школе бизнеса Бордо.

— Да.

— Что за лекции?

Я передал прихваченный с собой на всякий случай план моих лекций. Интервьюер пробежал его глазами и сказал:

— Что ж, молодец. У вас есть international background[152], а это нам нужно.

Алек повел меня в другой номер, где ждал второй интервьюер по имени Джастин. По пути, в коридоре, на нас выскочила брюнетка в голубом костюме, явно деловая девушка. Ей было чуть за тридцать, но мне она показалась пожилой.

— Валери́, — неожиданно для меня обратился к ней Алек. — Это Дмитрий. У него девушка — француженка.

— Да? — Валери́ удивленно поправила очки у переносицы.

— А это — Валери́, наша коллега, парижанка, — пояснил Алек.

— T’as un entretien avec Justin?[153] — спросила меня Валери́ по-французски.

— Oui[154], — ответил я.

— Bon courage[155], — пожелала мне удачи француженка.

Джастин торопился в аэропорт, и это выручило. Я помог ему застегнуть набитый чемодан, без раздумий сев на крышку, после чего замок защелкнулся. «You are a team player»[156], — резюмировал мой визави. Так без проблем я прошел в третий тур, где должен был встретиться с магистром «МакКинзи» Микки Обермайером. Мне дали понять, что Микки — сверхчеловек, невообразимо занятый, поэтому нашу с ним встречу запланировали заранее, за месяц, вежливо попросив не опаздывать ни в коем случае. «Ждите в лобби «Савоя», вас найдут», — проинструктировали меня. «Что за шишка этот Микки, — подумал я. — А что если опоздать?». Крамольную мысль я тут же отогнал и ровно через месяц, минута в минуту, всеми силами навалился на тяжелую дверь старинного «Савоя», потому что толстый усатый швейцар, поглядев на меня сверху вниз, помочь мне не удосужился.

В лобби я первым делом огляделся — никого, кроме персонала гостиницы, шныряющего взад и вперед. Хм… Я замер в углу. Прошло двадцать, тридцать, сорок минут. Час! Движения не было. Я нерешительно приблизился к администратору гостиницы, которая выглядела неприступной стеной — до того белокаменным было ее лицо.

— У меня здесь назначена встреча, — неуверенно начал я.

— Слушаю.

— Может быть, у вас есть какая-нибудь информация?

— Ваше имя?

Я назвал.— Для вас — записка, — она протянула мне клочок бумаги, на котором уверенным торопливым почерком было выведено: «Я в ресторане, наверху. Микки». Записка была написана более часа назад.

«Не опаздывайте ни в коем случае», — стучало у меня в висках, когда я бежал на второй этаж в ресторан. Первым, кого я там увидел, был толстый и весьма популярный певец, «выдумщик и прикольщик», шоумен и советник президента Калмыкии по культуре Сергей Крылов, прославившийся песней «Дева, дева, девочка моя». Он важно раскинулся в кресле с чашкой кофе в руке. «Неужели он тоже Микки ждет?» — почему-то подумал я. Микки сидел неподалеку. Ошибки быть не могло, он был единственным человеком в зале, помимо Крылова. Невысокий, энергичный мужчина. Русые волосы, тронутые сединой, горящие умные глаза и осанка важного сеньора, caballero grande. Я подошел, представился. Микки недобро кивнул, указав мне на стул. Я сел.

— Я тут уже час, — недовольно сказал он, сверкнув глазами.

— Я тоже. Я ждал в лобби, как мне и сказали.

— На ресепшене нельзя было спросить, где я?

— В конце концов я так и сделал.

— Поясню. Это был тест на сообразительность, — огорчил меня Микки. — Те, кто быстрее догадывается, что можно спросить на ресепшене, имеют больше шансов попасть в «МакКинзи».

Я промолчал. А что тут скажешь?— Итак, приступим, — перешел к делу Микки. — Я задам три вопроса. Всего три. И не обижайтесь, я буду есть.

Первый вопрос был о приватизации в России, второй об инфляции, а вот третий был куда сложнее. Потом, конечно, мне объяснили, что во время интервью в «МакКинзи» претендентов могут мучить разными способами. Например, могут применить способ «глухое молчание», когда интервьюер просто сидит в кресле и молчит, независимо от действий собеседника. Так проверяется способность претендента брать ситуацию под контроль. Этих тонкостей я не знал, как не ведал и о типовых вопросах, например: «Сколько футбольных полей в России?». Здесь требуется быстро, применив логику, ответить на вопрос, не имеющий ответа. Именно этот вопрос и задал Микки, дав мне пять минут на подготовку. Если бы он спросил меня про число бензоколонок или больниц, я бы, наверное, спасовал. Но футбол — тема близкая. Легко я разделил численность населения России пополам, установив примерное количество мужчин. Потом разделил эту цифру на три, предположив, что только треть мужского населения способна гонять мяч. И так далее. Довольно быстро я выдал Микки ответ, осторожно поинтересовавшись, правилен ли он. «Не знаю, — рявкнул Микки, откинувшись на спинку шикарного стула. — Правда! Я не знаю».

Потом он вскочил как ошпаренный, протянул мне руку, при пожатии которой меня шарахнуло током (плохой знак), и произнес: «Теперь мы будем думать. Мы принимаем только достойных. Есть всего три варианта. Всего три. Мы можем сказать вам «да». Или «нет». Или «мы подумаем». В последнем случае вы сможете попытаться поступить в «МакКинзи» в следующем году. Хотя… Прощайте». Микки развернулся, щелкнув каблуками своих коричневых блестящих ботинок, и в секунду растворился, словно видение. «Мимо», — бормотал я себе под нос, покидая шикарный отель.

Через месяц зазвонил телефон в нашей квартире на Кутузовском. Бодрый женский голос с американским акцентом радостно сообщил, что я принят в «МакКинзи»: «Мы долго не могли дозвониться! Поздравляем! Рады приветствовать на борту! Первый день работы — 15 августа». Это была вторая важная черта после МГУ, которую я переступил. Я рассказал Стефани про «МакКинзи» после того, как меня туда приняли.

— Ты будешь работать в «МакКинзи»? — оторопела она.

— Да.

— Как же ты туда попал? Во Франции простому студенту к офису «МакКинзи» даже подходить нет смысла. Туда берут только тех, кто pistonne.

— Что такое пистонэ?

— Ну, пистон. Его кто-то заряжает и доставляет туда, куда надо. Понимаешь? У нас тех, кто попал в «МакКинзи», называют пистонами. У них папы, дедушки.

— А, — догадался я. — По-русски это называется «по блату».

— Так как же все-таки тебя туда приняли?

— Да самым обычным образом. Пришел и ответил на вопросы.

Стефани подивилась, а я восторженно замер — было ясно, мне повезло в очередной раз! Стефани между тем предложили работу сразу три офиса KPMG: парижский, франкфуртский и московский. Это был успех, оставалось лишь сделать выбор. За ужином решили, что Стефани разумнее начать в Париже.

— С парижским опытом ты куда хочешь сможешь потом поехать, а с московским — не факт, — высказал я свое мнение.