Отряд-5 - Алексей Евтушенко

– Общее впечатление. Это неуловимо, не могу конкретизировать.

– Дежавю, – пожал плечами Дитц. – Шуточки подсознания. Со мной так бывало.

– С каждым из нас, – сказал Велга. – Ладно. Давайте оглядимся и подумаем, что дальше. Но сначала предлагаю отправить назад посыльного. Пусть доложит вашему Командующему, что обстоятельства изменились, и мы задерживаемся здесь, до выяснения.

– Не получится, – сказала подошедшая Оля Ефремова. Вид у неё был озабоченный и даже встревоженный. – Канал на Лекту только что закрылся. Я проверила.

Хельмут Дитц открыл рот, чтобы что-то спросить, подумал и закрыл обратно. Оля Ефремова была не просто стражем Реальности. Она была щупачом. То есть человеком, умеющим находить каналы Внезеркалья и тонко чувствующим их работу. Она знала, о чём говорила.

– Да не переживайте вы, – заверила спутников Оля, отвечая на незаданный вопрос. – Сегодня закрылся, завтра откроется. Или послезавтра. Никуда не денется. Здесь вообще не один канал, как я чую.

– Ничего странного, – сказал Влад Борисов. – Это же прототип Пирамиды. Точнее, его развалины, но всё-таки. Рабочий, между прочим, был прототип. Здесь где-то и на Землю канал должен быть, через который мы сюда попали.

Каменная поверхность под их ногами дрогнула, покачнулась. Откуда-то сорвался и с грохотом обрушился вниз кусок скалы. Низкий короткий гул на несколько секунд наполнил окружающее пространство, словно кто-то взял доминантсептаккорд на плохо настроенном органе и затих. В воздухе отчётливо запахло серой. Затем дрожь прекратилась.

Взгляды разной степени встревоженности перекрестили пространство наподобие невидимых лучей.

– Ого, – сплюнул под ноги Курт Шнайдер. – Кажется, местный подземный бог чем-то недоволен.

– Это что, – сказал Влад Борисов. – Видел бы ты, что здесь творилось, когда мы сюда впервые попали. Чистый ад. Едва ноги унесли.

– Эй! – донёсся откуда-то сверху крик Валерки Стихаря.

Они посмотрели.

Ловкий разведчик успел забраться на остов покосившейся башни и теперь махал оттуда рукой, показывая:

– Метров триста отсюда на юг, потом ещё четыреста юго-юго-запад и столько же на запад! Примерно!

– И что там? – крикнул в ответ Велга.

– Выход из этого каменного дурдома! Вижу нашу речку, Светлую, деревья и даже, кажется, травку! Не левбердон, конечно, но лучше, чем здесь торчать!

– Он прав, – сказал Хельмут. – Надо отсюда выбираться ближе к воде. Как-то здесь неуютно.

– Сталинград напоминает, – неожиданным сравнением поддержал обер-лейтенанта Руди Майер.

– Почему? – спросил Вешняк.

– Одни развалины кругом и долбануть в любой момент может так, что и сапог не найдут, – пояснил пулемётчик.

Пока осматривались, выбирались на берег и устраивали лагерь, спустился вечер. Для лагеря отыскалась весьма уютная и в то же время вместительная пещера, образованная несколькими удачно рухнувшими, а затем спёкшимися между собой намертво частями сооружения, некогда входившего в комплекс прототипа Пирамиды. На Лекте была уже глубокая ночь, а здесь солнце только-только опустилось за лес, высящийся на другом, правом берегу речки Светлой.

– Уже осень, – сказал Свем Одиночка. – На Лекте и у нас тоже. Совпадение.

Первобытный охотник и фея Нэла стояли у кромки воды. Нэла подошла сюда первой – просто полюбоваться видом, а Свем чуть позже – утолить жажду и умыться. Теперь охотник шумно втягивал широко раздутыми ноздрями прохладный, пахнущий рекой и лесом воздух и не мог надышаться. В его короткой бороде и усах, словно крохотные бриллианты, поблёскивали капли воды.

– Соскучился? – спросила Нэла и сама же ответила. – Соскучился.

– Да, – просто подтвердил Свем. – Даже не знал, как сильно, пока не вернулся. Наверное, человек должен жить дома.

– Наверное, – сказала Нэла и едва заметно вздохнула. – Если дом есть.

Свем чувствовал, что последнее время Нэла явно не в своей тарелке, но расспрашивать, лезть в душу не стал. Захочет – сама расскажет. Да и не дело мужчины – разбираться в настроениях женщины. Его дело её кормить и защищать. Ублажать по ночам. А настроение… У женщин, пусть даже и фей, оно меняется, как погода весной. Только что было тепло и ясно, и вот уже набежали тучи, и с минуты на минуту хлынет ледяной дождь. А может, и не хлынет, а, наоборот, снова выглянет солнце. Пойди, пойми.

– Десять раз по десять, – произнёс он. – И ещё два раза по десять.

– Ты о чём?

– Сто двадцать дней. Столько времени вождь обещал не отдавать мою жену другому, пока я не вернусь.

– Однако, – сказала Нэла. – Ну и порядки у вас.

Она впервые слышала это откровение от Свема. Он не рассказывал, а саму её не интересовали подробности его появления в Пирамиде. Появился и появился. У каждого к Пирамиде был свой путь.

– Порядки как порядки, – сказал Сэм, сел на корточки, набрал в горсть камушков и принялся швырять их в воду один за другим. Бульк. Бульк. Бульк. – Не хуже и не лучше, чем у вас.

– У нас – это у кого? – Нэла присела рядом. Она редко общалась со Свемом, и теперь ей вдруг стало интересно, о чём думает и чем живёт этот первобытный охотник, волею судеб оказавшийся среди разумных существ из других миров, которые намного опередили в развитии его собственный мир.

– Ну… у вас. Там, откуда ты пришла. Ты же откуда-то сюда пришла?

– Да, – согласилась она. – Пришла. И пожалуй, ты прав. Некоторые порядки у нас не хуже и не лучше ваших. Но всё-таки отдать меня замуж без моего согласия не может никто.

– Это не важно, – сказал Свем.

Бульк. Бульк. Бульк.

– Здрасьте. А что тогда?

– Я не знаю точно, сколько осталось дней. Время везде идёт по-разному. Если судить по высоте солнца, холоду воды и количеству желтых листьев на деревьях, то дней десять. Но может быть, и меньше.

– Ты любишь свою жену? Извини, если хочешь, не отвечай.

– Как тебе сказать… – Свем сделал неуловимое движение и оказался на ногах. Протянул руку, помог подняться Нэле. – Я не хочу, чтобы она досталась другому охотнику.

Ужинали уже в полной темноте. В пещере разложили один длинный костёр, наподобие тех, что разжигали некогда индейцы Северной Америки с планеты Земля (хвороста в достаточном количестве натаскал из леса с правого берега Светлой Рурик, поскольку на левом берегу деревьев после землетрясения и рождения нового вулкана осталось маловато), за которым разместились все. Кроме вельхов. Те вообще держались особняком и выбрали себе место для ночлега в стороне от пещеры, на открытом воздухе. Всех это устроило. Каравос Раво было всё равно (какая разница, где ночуют твои рабы, если бежать некуда, да и незачем?), а люди и киркхуркхи были даже рады – перспектива ночевать бок о бок с гигантскими «термитами», пусть и наделёнными примитивным разумом и вполне миролюбивыми к «своим», но каждый из которых, тем не менее, был способен перекусить пополам человеческую руку, не вдохновляла. К тому же ещё была свежа память о том, как совсем недавно люди и киркхуркхи сражались насмерть с вельхе на стенах Брашена, и, ляг карты судьбы чуть иначе, последние могли и одержать победу. Что же касается еды для вельхе, то проблем здесь не было никаких. «Термиты» спокойно поедали любую органику, а поговорка-каламбур каравос Раво «Прожорлив, как вельхе» уходила своими корнями в глубочайшую древность (слово вельхе переводилось с языка «скитальцев Бога» так – «прожорливый»).

Как водится, после ужина и перед сном захотелось поговорить. Начал командир каравос Раво Ирра Авальса.

– Я всё думаю о твоих словах, Свем, – сказал он, обращаясь к Свему Одиночке.

– О каких? – Охотник, обхватив руками колени, сидел и задумчиво смотрел на огонь.

– О том, что твоё племя называется калады. Что, кстати, это значит?

– «Люди», – ответил Свем. – Это значит «люди».

– Кажется, я догадываюсь, о чём ты думаешь, Ирра. – Влад Борисов машинально потянулся почесать заживающий перелом на руке и поморщился, когда пальцы наткнулись на гладкую твёрдую поверхность защитной обвязки. – Калады и галады. Созвучно. Возможно, одно произошло от другого. Так?

– Да ла-адно, – тягуче произнёс Валерка Стихарь с непередаваемой интонацией. – Подумаешь, слова похожи. Это ничего не значит.

– Вы о чём? – спросил киркхуркх Млайн.

– Кто такие галады? – вслед за ним осведомился Свем Одиночка.

Александр Велга чуть было не удивился вслух вопросу Свема, но вовремя удержался. То, что они вместе были в Пирамиде, когда впервые узнали о том, кто такие каравос Раво и от кого произошли, ещё ни о чём не говорило. Свем мог и не знать истории «скитальцев Бога», «галактических цыган». Лекций на эту тему никто им специально не читал.

– Галады – так называлась раса, от которой произошли мы, каравос Раво, – сказал Ирра.

– История каравос Раво известна не всем, – заметил Велга.

– Нам, киркхуркхам, точно неизвестна, – сообщил Млайн.