Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной) - Джон Толкиен

— Ну, ты жив? — спросил Бильбо тоже сердито, по-видимому, забыв, что он-то ухитрился лишний раз пообедать, свободно двигался и воздухом дышал. — Ты что, не понял, что уже не в тюрьме, а на свободе? Если хочешь есть и продолжать свое дурацкое предприятие (да, оно твое, а не мое), то живо хлопай руками, растирай ноги и помоги мне извлечь остальных, пока не поздно!

Разумеется, Торин проявил здравый смысл, несколько раз охнул, застонал, но встал и, как сумел, помог хоббиту.

Труднее всего было обнаружить нужные бочки. На стук и зов откликнулись только шестеро гномов. Их распаковали и помогли выбраться на берег, и они теперь сидели или лежали на песке, постанывая и что-то бормоча. Большинство вымокло, и руки-ноги у бедолаг болели так, что они не могли ни радоваться своему спасению, ни благодарить за него.

Хуже всего пришлось Двалину и Балину, просить их помогать было бесполезно. Бифур и Бофур не так пооббивались, и не так сильно вымокли, как остальные, но сразу улеглись на берегу и не захотели ничего делать. Фили и Кили, которые были моложе, и бочки им попались поменьше, и соломы досталось больше, отделались несколькими синяками и затекшими конечностями, что, однако, быстро прошло.

— Я больше не смогу нюхать яблокибез отвращения, — сказал Фили. — В моей бочке оставались яблоки. Запах яблок, когда ты замерз и голоден, и не можешь пальцем шевельнуть, — бр-р! Съел бы все, что угодно, кроме яблок!

С помощью Кили, Фили и немного пришедшего в себя Торина Бильбо, в конце концов, нашел всех остальных. Бедный толстяк Бомбур либо опять спал, либо был в обмороке; Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин наглотались воды и были полумертвы; их пришлось одного за другим вынести на берег и уложить рядком.

— Ну вот, мы собрались, — сказал Торин, который при виде живых товарищей в полном составе вновь обрел дар речи. — Возблагодарим наши звезды и господина Торбинса! Я уверен, что он имеет право ожидать благодарности, хотя я бы желал, чтобы путешествие было обставлено большим комфортом. И все же — готов вечно служить, господин Торбинс! Без сомнения, у нас будет возможность получше выразить свою благодарность, когда мы сможем поесть и окончательно придем в себя. А теперь — что дальше?

— Предлагаю пойти в Озерный Город, — сказал Бильбо. — У кого еще есть предложения?

Конечно, никто ничего другого предложить не мог; итак, оставив товарищей лежать на берегу, Торин, Фили, Киля и хоббит пошли вдоль берега к мосту.

Там была караульня, но так как уже давно ничего не случалось, часовые потеряли бдительность. С Лесными эльфами они дружили, только изредка перебранивались из-за пошлин при речных перевозках. Рядом никто не жил. Городская молодежь открыто выражала сомнение в том, что дракон существует, и посмеивалась над дедушками и бабушками, уверявшими, что в юности видели его в небе.

Ничего удивительного, что караульные, которые пили и смеялись у печки в своей будке, не услышали ни шума разбиваемых бочек, ни шагов четырех путников. Они вытаращили глаза, когда открылась дверь и через порог перешагнул Торин Дубощит.

— Кто ты и чего тебе надо? — закричали караульные, бросаясь к оружию.

— Торин сын Фрайна, сына Короля Трора Подгорного! — громким голосом произнес гном, и, ей-ей, ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, хотя одежда его промокла и порвалась. На груди Торина сверкала золотая цепь, глаза потемнели и смотрели очень торжественно. — Я вернулся. Я хочу видеть вашего Градоправителя!

Что тут поднялось! Некоторые — поглупее — выбежали за дверь, посмотреть, не потекло ли золото с Горы и не пожелтели ли от него воды Реки. Капитан стражи выступил вперед.

— А это кто? — спросил он, показывая на Фили, Кили и Бильбо.

— Дети дочери моего отца, — ответил Торин. — Фили и Кили из рода Дарина, а также господин Торбинс, он пришел с нами с запада.

— Если вы пришли с миром, сложите оружие! — произнес капитан.

— У нас его нет, — ответил Торин, и это была правда: Лесные эльфы отобрали у них ножи и знаменитый меч Оркрист.

У Бильбо был короткий меч, разумеется, спрятанный под платьем, но он промолчал, а Торин продолжал:

— Не нужно оружие тем, кто возвращается в родной дом, так гласит древняя мудрость. Тем более, что мы не собираемся вступать в бой с таким множеством людей. Отведите нас к Правителю Города.

— Он на пиру, — сказал капитан.

— Тем больше оснований вести нас к нему! — вмешался Фили, потеряв терпение от церемоний. — Мы устали и изголодались в долгой дороге, с нами больные. Спеши, не тратя слов, а то у твоего начальника найдутся для тебя слова покрепче!

— Следуйте за мной, — сказал капитан и, взяв шестерых солдат, проводил их через мост, через городские ворота на рыночную площадь. Она представляла собой кольцеобразный деревянный настил над тихой водой с причалами для лодок; к воде в нескольких местах сбегали широкие деревянные сходни и вокруг стояли самые красивые и самые большие дома на крепких сваях. Из одного доносились веселые голоса. В этот дом, в большой зал с длинными столами, и привели гномов и Бильбо.

— Я — Торин, сын Фрайна сына Короля Трора Подгорного! Я вернулся! — крикнул Торин громовым голосом, прежде чем капитан успел что-нибудь сказать.

Все вскочили из-за столов. Градоправитель поднялся с кресла. Но больше всех удивились эльфы-плотогоны, сидящие в дальнем конце зала. Они пробились через толпу поближе к Правителю и закричали:

— Это пленники нашего Короля, гномы-бродяги, они удрали из тюрьмы, ничего путного о себе сказать не могут, они шастали по нашим лесам и причиняли всем беспокойство!

— Правда ли это? — спросил Градоправитель. Он был склонен поверить эльфам, ибо очень уж странно возвращался Подгорный Король, если он вообще существовал.

— Правда то, что Король эльфов несправедливо схватил нас и без причины заточил в тюрьму, когда мы пробирались через его владения в родные края, — ответил Торин. — Но ни стены, ни оковы не могут воспрепятствовать возвращению на родину, так говорят старинные предания. И этот город не принадлежит Королю эльфов. Я говорю с Градоправителем, а не с плотогонами!

Правитель заколебался и молча перевел взгляд с гномов на эльфов и обратно. Король эльфов был могущественным властителем. Правитель не хотел враждовать с ним и не очень верил в правдивость старых песен и сказок: его больше интересовала торговля — пошлины, грузы, товары, золото, — потому он и был Правителем.

Но остальные горожане были другого мнения, и ему пришлось уступить. Новость молниеносно разнеслась по городу. Деревянные настилы-улицы загудели от топота и голосов. Народ вспомнил старинные песни о возвращении Подгорного Короля.