Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной) - Джон Толкиен

В лагере допоздна царило возбуждение. Утром опять приготовились подниматься на карниз, на этот раз пошли почти все, внизу оставили только Бофура и Бомбура присматривать за пони и вещами, которые принесли от реки. По тропе по карнизу нельзя было пронести тюков, — он был очень узок и круто обрывался с одной стороны вниз локтей на полтораста, а под ним торчали острые камни. Каждый гном обмотал вокруг пояса веревку. Когда они благополучно добрались до травянистой площадки в нише, то устроили там новый лагерь, подняв на веревках снизу все, что было нужно.

Потом они так же опускали вниз кого-нибудь из гномов побойчее, например, Фили или Кили, чтобы обменяться новостями или постоять на карауле внизу, когда Бофур поднимался в верхний лагерь. Бомбур не желал подниматься ни по тропе, ни на веревке.

— Я толстый, лазать по стенам, как муха, не могу, — говорил он. — Голова закружится, наступлю себе на бороду, и станет вас тринадцать. И никакая веревка не выдержит. (К счастью, он ошибался, как вы увидите позднее.)

Тем временем некоторые обследовали карниз дальше и нашли там тропу, которая вела еще выше в Гору; но сейчас она была не нужна, и заходить по ней в скалы они не решались. Здесь наверху стояла тишина, нарушал ее лишь свист ветра в трещинах. Даже птиц не было слышно. Разговаривали они шепотом, петь и кричать боялись, ибо опасность могла таиться за каждым камнем.

А вот с гладкой стеной они опять возились напрасно. От волнения и нетерпения никто не вспомнил ни про руны, ни про лунные буквы, все толпились возле гладкого камня, ощупывая его сверху вниз и во всех направлениях, пытаясь найти хотя бы место, которое может открыться, как дверь, — но безрезультатно. Из Озерного Города они взяли разный инструмент, даже ломики, но рукоятки молотов ломались и трещали, раня им руки, а сталь гнулась, как олово. Они поняли, что подрыть стену не удастся, и вообще против чар ничто не поможет, а каждый их бесполезный удар по стене отдавался таким эхом, что становилось страшно.

Вот эту возню они назвали сидением на пороге — никакого порога там, конечно, не было, но они, не сговариваясь, стали называть так заросшую травой площадку под стеной, помня слова Бильбо, произнесенные давным-давно в его хоббичьей норе на Неожиданной Вечеринке. Он же сказал, что если долго посидеть на пороге, то можно будет что-нибудь придумать. И они сидели. И думали. И бродили взад-вперед. И становились все мрачнее. Когда нашли сюда дорогу, настроение немного поднялось, но теперь снова приуныли. Однако ни сдаться, ни уйти не смогли. Хоббиту сидение на пороге казалось скучным и утомительным, хотя, если гномы его спрашивали, что он делает, он отвечал:

— Вы сказали, что мое дело — сидеть на пороге и думать, вот я и сижу.

Но он ничего не мог придумать, и все чаще размышлял не о двери, а о том, что осталось за голубым горизонтом, о мирном Хоббитшире, о Круче и о своей милой хоббичьей норке. Он ничего не делал, только сидел, опершись спиной о скалу, и смотрел через трещину-вход вдаль, на запад, поверх широкой равнины, за которой виднелась мрачная стена Лихолесья, и еще дальше, и иногда ему казалось, что он видит сверкающие вершины Мглистых Гор, очень маленькие с такого расстояния.

Много времени он проводил, уставившись на большой серый камень, лежавший на траве, и наблюдал за крупными улитками, которых тут было довольно много, — им, очевидно, нравилось это тихое теплое место, и они медленно ползали, с удовольствием присасываясь к камню.

— Завтра — начало последней осенней недели, — произнес Торин в один из дней, когда они все были в верхнем лагере, а Бильбо опять «сидел на пороге».

— А за осенью идет зима, — сказал Бофур.

— А потом — следующий год, — добавил Двалин. — И у нас бороды вырастут так, что будут свисать отсюда до равнины раньше, чем здесь что-нибудь произойдет. Что собирается делать наш Взломщик? Раз у него есть Кольцо-невидимка, что должно способствовать отличному исполнению обязанностей, я начинаю думать: он мог бы пройти в Главные Ворота и поразведать, что там делается.

«Силы небесные! — подумал Бильбо, услышав эти слова (гномы сидели на скалах как раз над ним), — так вот что они теперь от меня хотят! Одному мне, бедному, приходится их выручать из всех неприятностей, с тех пор как маг уехал. А что я могу сделать? Мне бы с самого начала догадаться, что в конце со мной произойдет что-нибудь ужасное. Я больше не выдержу одного вида этой жуткой долины Дейла, ой, а дымящиеся ворота!»…

Он совершенно расстроился и ночью почти не спал.

Наутро все гномы разбрелись в разные стороны. Кто гонял пони по долине, кто лазал по склону. Бильбо целый день просидел на площадке, глядя на камень в траве или вдаль, на запад. У него было странное чувство, словно он чего-то ждет.

«Может быть, сегодня маг вдруг вернется…» — подумал он.

Когда он смотрел на запад, то различал полоску дальнего леса. Солнце склонялось к закату, над лесом висел его оранжевый шар. И вдруг, переведя взгляд немного в сторону, хоббит одновременно увидел молодой месяц, выходящий из-за Горы. В это мгновение он услышал резкий птичий крик и обернулся. На сером камне сидел большой черный дрозд. Щелк! Дрозд поймал улитку и разбил ее о камень. Щелк! Щелк!

И тут Бильбо осенило. Забыв про осторожность, он громко заорал и замахал руками. Гномы, которые были на карнизе, бросились к нему, а те, что остались внизу, закричали, чтобы их поскорее подняли на веревках (кроме Бомбура, который, по обыкновению, спал). Когда все собрались у «порога», Бильбо объяснил, что пришло ему в голову. Гномы замерли, покачивая бородами.

Солнце скрылось в красноватой туче над горизонтом, унося последнюю надежду. Гномы застонали, но хоббит жестом успокоил их. Быстро стемнело. Ничего не происходило. И вдруг, когда гномы были близки к отчаянию, один-единственный лучик пробился из тучи и, словно указательный палец, уперся в гладкую скалу. Черный дрозд, съевший улитку, повертел головой и выдал трель. Раздался легкий треск, и из стены выпал камень — в том месте, куда указал луч. И гномы увидели отверстие.

— Ключ! — закричал Бильбо. — Ключ! Где Торин? Торин кинулся к хоббиту.

— Ключ! — кричал Бильбо. — Вместе с картой был ключ. Скорей, пока дверь видна!

Торин сорвал ключ, висевший у него на шее на золотой цепочке, и дрожащими от волнения руками сунул его в отверстие. Ключ подошел и — повернулся. Щелк! — сработал тайный замок, луч погас, солнце зашло. Наступила ночь.

Гномы дружно навалились на каменную стену, и она подалась. Появились две длинные вертикальные щели, образовавшие дверь высотой в пять локтей и шириной в три. Дверь медленно и бесшумно отворилась.