Я – меч, я – пламя! - Василий Кононюк

– Вот это все мы должны немедленно выяснить, товарищ Артузов. Про «мессершмитт» вы прочитали, надеюсь, вам не нужно объяснять, чего мы ждем от ИНО в связи с этим?

– Никак нет, товарищ Сталин.

– Работайте, товарищ Артузов, жду от вас сообщений в ближайшие дни.

Отработав три дня в две смены, Ольга ехала пригородным поездом в столицу. Через пару суток она должна была выступать в соревнованиях среди первых восьми пар. Нужно было сшить белый комбинезон, чехол для оружия, чтобы не бросалось в глаза, пока ползешь на позицию, сходить в Осоавиахим на стрельбище, вспомнить, как винтовку держат в руках. Последний раз Оля стреляла еще до праздников.

Первый снег уже припорошил осенний пейзаж, все вокруг засверкало девственной белизной. Три прошедших дня были наполнены разными событиями, как приятными, так и не очень. Получилось, что опытное производство новых ламп, которое она курировала на неопределенных основаниях, в качестве добровольного помощника главного инженера, разместили в оксидном цеху, где начальником был начинающий алкоголик и разгильдяй товарищ Зубов. В очередной раз сцепившись с ним по поводу дисциплины и порядка, Оля не выдержала и накатала пространную телегу директору, а копию отправила в комсомольскую организацию завода.

Директор вызывал ее к себе и потребовал забрать заявление и решать свои проблемы с Зубовым в рабочем порядке, но она уперлась и нахально заявила, что ее никто не учил лечить пьяниц, и если вы, дескать, Павел Митрофанович, взяли его на работу, то вам и решать, что с ним делать. Директор поскрипел зубами, затем сухо объявил, что завтра из Ленинграда приезжает Векшинский смотреть новую лампу. Добавив, что если смотрины пройдут не на должном уровне, то кто-то останется без премии, он отправил Олю готовить Лосева к завтрашнему визиту.

Сергей Аркадьевич Векшинский был выходцем из древнего казачьего и дворянского рода. Он закончил Петроградский политехнический институт и свободно владел несколькими языками – английским, немецким, французским. Судьба привела его на завод «Светлана», где Сергей Аркадьевич прошел путь от завлабораторией до главного технолога и главного инженера завода. В лаборатории, располагавшейся на чердаке, которую называли «чердак Векшинского», и были заложены основы его научных достижений. Мало кто знает, что понятие «вакуумная гигиена» было введено именно им.

Векшинский только что приехал из Америки, с очередных переговоров о закупке оборудования для производства электронных ламп. С улыбкой выслушав объяснения Лосева и Оли, в которых каждый пытался переложить вину за сделанное открытие на другого, инженер внимательно осмотрел имитатор движения электронов, опытное производство новых ламп, поинтересовался планами на будущее. Попросив всех сопровождающих разойтись по рабочим местам, Сергей Аркадьевич пожелал в одиночестве пройтись по заводу и осмотреть все свежим взглядом. Тогда действительно можно будет улучшить технологические процессы, поскольку он сможет заметить что-то, к чему все привыкли как к неизбежному злу.

Оля не удивилась, когда Векшинский появился в лаборатории и попросил ее уделить ему немного времени.

– Сергей Аркадьевич, у нас есть к вам огромная просьба. – Оля решила взять инициативу в свои руки, девушка подозревала, о чем может пойти разговор.

– Слушаю вас, Ольга Михайловна.

– Называйте меня просто Оля, если вам нетрудно, мне так привычней. Сергей Аркадьевич, мы вас очень просим, чтобы дальнейшие разработки новых модификаций штырьковых ламп взяла на себя ваша лаборатория в Ленинграде. Нам с Олегом Владимировичем не хватает специальных знаний для того, чтобы производительно и результативно работать в этом направлении, да и, честно говоря, наши дальнейшие интересы лежат в области кристаллических аналогов радиоэлементов. С другой стороны, у вас сосредоточены лучшие специалисты по радиолампам, как говорится, сам Бог приказал вам развивать эту тему дальше.

– Интересная просьба, Оля, совершенно неожиданная. Как-то мне привычней наблюдать изобретателя, готового в глотку вцепиться, когда ему предлагают помощь со стороны. Каждому чудится, что у него хотят его детище отобрать и передать в чужие руки.

– Это старорежимный взгляд на вещи. При социализме мы все работаем на общее благо.

– Как сказать, как сказать… ведь у нас принцип – каждому по труду, а вы мне свой труд отдаете.

– Правильней будет сказать, доверяем, чтобы вы к нему еще свой добавили, а потом положенные нам всем блага разделили, как старший и опытный в этом деле товарищ.

– Правильно ли я вас понял, Оля? Если я вдруг предложу вам переехать в Ленинград и работать в моей лаборатории, то вы откажетесь, какие бы золотые горы я вам ни сулил?

– Вы очень мудрый и прозорливый человек, Сергей Аркадьевич. Поверьте, мне искренне жаль, что я не буду работать рядом с вами. Но на это есть свои причины.

– Вы позволите полюбопытствовать, какие именно?

– Зачем вам это? Во многих знаниях много печали…[7] Неужели вам мало своих забот? Правду знать опасно, а врать мне как-то не хочется. Вы только не волнуйтесь, контрреволюционной деятельностью я не занимаюсь, чтобы вы чего лишнего не подумали.

– В мыслях такого не было. Может, хоть намекнете на причину, почему я должен отказаться от такой сотрудницы, как вы, и не применять власть?

– Проявлять власть в таком вопросе вы бы сами не стали, это самодурство, но фокус в том, что никакой власти в этой ситуации у вас и нет. Это совершенно лишнее знание для вас, Сергей Аркадьевич, давайте считать, что вы ничего не спрашивали, а я вам ничего не говорила. Вопрос о передаче вам всех материалов я с Олегом Владимировичем согласовала. Если будет потребность, вызовете меня в командировку на недельку, я введу ваших сотрудников в курс дела. Буду рада с вами снова увидеться.

– Жаль, что так все складывается… хотел раз в жизни посамодурствовать, и то вы не даете. Поверю вам на слово, несмотря на молодость, вы умеете быть убедительной.

Вспоминая эти разговоры, она купила по дороге домой все необходимое и стала прикидывать: наносить выкройку сразу на материал или потренироваться на газетах. Поскольку это была первая выкройка в ее жизни, Оля подумала, что газеты будут правильным решением.

Накупив в ближайшем киоске газет, она воспользовалась отсутствием Анны Петровны, вооружилась сантиметром и ножницами, периодически обмеряя себя, что-то делила, умножала, вычитала и кромсала газеты ножницами, пока не уперлась глазами в короткую заметку:

Ольга, где ты, отзовись.

Получил пятое письмо.

Слишком много вопросов. Нужно поговорить.

Все гарантии, о которых пишешь, ты получишь.

Тебе волноваться не о чем. Любое промедление

с твоей стороны будет нами воспринято негативно.

Надеемся на твое благоразумие. К.

– А день так хорошо начинался, – пробурчала Оля, продолжая кромсать ножницами газеты.

Любимое дело успокаивает нервы. Даже если ты его полюбил десять минут назад. Скрепив газетную выкройку булавками и примерив на себя, девушка осталась довольна и начала переносить профиль на белое полотно. Сшила выкроенное на живую нитку, примерила комбинезон. Осталось застрочить его на машинке. Машинка у Анны Петровны была, и хозяйка постоянно на ней строчила, подрабатывала швеей. Анна Петровна очень дорожила своей машинкой, сама с нее пыль сдувала и никогда не давала в чужие руки, так что оставалось ждать, когда она вернется с работы.

Время было пополудни, самое время покушать и подумать, как жить дальше. Видимо, во время обеда какая-то мысль посетила Олю, потому что она вышла, решительно направилась к телефонной будке и продиктовала телефонистке номер.

– Слушаю вас, – раздался удивленный знакомый мужской баритон.

– Здравствуйте, товарищ Артузов. Я бы хотела услышать то, что написано в заметке о гарантиях, лично от товарища Сталина.

– Здравствуйте, Ольга. Я правильно к вам обращаюсь?

– Совершенно правильно.

– Сейчас попытаюсь вас соединить. Зря вы сомневаетесь, хотя это ваше право. У меня тоже есть к вам ряд вопросов, так что, надеюсь, мы продолжим разговор. Одну минуту…

– Здравствуйте, товарищ Сталин, мне звонит Ольга по параллельной линии. Она хочет поговорить лично с вами о гарантиях.

– Хорошо, соедините.

– Здравствуйте, товарищ Сталин! – Молодой девичий голос, раздавшийся в телефоне, был радостным и слегка напряженным.

– Здравствуйте, Ольга. Все, что вы прочитали в объявлении, санкционировано лично мной, можете не сомневаться.

– Если я правильно поняла, вы мне обещаете, что я завтра утром, как обычно, выйду на работу?

– Да, вы все правильно поняли, товарищ Ольга… – Вождь выразительно затянул паузу.

– Моя фамилия фигурирует в четвертом письме, товарищ Сталин, я бы не хотела называть ее по телефону. – Голос в трубке произнес это легко и без напряжения.