Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

Военный городок Рыбачий. Валерий Шиляев

Начальник управления кадров капитан 1 ранга выскочил из-за стола и побежал за лейтенантом. Догнал, угостил сигаретой, полуобнял и привёл обратно в свой кабинет. Беседа началась с начала и совсем в другом русле.

Мужчина с фамилией Охотников оказался вице-адмиралом, который до последнего времени был заместителем командующего флотилией, а сейчас служит в штабе Тихоокеанского флота. Очень уважаемый у камчадалов адмирал. Суровый старший офицер угостил молодого лейтенанта рюмочкой хорошего коньяка, затем они насладились эфиопским кофе, заваренным по-турецки. Лейтенанту Малахову пришлось, правда, взять грех на душу, сказав, что он знает вице-адмирала Охотникова Льва Алексеевича уже много лет, и придумать несколько эпизодов, где они встречались. Когда же он сказал, что знаком с его сыном, и даже вхож в его дом, и что только что сын адмирала подвёз лейтенанта Малахова в управление, после этого он стал самым лучшим другом начальника управления кадров.

Капитан 1 ранга широким жестом, словно разорвал тельняшку на своей груди и обнажил душу, открыл кадровую книгу флотилии и сказал: «Ищи себе место сам. Куда хочешь, туда и назначу!»… Через час командир группы первого дивизиона боевой части пять атомного подводного крейсера стратегического назначения лейтенант Малахов Алексей Андреевич докладывал молодому, но совершенно седому командиру, на орденских планках которого было три ордена, о прибытии без замечаний для дальнейшего прохождения службы. Теперь, действительно, можно было сказать: «Здравствуй, Тихий океан!» Как поётся в известной песне: «Твоим матросом хочу я стать!»

38. Гимн механику

Он всегда спал в отсеке, среди работающих механизмов. В своей каюте механик – командир отсека не мог спать, в случае аварии далеко бежать до атомного реактора. Он спал, как спят звери, одно ухо всегда прослушивало шумы внутри отсеков подводной лодки. Какой-то слабый нештатный звук заставил его сегодня проснуться за минуту до взрыва. Он вскочил, мгновенно пришёл в себя и в это время распределительный щит № 2 полыхнул голубым пламенем. Искры полетели в разные стороны, всё заволокло дымом, свет в лодке погас. Начавшийся пожар быстро ликвидировали пенной системой огнетушения. Батарейные автоматы не сработали, электроэнергия исчезла, атомоход медленно стал проваливаться в глубь океана, под килём пять тысяч метров. Отсек задымлён, пожара уже, к счастью, нет. Ядерный реактор продолжал вырабатывать тепло, но остановившиеся насосы перестали гнать воду охлаждения теплоносителя, и это тепло становилось опасным. Ещё несколько минут и произойдёт тепловой взрыв, как в Чернобыле. Разрушенный реактор погубит лодку, весь экипаж и радиоактивные вещества разнесутся по всему Атлантическому океану.

Механик мгновенно принял решение: «Надо прекратить ядерную реакцию!» Как прекратить, электроэнергии нет? Значит, вручную. Он на ощупь, зная, где должен лежать, взял аварийный фонарь. Зажёг его и пошел. Мощного телосложения крупный мужчина легко продвигался в темноте по отсеку, где всё ему было знакомо до винтика. Изредка свет фонарика выхватывал испуганные глаза матросов. В этих глазах была мольба, был крик о помощи, была жажда жизни. В них была надежда только на этого конкретного офицера, находящегося рядом с ними, от действий которого зависит их жизнь. Чтобы успокоить моряков, механик ровным голосом говорит: «Ребята, сейчас опущу решётки, остановлю реактор. Лодка всплывёт, будем жить!» Он один, как был в сандалиях и в белой футболке разового белья, к счастью, с рукавицами на руках, вошёл в реакторную выгородку. Один на один со смертью. За ним задраили дверь, доложили в центральный отсек командиру, получили «Добро». И механик Валерий Иванович Холодов начал вручную опускать решётки, которые поглощают нейтроны, что приведёт к остановке ядерной реакции в реакторе подводной лодки. Всё командование лодки борется, чтобы остановить аварийное погружение подводного крейсера, а один офицер борется, чтобы спасти лодку и всё человечество от ядерной катастрофы. И никто ему не может помочь. Только он, один на один со смертью. Он начинает вращать метровую рукоятку. Три оборота и уже нечем дышать. Пар заполняет выгородку. Температура растёт. Надо сделать более ста оборотов. Он сделал десять. Пот застилает глаза. Температура окружающего воздуха свыше пятидесяти градусов и продолжает повышаться. Палуба, на которой он стоит в лёгких тапочках, как будто раскаляется. Он продолжает вращать рукоятку. Решётка уже опустилась на одну треть. Стоять на горячей палубе невозможно. Упорный и настойчивый офицер, понимая свой воинский долг буквально: «Я или больше никто», начинает прыгать с одной ноги на другую, продолжая вращать горячую, тяжеленную рукоятку. Танец смерти. Кто кого? Половина решётки уже на месте. Сжав зубы, в невероятном напряжении, обжигая ноги, при температуре семьдесят градусов, весь мокрый, почти сварившийся, он доводит решётку до низа, ставит на стопора и обессиленный падает в этой страшной сауне. Лодка с двадцатью баллистическими ракетами, каждая из которых имеет несколько разделяющихся ядерных боеголовок, стратегическая лодка, которая одна может решить исход войны, эта лодка спасена. Будут жить и сто двадцать человек подводников. А если говорить по большому счёту, то миллионы людей, а может быть и всё человечество должно поблагодарить этого простого русского парня. Три матроса в спасательных костюмах с трудом вытаскивают упавшего гиганта, этого героя, в отсек. Он без сознания. Если бы знал мир, какой он совершил подвиг!

Возвращение из похода. А. Пахомов

Сознание волнами медленно возвращается к нему. Он бредит. Картины жизни мелькают в воспалённом сознании. Вот молодой офицер лейтенант Холодов только что прибыл на вновь строящийся атомоход. Подводный крейсер невероятных размеров, в десять раз больше любой дизельной лодки. Мощное оружие. Да, на таком корабле служить, это большая честь. Через год он считал себя уже опытным механиком. «Всё знаю». Какая наивность! Ещё через два года службы на атомоходе он смог сказать сам себе: «Только теперь я знаю, чего я не знаю». Чем больше служишь на лодке, тем больше начинаешь понимать сложность и опасность подводной профессии. Потребовались годы, чтобы он изучил всё, что не знал. Он заходил в любой отсек и заставлял себя по памяти пройти весь отсек, отыскивая каждый клапан, каждый вентиль, каждый прибор, каждый механизм. Он тренировал себя, мысленно разыгрывая аварийные ситуации, доводя свою отработку до автоматизма. Только через пять лет службы на атомных лодках он почувствовал себя профессионалом. У него возникло нечеловеческое, можно сказать, звериное чутьё механика. Проходя по отсеку, он уже по звуку определял непорядок, наводя мистический ужас на молодых механиков. «Проверить компрессор. Устранить неисправность». Он без всяких приборов по запаху определял наличие углекислоты в загазованном отсеке. «Немедленно провентилировать отсек». Приборы подтверждали. Механик прав. Несколько раз при погружениях он чувствовал, что лодка погружается быстрее обычного. Мгновенная реакция, и выяснялось, что уравнительная или торпедозаместительная цистерны неправильно заполнены, молодой матрос по незнанию нарушил инструкцию по работе с цистернами. С атомным реактором он вообще был на «Ты». Он его чувствовал. Он с ним разговаривал. Он по незначительной вибрации и каким-то, только ему известным звукам, мог сказать, что не так сегодня в работе механизмов реактора. Он запросто чутьём определял повышение радиации в отсеке. Он стал для флота золотым фондом высшей пробы. Таких специалистов мало. Возможно, несколько десятков на весь военно-морской флот нашей страны…

Лежит Валерий Иванович как ребёнок, без движения. Не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Всё тело болит, каждая клеточка кожи стонет. Голова трещит. Корабельный врач чем-то смазывает ему руки и ноги, колдует над ним. По звукам, доходящим до него, он понимает, что авария ликвидируется. Лодка всплыла. Никто не погиб. Неисправность устраняют, скоро подадут электроэнергию, провентилируют отсеки. Всё нормально. Небольшой эпизод. Сколько их за время службы на подводной лодке. Правда, вручную опускать решётки пришлось впервые.

Он помнит, в 1986 году матрос Преминин Сергей Анатольевич на подводной лодке «К-219», выполняя эту операцию, погиб, но реактор заглушил. Через десять лет ему было присвоено звание «Герой России». Посмертно…

Мощный подводный ракетоносец месяцем позже успешно закончил боевую службу. Прибыл в базу. Валерий Иванович своим ходом сошёл на берег. Начались трудовые будни: разбор происшествия, наказание невиновных.

У нас за аварии наград не выдают. Этот принцип железобетонно действует многие десятилетия. Когда в 1961 году впервые в нашем флоте произошла авария на атомном реакторе подводной лодки «К-19», погибли люди, но корабль и человечество моряки спасли, тогда руководство флота представило экипаж к наградам. Никита Сергеевич Хрущёв, руководитель партии и государства той эпохи, изрёк: «За аварии у нас не награждают». О случившемся постарались быстро забыть. Но не забыли наши вероятные противники. Благодарные американцы, чьи берега могла затронуть авария, потрясённые подвигом русских моряков, создали кинофильм «К-19», который познакомил нашу страну с забытыми героями. Несмотря на многие недостатки, это художественное произведение – единственный памятник нашим подводникам, пионерам освоения ядерной энергии…