Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

В канун Дня Военно-морского Флота, воспользовавшись тем, с что корабль стоит на якоре на Судакском рейде, боцман с разрешения старпома начал готовить борта подводной лодки к покраске, т. е. обдирать ржавчину и старую облезшую краску. Доверили эту работу молодому матросу Сабадашу. Он на плотике работает скребком и металлической щёткой весь мокрый и грязный, а два матроса-страхующие периодически протягивают его с плотиком на несколько метров вперёд и снова впадают в летаргический сон. Подошли к носовой части корабля. Там страховать его неудобно. Очень «умный» наш боцманёнок, видимо, посчитал себя уже опытным мореманом. Крикнул на палубу, чтобы не мучились и сбросили страховочные концы, он сам перейдёт на другой борт, и показал кусок доски, которым он будет грести. Матросы, не отошедшие от летаргического сна, бросили концы и, отвернувшись, закурили. Они уже заканчивали по второй сигарете, когда вдруг вспомнили, что где-то справа должен быть Сашок. Ни плотика, ни «Тура Хейердала» нигде не было. Какое-то грязное и испуганное существо в полумили от них махало руками и делало какие-то неприличные движения. Да, сомнений не было, это наш Сашок начал кругосветное путешествие. Зря он не спросил «Добро» у боцмана. На лодке тревога: «Человек за бортом!» Но на подводной лодке нет шлюпки. Как спасать? Как оказать помощь? А коварный ветер от берега гонит плотик всё дальше в открытое море. Старпом в красивой «нахимовской» фуражке выскочил наверх и под его горячую руку попал боцман: «Вы убедились, что у нас не подводная лодка, а баржа с отдельно, случайно сохранившимися радиоэлектронными элементами. И на верхней палубе жабы прыгают, и тиной пахнет. Спите в шапке, товарищ боцман. Не вижу, чтобы вы с доблестью и честью разоблачали злобные происки хунвейбинов, завладевших боевым кораблём!» На Юрия Павловича напало вдохновение. Бедный боцман! За что такие страдания?! Сколько хороших морских слов изрёк он, глядя на удаляющегося «друга». Жаль, нельзя их воспроизвести!

Выбрали якорь, и подводная лодка бросилась догонять своего бойца. Ветер крепчает, волна становится круче, только через полчаса лодка подошла к плотику. Сабадаш, измочаленный страданиями, стоял на коленях и в мольбах возносил руки к небу. Подали бросательный конец. Конечно, Сашок его не поймал. Тогда боцман на грани нервного срыва размахнулся, прицелился и так бросил конец, что «легкость», со свистом пролетев расстояние до плотика, ударила нерадивого матроса точно в лоб.

Боцман мичман Крячко был мастер военного дела, поэтому в «лёгкость» он вложил огромную гайку и обшил её верёвочной сеткой. Мы увидели, как подогнулись ноги нашего бедолаги, и он, словно подстреленный, упал на плотик. На подводной лодке – немая сцена!.. Боцман, совершенно озверевший, обвязал себя другим бросательным концом и сиганул в воду. Три-четыре сильных взмаха и он на плотике. Плотик с людьми подтащили к борту лодки, и операция по спасению благополучно завершилась. Все были возбуждены, один боцман улыбался. Он был счастлив. Он упросил доктора зафиксировать у матроса Сабадаша сотрясение мозга. «Зачем?» Мудрый боцман пояснил: «Ведь с сотрясением мозга нельзя служить на подводной лодке. Придётся с матросом Сабадашем распрощаться». Боцман хотел показать, что он сожалеет, но весь его вид, его улыбка говорили об обратном. На подводной лодке не было более счастливого человека, чем вдоволь настрадавшегося до сегодняшнего радостного дня мичмана Крячко Фёдора Фёдоровича.

По приходу подводной лодки в Феодосию он сам отвел «любимого» матроса в лазарет и только ему известными методами упросил медиков положить пострадавшего на стационарное лечение. В результате было выписано заключение о негодности молдаванина матроса Сабадаша к плавсоставу. Годен к службе на берегу. Боцман лично отвел опального матроса на береговую базу и сдал на руки начальнику продовольственного склада. «Здесь от него вреда будет меньше», – с гордостью подумал Фёдор Фёдорович и облегчённо вздохнул. «От одного носителя ЧП избавился. Пустячок, а приятно!»

Вечером дома мудрый мичман Крячко немножко «усугубил» винца, как любит говорить замполит. Потом от высокого душевного порыва он пропел свою любимую «Пиратскую лирическую» Булата Окуджавы:

«Когда воротимся мы в Портленд, ей богу, я во всём покаюсь.Да только в Портленд воротиться нам не придётся никогда…Когда воротимся мы в Портленд, клянусь, я сам взойду на плаху.Да только в Портленд воротиться нам не придётся никогда…»

и даже исполнил коронный танец «Цыганочка с выходом». Жена и дети давно не видели своего «витязя морских глубин» таким весёлым и радостным.

Смотреть Булат Окуджава – Пиратская Лирическая

36. Хочу в Москву!

Поезд «Феодосия-Москва» мягко качнулся и стал плавно набирать скорость. «Прощай, Чёрное море! Вот он, самый красивый в Крыму, феодосийский Золотой пляж. Почти десять километров прекрасного жёлтого песка. Ласковое море. Вдали Кара-Даг. Бухта Коктебель. Дом творчества писателей, где остаётся немало друзей… Сколько пройдено миль по этому самому синему в мире. Сколько погружений. Сколько переживаний. Служба подводника тяжела и опасна. Да, были, конечно, и приятные мимолётные встречи, вот недавно…». Командир подводной лодки капитан 2 ранга Крылов Юрий Степанович прервал свои воспоминания. Красивые женщины никого не оставляют равнодушным. Это природные произведения искусства. В них наше счастье и наша беда. Так было и так будет всегда!

Поезд вёз командира в Москву, к новому месту службы. Жена, с которой у него не очень ладились отношения, настояла, чтобы он переводился в столицу. Хватит жить то на Крайнем Севере, то на Крайнем Юге. Тем более, что здесь масса соблазнов: хорошее вино, бессчётное количество жаждущих женщин, а теперь ещё и писатели, с которыми сблизился Юрий Степанович в последнее время. Молодость прошла. Надо завершить службу в Москве. Это приказ жены. И он с ней согласился. У женщин иногда бывают здравые мысли. А ведь ещё полгода тому назад перевод в Главный Морской штаб казался Юрию Степановичу красивым миражом. Всё началось со стихов…

Они с женой приехали в подмосковный санаторий осенью. После жаркого Крыма, сухой выгоревшей листвы, их встретило мягкое очарование русской осени.

Яркие краски уходящего лета, летающие паутинки, лёгкие прогулки по лесу. Хорошая еда, полусонное состояние. Днём ещё тепло, а к вечеру на променад уже надо набросить пиджак. Юрий Степанович, как опытный поручик Ржевский, быстро сориентировался. Оказывается, контингент отдыхающих был в основном московский. Жёны и члены семей морской элиты. Непонятно, когда же отдыхает плавсостав. Юрий Степанович, единственный офицер с действующего флота, распустил перья. Это была его «болдинская осень». Он, коренной ленинградец, прекрасно образованный, начитанный, играющий на фортепьяно, обладающий приятным баритоном, мгновенно очаровал неслучайно выбранную им группу женщин, которые с радостью приняли его с супругой в свою компанию. Когда же он начал читать свои стихи о переживаниях и страданиях офицеров-подводников, о тяготах и лишениях, выпавших на долю моряков, уходящих под воду на многие месяцы, о гибели молодых людей, которых поглотило ненасытное море, женщины были растроганы до слёз. Одна из них долго беседовала с ним, а затем с его женой о их жизни и проблемах, которые волнуют Юрия Степановича и его супругу.

А на другой день приехал в санаторий один их самых больших московских адмиралов. Он оказался мужем вчерашней внимательной женщины. И если кого-то это удивило, то только не командира подводной лодки, для которого разведка – одна из форм повседневной деятельности. Он всё знал и действовал наверняка. Жена адмирала поворковала со своим мужем и грозный адмирал, желая доставить жене удовольствие, пригласил Юрия Степановича на беседу. Командир лодки, прекрасный тактик, так построил беседу, что адмирал сам предложил ему продолжить службу в Москве. Жена адмирала, которая в этот момент разливала элитный кофе, подошла и нежно поцеловала мужа, дав понять, что он действует совершенно правильно. Взбодрённый адмирал даже дал Юрию Степановичу номер телефона своего служебного кабинета. Теперь надо было ждать…

Прошёл месяц, потом ещё один. Заканчивался уже пятый месяц. Адмирал, наверное, забыл о своём обещании. Юрий Степанович, доведённый до белого каления, обратился к командиру бригады: «Разрешите позвонить из Феодосии по военному телефону в Москву?» Без разрешения командира соединения Севастополь не соединял с Москвой. Когда командир бригады узнал, куда будет звонить его подчинённый командир подводной лодки, он проявил удивительную заинтересованность. Оказывается, он тоже хотел в Москву. Итак, «добро» было получено. Юрий Степанович совершенно озверевший, потому что комбриг сел рядом, с таким видом, будто он тоже будет говорить с адмиралом, назвал секретный номер. А дальше произошло чудо…