Из собрания детективов «Радуги». Том 2 - Вилли Корсари

— Этот парикмахер! Неслыханная наглость! — объявила синьора Табуссо, едва они вышли.

Она принадлежала к тому типу женщин, которые «откровенно говорят все, что думают». Анне Карле она рассказывала о своих мозолях и о сексуальных привычках своего покойного мужа, который после любви всегда испытывал адский голод. Одним своим видом синьора Табуссо нагоняла на собеседника страх.

— Другой бы на моем месте только посмеялся. Но я, откровенно говоря, испытываю к этому Тассо одно отвращение, — поморщилась синьора Табуссо.

Анна Карла хотела побыстрее спуститься по лестнице, но ей мешала собака. Спасения не было, и она покорно остановилась.

— Знаете, где собирается провести отпуск этот парвеню! — грозно воздев руки, воскликнула синьора Табуссо. — На Таити!

Анна Карла испуганно посмотрела на стеклянную дверь парикмахерской.

— О, мне наплевать, даже если он услышит, — гаркнула синьора Табуссо. — Пусть этот напыщенный болван знает, чего он стоит… Хоть бы уж из скромности молчал. Ну хорошо, поехал отдохнуть, вернулся, и делу конец. Нет, он тебе, можно сказать, прямо в лицо объявляет. Видишь, зачем мне нужны твои деньги, старая курица? Представляете, дорогая синьора, на наши деньги этот педераст…

Анна Карла, которая шла низко опустив голову, по аналогии вспомнила о другой картине в гостиной дяди Эммануэле, на которой служанки ощипывали белую курицу.

— Он уже не знает, куда девать деньги, понимаете, синьора? Даже Эльба и Портофино его уже не удовлетворяют. Вот увидите, скоро этот ублюдок заговорит о Найроби, Финляндии, о Флориде!

К счастью, они уже вышли за ворота. Анна Карла перескочила через путавшегося под ногами пса и посмотрела на часы.

— Вам в какую сторону? — спросила синьора Табуссо. — Может быть…

— Благодарю вас, я оставила машину позади дома, — уклонилась от прямого ответа Анна Карла.

— А-а, позади дома. Одно вам могу сказать на прощание: я в эту парикмахерскую больше ни ногой. Баста. Найду другую, вернусь к моей старухе Иде. Она очень хорошо стрижет, а главное — на удивление честная. Оплачивать круизы этого невежды! Дудки!

— Да, но, вероятно, благодаря скидкам, хорошим туристским компаниям… — покраснев, возразила Анна Карла.

— Вы его еще и защищаете? — завопила синьора Табуссо. — Да этот педераст знаете где компанию отыскивает? В чужих жопах.

— О боже! Там знак «Стоянка запрещена»! Бегу! — воскликнула Анна Карла, радуясь своему освобождению.

Но от синьоры Табуссо не так-то легко было отделаться.

— Эти негодяи, эти мошенники! — шипела она, идя вслед за Анной Карлой. — Вы не поверите, вчера меня оштрафовали за двадцать сантиметров.

Синьора Табуссо всем другим чувствам предпочитала гнев, и, чтобы рассвирепеть и ощутить себя словно в раю, ей годился любой предлог, в том числе, разумеется, и дорожная полиция.

— Я всего на полколеса заехала за полосу, клянусь вам памятью моего отца! А полицейские и слушать не пожелали: стоянка в запрещенном месте. Они разучились думать, понимать разумные доводы, стали безжалостными. Хорошо еще, что родственник моей служанки, тоже дорожный полицейский, — вполне приличный человек. Среди них это большая редкость. Знаете, я не из-за тысячи лир, а во имя справедливости. Терпеть не могу беззакония! — На самом деле в ярость ее привела именно тысяча лир штрафа… — Я бы даже отдала эту жалкую тысячу лир на благоустройство города, — заявила синьора Табуссо, — если бы они хоть изредка помогали нам. Но они умеют лишь принести тебе домой налоговую квитанцию да оштрафовать за лишние пять минут стоянки в запрещенном месте! Устроили себе легкую жизнь.

Прохожие оборачивались и смотрели им вслед. Разговор на улице с синьорой Табуссо напоминал ссору двух торговок, и в него, как и в ссору, всегда мог вмешаться непрошеный примиритель. А это Анне Карле вовсе не улыбалось.

Странное дело, Вирджиния, сестра синьоры Табуссо, — полная ей противоположность: болезненная, тихая и совершенно беспомощная.

— Нет, они все прохвосты, — не унималась синьора Табуссо. — Возьмите, к примеру, мой «луг»!

По-видимому, «луг» был излюбленной темой жалоб синьоры Табуссо. Из ее рассказа Анна Карла в конце концов уяснила себе, что речь идет о крупном участке земли на склоне холма, с виноградниками, кустами желтой акации, оврагами и даже с высохшим ручьем. Увы, чужаки, наглые грабители, попирающие закон, все больше опустошают и губят этот эдем. А синьоре Табуссо из окна своего старого дома с флигелем приходится молча взирать на их разбой. Весной целые банды «туристов» срывают все до одной гвоздики и фиалки, летом после пикников остаются горы пустых консервных банок и бумажных пакетов, осенью крадут грибы, орехи, ежевику; подобно тому как поезда принесли гибель лугам Западной Америки, так автомашины обрекли на разорение «луг» бедной синьоры Табуссо.

— Почему те же полицейские не штрафуют моих мучителей? Разве я не плачу налогов? Не имею права на защиту? Я через своего адвоката послала четыре протеста: в городское управление, поставила в известность карабинеров, префектуру и даже отправила письмо в «Стампу». Напрасные хлопоты! Им до меня нет никакого дела, представляете, они смеются мне в лицо и все до одного повторяют: «Поставьте ограду, поставьте ограду!» Тоже мне умники нашлись: я истрачу два миллиона лир, а потом шайка грабителей преспокойно через нее перелезет и с еще большим удовольствием все растащит. Это их, ублюдков в полицейской форме, надо посадить за ограду, а еще лучше за решетку!

— А вы не пробовали завести сторожевую собаку? — робко спросила Анна Карла.

— Ах, собаку? — прорычала синьора Табуссо, яростно дергая поводок. — Мой Чин — прекрасная собака, но трус. Мне его приходится держать в доме, не то эти дикари однажды возьмут и сожрут его с потрохами. Я было купила немецкую овчарку, но неделю спустя пришлось ее продать. Чин у меня ревнивый. Он терпеть ее не мог да к тому же боялся. Я повсюду расставила столбики с надписями: «Берегитесь, в доме злая собака», «Осторожно, собака», «Пес может вас покусать». — Она остановилась и грустно покачала головой. — Где там — никто не поверил!

Они повернули на виа Бертоле. Анна Карла собиралась сделать кое-какие покупки, но теперь, только чтобы избавиться от синьоры Табуссо, решила ехать прямо домой. Проклиная ее про себя, она направилась к машине.

— Знаете, днем у них еще хватает совести, чтобы уйти, когда я появляюсь на лугу. А ночью!… Скажите, что мне делать, ведь приближается лето?

Анна Карла ничего ей не ответила.

— Если я в них пальну дробью с балкона, меня упекут в тюрьму. Честные люди должны безропотно сносить любые беззакония и даже защищаться не имеют права. А если я отправлюсь, так сказать, в ночную карательную экспедицию, вооружившись фонарем и дубинкой, то рискую получить удар ножом в живот. Знаете, эти типы не шутят.

— Но кто же забирается на ваш луг? Влюбленные? Молодожены? — имела неосторожность спросить Анна Карла.

Синьора Табуссо захохотала.

— Влюбленные! Что ж, назовем их влюбленными! — с едким сарказмом воскликнула она. — Так знайте же, ко мне стекаются все проститутки южного Турина. Мой луг — клуб отборных шлюх.

Анна Карла готова была откусить себе язык: угораздило же ее поддержать разговор, когда до машины оставалось каких-нибудь двадцать шагов.

— А вы знаете, дорогая синьора, чем я занимаюсь по утрам? — не унималась синьора Табуссо. — Собираю на лугу обильный урожай презервативов! Приходите и сами убедитесь. Знаете, что я однажды сделаю? Соберу все презервативы в мешок и отправлю в Полицию нравов! Надеюсь, хоть тогда эти бездельники проснутся. Разве не прямая их обязанность бороться с подобными гнусностями. Они должны приехать, устроить облаву на этих шлюх и потом судить их за безнравственное поведение в общественном месте!

— Но луг ведь не общественное место, а частная собственность, не так ли? — со злорадством заметила Анна Карла.

На миг синьора Табуссо растерялась, однако сразу нашлась.

— Прелюбодеяние всегда было частным делом, — с тонкой улыбкой сказала она. — А теперь и в кино, и в газетах такое показывают и печатают! Но я остаюсь при своем мнении. Это бесстыдство и наглый разврат разрушают общество, а полиция…

Внезапно она умолкла и застыла на месте, широко раскрыв рот. У Анны Карлы засосало под ложечкой. Сейчас синьора Табуссо без чувств рухнет в мои объятия, с ужасом подумала она.

— Синьора, где ваша машина? — прохрипела вдова Табуссо.

— Там, вон там. «Мини-моррис», — пролепетала Анна Карла.

Она лихорадочно принялась искать в сумочке ключи от машины. Собака, куда я потом дену собаку, замирая от страха, подумала она и с надеждой обратила свои взоры на аптеку на углу улицы.

Но тут из горла синьоры Табуссо вырвался хриплый вопль. Она бросилась к голубому «мини-моррису», сорвала со смотрового стекла лист бумаги и стала им потрясать.