Джип, ноутбук, прошлое - Константин Костинов

Они подняли кружки:

– Ваше здоровье.

– Прозит.

Прошло несколько дней. На улице валил мокрый снег, и Юля с Аней сидели дома, осваивая нелегкое искусство вышивания и читая фэнтези. Разве что один раз Юля выезжала в Куоккалу, когда пришли фотографии от Карла Буллы, чтобы взять автографы с Репина и Чуковского.

Фрезе ездил к Пузыреву, насчет двигателя. Вернулся злой, как черт. Пузырев оставался непробиваемым. Из-за отсутствия двигателя работа встала.

Приезжал представитель "Дукса", пожаловался на то, что с кордом ничего не получается. Пообещал, что сделают широкие шины. Возможно.

Заглядывал капитан Секретев, предупредил, что через десять дней уезжает на завод, где производят "Руссо-Балты", к которым склоняется начальство, и предупредил, что если к весне не будет готов автомобиль "Фрезе", то дальше они могут и не торопиться.

Ничего страшного, обычная рабочая суета.

Ничего страшного…

"Любопытная женщина…" – думал журналист Корнейчуков, меряя длинными ногами дорогу от дачи Репина к своей собственной.

Он думал о той американке… Лазаревич, кажется?… которая недавно приезжала к нему за автографом. К нему! За автографом! Можно подумать, он – некая знаменитость, о которой слышали даже в Нью-Йорке. И с чего она взяла, что он пишет стихи? Он – стихи? Хм… Стихи?

Журналист шагал по улице, глубоко задумавшись, не замечая того, что за ним бесшумно скользит тень.

Вернее, Тень.

Глава 31

Воскресное утро. Чашка кофе – будем надеяться, настоящего, а не слепленного умельцами на хитрой машинке из дорожной пыли – мягкая булка – Руслану все было лень уточнить, не французская ли – со сливочным маслом… Теплый халат, рядом, за столом – жена и дочка. Красота! Что еще нужно для счастья?

Ну, вообще-то, Интернет, но, за неимением оного, придется узнавать новости из доступных источников. Руслан развернул "Новое время".

Четырнадцатое ноября. Брр… Они в Российской Империи уже два с половиной месяца. Лазаревич вздохнул и развернул газету. Что тут у нас пишут?

Реклама, реклама, реклама… "Карманные часы "Зенитъ", "Освежающий слабительный плод против запора", "Ресторанъ КонтанЪ", "Лактобациллин" – когда невозможно кормить ребенка грудью", "Покупаю старинные картины, фарфор"… Прямо как будто обратно в двухтысячные вернулся.

Так, что творится в мире… Блин, как будто Рамблер открыл. Ураган в Буэнос-Айресе… В Турции восставший шейх перерезал провода… И здесь мусульманам неймется… Королева Бельгии провела ночь спокойно… офигеть новость… а, "болезнь протекает спокойно"… Все равно, крайне значимая новость для русских. Как дела в России?

Великий князь Алексей Михайлович поехал на автомобиле на южный берег Крыма… они что, издеваются? "Император Николай сегодня за завтраком выпил две чашки чаю", так что ли? Каждый шаг более-менее крупной личности сообщать?

Готовятся юбилейные торжества к столетию со дня рождения Пирогова… Известный хирург… В Оренбурге убили трех городовых… ничего себе! В Калуге земское собрание выделило на постройку храма аж сто рублей. Не пожалели, прямо от сердца оторвали. Хотя… С другой стороны, почти полугодовая зарплата рабочего, месячная зарплата его, Руслана…

Лазаревич лениво перелистнул страницу… Бросил взгляд на мутную фотографию… На заголовок…

Резко вскочил.

Хлопнул ладонями, прижимая газету к столу, и наклонился, читая.

Не может быть! Этого. Не. Может. Быть.

– Руслан, не пугай нас, – Юля медленно поставила чашку на блюдце, – Что случилось?

– Случилось.

– Что?

– Аня, выйди.

– Папа…

– Выйди!

Аня встала, промаршировала к двери в спальню и с грохотом ее захлопнула.

– Руслан, в чем дело?

Лазаревич крутанул газету, повернув ее к Юле:

– Чуковского убили.

Под скромным заголовком "Нападение на журналиста" шла новость, ужасающая для того, кто знал, кем должен был стать скромный господин Корнейчуков в будущем для миллионов и миллионов детей.

Вчера вечером неподалеку от своей дачи в Куоккале был обнаружен лежащим в луже крови известный своими переводами Уолта Уитмена и острой критикой бульварных детективов журналист г. Корнейчуков. Насколько можно было судить, неизвестный, подошедший к журналисту сзади, вонзил ему в спину нож, оставив его в ране. Из достоверных источников стало известно, что нож в точности соответствует орудию убийства известного авиатора капитана Мациевича, что позволяет предположить несомненную связь между этими смертями…

Далее автор статьи вспоминал о нескольких зарезанных в сентябре проститутках и доказывал – правда, весьма смутно – что все эти смерти объединяет фигура зловещего "Русского Потрошителя", под пером писаки превращавшего в несомненного конкурента Фантомасу и профессору Мориарти.

Заканчивалась статья сентенцией на тему "Куда смотрит полиция и почему, несмотря на то, что уже всем давно известно, кто стоит за убийствами, люди продолжают погибать?". Можно было подумать, что стоит открыть телефонную книгу, и сразу же обнаружишь запись "Русский Потрошитель, телефон 6-16-16, проживает по Прямоколенному, пять, приходите, берите его, субчика".

Юля залпом выпила остывший кофе. Чашка брякнула о блюдце.

– Руслан… Как же так…

Она смотрела на мужа, как будто тот должен был улыбнуться и сказать "Ну что ты. Жив Чуковский, конечно, я точно знаю". К сожалению, Руслан мог сказать только одно.

Между смертями Мациевича и Чуковского была несомненная связь, неизвестная никому, кроме тех, кто знал будущее. Они оба не должны были умереть. И была еще одна связь…

Они оба были знакомы с некоей американской семьей.

– Руслан… – по лицу Юли текли слезы, дрожащие пальцы вцепились в край скатерти.

– Подожди.

Руслан закрыл глаза.

Два человека. Оба не должны были умереть. Ладно, Мациевич должен был, но не так. Значит, оба не должны были умереть. Оба были знакомы с Лазаревичами. Оба убиты. Вывод? Оба убиты из-за знакомства с ними?

Нет.

С ними знакомы в этом времени множество людей: тот же Фрезе, его рабочие, горничная Танюша, Репин, наконец… А убили Мациевича и Чуковского.

Почему?

Почему именно их? О том, кем они станут в истории, знали только они, Лазаревичи…

Руслан поймал себя на том, что на полном серьезе вспоминает, чем занимался прошлой ночью. Не он ли, случайно, сошел с ума после перехода и убивает людей направо и налево?

Он помотал головой. Нет, точно не он.

Во-первых, потому что он точно помнит, ЧЕМ занимался весь вчерашний вечер, после того, как Аня легла спать, а также значительный кусок ночи. Юля может подтвердить, что он не отрывался от нее ни на минуту. Да за минуту и невозможно добежать до Куоккалы…

Во-вторых, даже в действиях сумасшедшего должна быть логика. Вывихнутая, но логика… В действиях сумасшедшего…

Потрошитель? Журналюги угадали? Убийца – маньяк?

Но как он узнал…?

Руслан замер. Мысль была ужасной, но все объясняющей.

Маньяк следил за ними. Убийца – кто-то знакомый.

Кто убит? Два известных человека: пилот и будущий детский писатель. Не автомобильный фабрикант и не знаменитый художник. Значит, что? Значит, убивают тех, кто в будущем ДОЛЖЕН был стать кем-то знаменитым.

Чуковский – писателем. Мациевич… Тут трудно судить, но, спасенный от смерти, он действительно мог стать кем-то еще более известным, министром авиации, к примеру. Убийца убивает будущих знаменитостей.

Как он выбрал именно этих двоих? Наверняка же сейчас в Питере не два и даже не две сотни будущих знаменитостей ходят в школу, в гимназию, служат в армии и даже не подозревают о грядущей славе… Можно, конечно, предположить, что газетчики – а значит и он – просто не обратили внимания на эти смерти, однако тут же вспоминаются одинаковые ножи, которыми были совершены убийства. Наверняка за это бы зацепились и привязали смерть какого-нибудь школьника к Мациевичу и Чуковскому.

При фамилии писателя сердце почему-то кольнуло. Не отвлекаться!

Значит, убийца знал только двух будущих знаменитостей. Только тех, с которыми встречались Лазаревичи. Значит, он узнал о том, кто такие для будущего эти два человека, от них.

Как?

Да очень просто. Как будто они осторожничали в разговорах. "Мациевич – будущая живая легенда…", "Чуковский – будущий знаменитый детский писатель…". Их подслушали.

Котельников! Они говорили и про него! И знакомы с ним! Жив ли он? Проверить!

Не отвлекаться!

Раз их подслушали, значит, это сделал кто-то, кто знал о том, что они – из будущего… Фрезе?!

Глупость. Старик – единственный, кому они рассказали о себе, но, с их неосторожностью в разговорах, кто поручится, что единственный. Кто угодно мог их подслушать и узнать их тайну. Узнать и воспользоваться в своих целях.