Возвращение в Тооредаан 2 (СИ) - Егор Чекрыгин

Были и разочаровывающие новости. — Почти все литругские корабли, по тем или иным причинам стоявшие в Оээроо, буквально пару дней назад ушели из гавани, получив какое‑то известие. Да, судя по рассказам капитанов, ушли они к берегам Сатрапии. Вот уже несколько недель, по всему Срединному морю ходили слухи, что Ренки готовит какую‑то большую операцию против обнаглевших удихов, и собирает силы. Так что сейчас, мы можем рассчитывать только на одну литругскую шхуну. Довольно большую, для кораблей своего типа, но недавно вышедшую из боя, и пришедшую сюда латать дыры. Еще, сразу после начала войны, в Оээруу укрылось больше десятка торговых судов из Тооредана, в том числе и четыре — Торгового дома Ваксай. Но пару недель назад они, составив единый караван, отплыли к родным берегам. Зато тут стоят новенький фрегат, и древний галеон военного флота Тооредана — часть эскадры ушедшей дальше к берегам Сатрапии. Увы, возглавлявший эскадру контр — адмирал, был не настолько любезен, чтобы поделиться своими планами с правителем Оээруу. А офицеры и матросы эскадры, даже в кабаках будучи в подпитии, держали языки за зубами когда разговор заходил о том куда они направляются, и что собираются делать….Нет — нет сударь. Если бы они просто не знали, то наверное либо врали бы напропалую, либо высказывали догадки. А тут…, видимо им не только приказали помалкивать, но и чем‑то серьезно пригрозили. Вы улыбаетесь, сударь? Видно тут не обошлось без вашего влияния….Тут Увоон был прав. Это я, в свое время, внушал нашему адмиралу оу Ниидшаа правила секретности. Приятно было видеть, что хоть какие‑то, посаженные мною зерна, проросли во что‑то существенное и без моего присмотра. Не одному Манаун*даку оставлять свой след на нравах и обычаях параллельного мира.

Но что же делать нам? Для начала — в том смысле, что можно пойти и представиться офицерам нашего флота. А можно этого и не делать, продолжая еще некоторое время держать свое появление в тайне. Например — удрать на литругской шхуне и попытаться отыскать Ренки. Но с другой стороны, в городе мы уже засветились, так что рано или поздно, а слухи об этом дойдут и до ушей капитанов тоореданских кораблей….Мне и так предстоит ответить на множество вопросов, зачем добавлять еще и — "А почему вы от нас прятались?". В принципе, мне‑то особо опасаться нечего. Главная проблема — Одивия, и ее отношения с Ваасю. Вернее — отношение Ваасю к ней. Мальчик ведь может и взбеситься. Даже если за эти три года его чувства к пропавшей невесте остыли, остается же еще и задетая гордость монарха и обида мальчишки, и чисто мужская ревность. А Оээру — почти напротив Хиимкии. На быстром корабле и при попутном ветре, до морских врат Мооскаа, отсюда плыть всего четыре — пять дней. Вот заявиться сюда Ваасю во главе целого флота, и тут уж, никакие непостроенные еще крепости не помогут. Лучше бы им выяснять отношения, когда их будет разделять океан. Но похоже — придется рискнуть. Тем более, что если наши и правда научились соблюдать секретность, то уж скорее удастся сохранить тайну, если у моряков будет приказ "не болтать". Впрочем — можно не сомневаться, что у оу Лоодиига, в Оээруу есть свои шпионы, так что когда данная информация выплывает наружу — только вопрос времени и частоты сообщений между Сатрапией и Южной землей. А значит — и нам не стоит тянуть время, надо действовать на опережение!

Оу Игиир Наугхо, полусотник.

— Сударь, вы разобрались со всеми вашими делами тут? — Голос адмирала звучал холодно и раздраженно, его явно бесило, что он фактически вынужден спрашивать разрешения выйти в море у какого‑то там мелкого офицеришки Бюро. Но за этим офицеришкой стоял сам оу Лоодииг, и с такой величиной приходилось считаться.

— Да, ваше превосходительство. — Оу Наугхо не стал подливать масла в огонь, и ответил со всей возможной почтительностью. — Думаю, я сделал все что было необходимо.

— Прекрасно. Тогда вытащите своих людей из кабаков, и будьте готовы завтра выйти в море. У нас наконец‑то намечается знатная битва, и мне не хотелось бы ее пропустить из‑за ваших шпионских делишек. Можете идти.

Игиир молча откланялся, и развернувшись по — военному четко, вышел из каюты, на душе у него было тоскливо. — Ничего‑то, он по сути не сделал и потому чувствовал себя полным неудачником. И дело было даже не в провале порученного задания, а в полном провале былых представлений о своих взаимоотношений с сестрами. Если у Игиира и было что‑то святое помимо службы — так это семья. Став, в очень юном возрасте главой семьи, он поклялся себе, что станет для сестер защитой и опорой, и сможет обеспечить им счастливую жизнь. И до самого последнего времени, искренне полагал что это ему удалось. Он бился как мог, — мухлевал с подаваемыми в казначейство счетами, присваивал трофеи, сам жил впроголодь, питаясь из солдатского котла, но отсылал сестрам почти все свое жалование, и часто — с изрядным довеском. А последние полгода так и вовсе — смог обеспечить им уровень жизни, о котором они все в своем полуголодном детстве и мечтать не могли. Свой большой дом, достаток, положение в обществе, радужные перспективы…. Но оказалось, что этого мало для того чтобы сохранить крепость родственных уз. Во время их последнего разговора с Неевиией, ему подчас казалось, что сестра просто ненавидит его, словно бы это именно он виноват во всех ее бедах. Неудивительно, что она, встретив своего мужчину, постаралась скрыть его от того, кого считала чуть ли не своим врагом. Она ему об этом прямо сказала. Дескать — Иигрь настаивал тебе открыться, а я ему запретила….И ведь, самое обидное, Игиир чувствовал, что Неевиия ему не врет, выгораживая мужа. Так все и было. Но в чем же, его вина? — Разве он не старался сделать все возможное для счастья сестер? И разве не добился в десятки раз большего, чем его отец за всю свою жизнь? Или — уже нет? И провал этого задания, означает и крах его карьеры, а значит и полный провал с замужеством младшей сестры, репутация которой и так пострадала от скандала связанного с бегством старшей? Но возможно ли, как‑нибудь исправить положение?

Он наконец остановился перед узкой дверью и достав ключ отомкнул обычный навесной замок. Кажется, раньше эта коморка была обычной кладовкой для корабельного барахла, пока ее не выделили ему одновременно и под кабинет и под каюту. Вечная полутьма, затхлый воздух наполненный "ароматами" соленой воды, подгнившей древесины, канатов и нескольких сотен проживающих в тесноте людей, постоянные скрипы обшивки и приглушенный гул голосов. Игиир уже почти начал привыкать к этим звукам и запахам, но после нескольких дней проведенных на земле, все это как‑то непривычно сильно резануло по нервам. Чтобы успокоиться, он уже вполне привычным движением приподнял крышку рундука, так же служившего ему койкой и скамьей, и достал оттуда бутылку вина из возобновленного на Фесткийских островах запаса. Достал чашу, и недовольно сморщил нос, дно ее покрывал липкий слой остатков прошлых возлияний, да и сверху чаша отнюдь не блистала чистотой, покрытая темными дорожками и застывшими каплями. Но чтобы помыть посуду, пришлось бы подниматься на верхнюю палубу и тащиться в камбуз, а это — целое путешествие. А все подчиненные, которым можно было бы поручить эту миссию, увы, сейчас находились в законной увольнительной, весело пропивая свое двойное жалование в портовых кабаках. Игиир уже было выдернул пробку и захотел плеснуть в чашу вина, как волна отвращения и злости накрыла его.