Возвращение в Тооредаан 2 (СИ) - Егор Чекрыгин

— Не так, ваша милость, уж простите покорно что вмешиваюсь. — Влез в мои завывания освобожденный узник. — С вашего доизволения, разрешите мне…. — Тут он, поискав что‑то взглядом на палубе, поднял нехилых таких размеров колотушку, и подошел к здоровенному барабану, как я понял намертво закрепленному на чем‑то вроде дирижерского места. Начал стучать колотушкой по барабану, извлекая из него, вроде бы и негромкие но словно бы заставляющие резонировать весь корабль звуки. Теперь гребцы смогли двигаться в едином ритме, и это куда лучше вдохновило их, нежели мои духоподъемные проповеди.

— Хорошо. Молодец. — Одобрил я инициативу снизу, перекрикивая гул барабана — Как звать?

— Одоссиак, ваша милость.

— Как? — Не расслышал я.

— Одоссиак. — Повторил он, и пояснил, видимо по — своему поняв причину моего вопроса. — Знаю, ваша милость, вам чудно, что у простого моряка такое благородное имя. Но моя семья тоже когда‑то была благородного звания. Но еще мой прадед попал в опалу к тогдашнему шахиншаху, будучи замешан в заговор визиря Риигиисия. С тех пор вот, и покатились мы под уклон. Впрочем, вам, ваша милость, это наверное совсем не интересно.

…Тут он, кстати, был прав. Выслушивать рассказы о прошлом величии и причинах падения великого дома Одоссиаков, или как там звали семейство этого бродяги, мне сейчас почему‑то не очень хотелось, хотя "шахиншах" и прочие намеки на Аэрооэо, — кое о чем напомнили. Поэтому я только поощрительно кивнул ему, дескать — продолжай в том же духе, а сам отошел к своему подчиненному, контролирующему противоположный конец палубы.

— Присмотришь тут Четыре пальца? — спросил я его. — Хочу подняться наверх, и присмотреть за нашим воинством, пока эта трущобная сволочь не разломала галеру на щепочки, и не распихала их по своим бездонным карманам. Заодно надо взбодрить их, на случай еще одной драки. Попытаюсь договориться с Гилли, чтобы он прислал тебе на замену кого‑то из своих верхолазов, тем более что у этого корыта, я видел не особо много мачт. А лишний толковый рубака мне сильно понадобиться, коли вновь придется гнать это стадо в бой. И угораздило же нашего капитана, нанять такое отребье! …Кстати, ты ведь опытный вояка, да к тому же — коренной литружец. Может сам пойдешь в вожаки абордажной команды? А то ведь мне и с лечением раненных заморочек хватает.

— И не уговаривай, Доктор Мушкет. — Заржал в ответ Четыре пальца. — Всем известно, что мозгов командовать, у меня и в мирное время маловато. А в бою я и вовсе дурной делаюсь. А у тебя вроде хорошо получается. Думаю, ребята тебя выберут. Тем более что ты из благородных, да еще и настоящий офицер, кому командовать как не тебе?

…Ну да, у них же тут бытует представление, что благородные рождаются с умением повелевать и вести за собой. И даже среди пиратов, (тьфу, — корсаров) бравирующих своей вольностью, сохраняются эти заблуждения. Впрочем, учитывая что благородные, с детства привыкают повелевать слугами, которых, за неимением серьезной бытовой техники, в каждом мало — мальски приличном доме раздражающе много, — в этом есть какой‑то смысл.

— Ладно. — Вздохнул я. — Обсужу это с капитаном….А тебя, все равно назначу одним из своих заместителей. "Пахарь" ты авторитетный, и как держать трущобную сволочь в ежовых рукавицах, знаешь. — И не давая ему времени отказаться от оказанного ему высокого доверия, поднялся на верхнюю палубу.

Огляделся — вокруг расстилался благостная и умиротворяющая картина. — Затянутое тучками небо сверху, пенящиеся зеленые волны снизу. По правому борту видны ползущие по линии горизонта букашки удирающего от нас конвоя. А по левому, уже почти на другой линии горизонта, какие‑то игрушечные кораблики весело танцевали на волнах, время от времени окутываясь клубами дыма. Все это выглядело как‑то очень мирно, и словно бы не по настоящему….Эх, нифига‑то я не научился разбираться в морских сражениях! Словно смотришь какую‑то спортивную игру, о правилах которой не имеешь ни малейшего представления. Вроде и движение видно, и накал чувствуется, но кто кого, и с каким счетом, абсолютно неясно. Обвел рассевшихся тут же, на палубе своих горе — вояк. — Служебное рвение нещадно боролось с любопытством. Плюнул, и дав победить любопытству, я, развернувшись спиной к подчиенным, поднялся на ют, к ВрИО капитана Гилли Гоонсу.

— Ну, как у нас дела, Гилли? — Поинтересовался я у него.

= Сам что ли не видишь? — Буркнул он, и громко рявкнул, обращаясь к рулевому. — Два румба на зюйд. Ставь это корыто на ветер, иначе нас будет так болтать, что мы не выгребем. Кто только догадался выстругать эту лохань?

— Так че за дела, Гилли? — Продолжал настаивать я. — Мне готовить свою шантрапу к новому бою, или отобрать у них мушкеты, чтоб с дуру не перестреляли друг дружку?

— На всякий случай, готовь. — С серьезным лицом кивнул он мне. — Наши пока сдерживают основную эскадру, но вон та парочка удихских ублюдков, мне совсем не нравится. Мы перед ними, как безногая корова против стаи гончих, это не судно, а плавающий катафалк, в нем только трупы возить на Башни Смерти — медленно и печально. Да еще и ветер…, если идти в нужную нам сторону, галеру будет раскачивать с борта на борт так, что весла через раз смогут коснуться воды. Пока мы удираем по ветру, но от полноценных фрегатов нам все равно не уйти. Разве что оттянем их подальше от основных сил, а наши вовремя подоспеют к абордажу. Впрочем, есть еще надежда, что Красный Вепрь начнет новую атаку на караван, и удихи отвалят спасать своих.

— Тогда пошли кого‑нибудь из своей парусной команды, заменить моих парней на нижних палубах. Можно отрядить на это легкораненых, я пообещал гребцам свободу, так что они не сильно рвутся возвращаться к своим хозяевам. Но лучше, чтобы были под присмотром.

— Ладно. — Опять кивнул он мне. — Скажи Хеедцу, он боцман, ему лучше знать от кого сейчас на мачтах мало толку….Проклятье, похоже ветер меняется. Еще пара румбов к норду, и нас начнет прижимать к берегу.

Понимая что толку от меня на мостике ноль, ибо даже после объяснений Гилли я все равно, глядя вокруг, видел только благостную картинку волнующегося моря и танцующих корабликов, спустился на палубу, переговорил с боцманом, потом, со вздохом взялся за своих, по — прежнему валяющихся с видом измученных тяжким трудом пахарей, вояк. Для начала, заставил их подняться на ноги, и построиться. Потом — проверка оружия. Как я и ожидал — две трети даже не удосужились вычистить и перезарядить мушкеты, а треть и вовсе не знала где они лежат, бросив их "куда‑то сюда" в пылу битвы. Абордажные сабли, топоры и протазаны, так же никто не удосужился очистить от остатков крови, как впрочем и свою одежду привести в порядок. Ну, за исключением ветеранов, конечно. У этих, с оружием было все в порядке, да и сами они не валялись на палубе, изображая из себя рахитичных амеб, а бодренько стояли на ногах, пуская по кругу добытую где‑то флягу с вином.