Легенда об Арсении и Марине - Адам Орех
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но где же Арсений? Я не вижу его на месте. Ах! Шелест травы, шум листьев врезались в мои уши, и я, поневоле взглянув в сторону потревожившего меня звука, узрел некоторую точку — то был герой наш! Он уж гнался, гнался на наметившееся, известное нам мероприятие. Он не знал, где Луновы, но бежал, ибо не мог не бежать, — следуя инстинкту. Даль! Даль! Что же там вдали? Иль пустота, иль озеро, иль болото, иль дорога, иль, Господи, Луновы, наконец — что ж, что же будет? Что попадётся герою нашему?
«Успею? Нет? Не успею? Куда, где же Луновы! Где же деревня хотя бы, хоть какая-нибудь да палатка, в которой люд проживает? Встретил бы и спросил, ибо они всё знают, все окраины. Где я? Потерялся, что ль? Куда забрёл! Уж не знаю даже, куда стоит идти, но всё равно бегу, бегу… Такова, хорошо, судьба… Коль надо, так и будет! Ах! Кошмар! Да, может, взять да и бросить всё? Авось отвяжется да к другому привяжется. Господи! Страдаю, страдаю я! Как уж можно так страдать! А! Что, что это?»
И вдали ему показалась табличка. Он закрыл глаза, встряхнул головой своей — действительно, табличка. Герой наш рванул к ней, несмотря на то что уж очень утомился и чуть не падал от усталости. Табличка была кол, вбитый в землю, с приделанной дощечкой. Стрелка, изображённая на этой дощечке, показывала налево — на юг, судя по солнцу.
«Что ж это такое-то?» — подумал Арсений. Однако ж он, не желая думать, присовокупив: «Пусть!» — пошёл так, как указывала табличка. Он шёл быстро, временами бежал, но всё-таки не имел сил не останавливаться, опускал весь стан свой, очень тяжело дыша и проклиная многое, не исключая себя самого. Когда это происходило, герой наш был похож на измученную лошадь, которая вовсе не останавливалась, иль на какого-нибудь каторжного, над которым издевалось и неодушевлённое. Пот падал на землю тяжёлыми, сильными каплями, разбиваясь, точно сосульки. В сии минуты он не мог даже оглянуться.
***
В небольшой деревушке закипала ежедневная жизнь: люди просыпались да шли туда, куда обычно ходят, то есть по делам каким-нибудь. Многообразна же и поистине велика та библиотека занятий, которыми человек заниматься может! Уж куда идёт сия дама, полчаса отдавшая туалету, с сими орлиными глазами, волосами, точно у какой-нибудь ундины, да напудренной кожей мéста, где нос, рот да глаза! Иль куда собрался сей господин, натянувший поверх белой рубашки шинель на себя, надевший чёрную шляпу, с сумкой, с таким важным видом передвигающий ноги свои? Он, видно, куда-то торопится: а вдруг не успеет! Да вон и старушка, совсем старая, которая, кажется, кого-то иль чего-то ждёт в данную минуту времени — бог то уж знает наверно! И дети выбежали, со столь радостною улыбкой кружащиеся, точно осенние листья, движимые ветром, туда-сюда. А старушка-то смотрит, смотрит и вспоминает, вспоминает…
А вот выбежал и знакомый нам герой. Он шёл беспокойно, с каким-то страхом глядя на окружающее, точно пытаясь что-то найти, да вот что это да и где это должно искать — неизвестность. Персонаж наш вышел с чёткой целью и с чётким планом; он знал, куда идёт и как идти — но, несмотря на это, не мог он потерять растерянности, какой-то тайной, немой, невидимой, ноющей тревоги, что окунала его в колодезь раздумий. Каковы сии раздумия были, говорить я, увы, мой читатель, не стану, потому что уже достаточно сказывал о сём, да только про других лиц.
Солнце поднималось. В воздухе танцевала некоторая аура — возможно, надежда, ибо день лишь начинался, приближая к каждому представителю рода человеческого (может, и не только человеческого, но и другого животного) столкновение с каким-то новым, даже если и повторяющимся, но всё-таки новым, событием. Этой же энергией были наполнены птицы, парившие над тленною землёй, где раскинулись люди да дома их. Дорога, по которой двигался герой наш, была размещена подле некоторой речушки, и городок сей как бы располагался вдоль неё. Господи! сколько же тут люда, который всё что-то делает, делает, и сия река есть свидетель всякой речи, всякого знамения иль преступления. Великая, великая, Боже, сила! Точно страж какой, вечный, непоколебимый. А, что это? Кто-то сделал небольшой кораблик да пустил его по фундаменту города сего, и он плывёт, плывёт… Да ради цели какой-то иль просто, для забавы? Да, может, забава и есть цель…
Тем временем персонаж наш свернул налево, ибо место, куда шёл он, располагалось прямо за границей населённого пункта. Тут, направо, какой-то дом, похожий на крепость; слева — люди за лавками торгуют многим — право, многим. Моя святейшая обязанность как сказывателя легенды сей, быть может, перечислить всё то, что там размещалось и чем торговали, и перечислить не общими фразами, а в мельчайших подробностях, но увы, читатель, увы, какая-то страшная сила не даёт мне сего исполнить. Я, впрочем, даже знаю какая! Сила сия уж каждый день, включая ночь, и вас теребит и пытается уничтожить, что уж про меня говорить, грешника. Да и неважно! Дорожка-то каменная, и всё идёт герой, идёт… Вот он и прошёл уж основную часть, и конец совсем близок городка сего — осталось только повернуть на развилке направо, да там уж и место. Да вот и повернул герой наш, идёт, идёт, да и место совсем рядом, скоро уж будет видно. Да вот и видно! Это ведь домик Сан’сана! Однако не успел герой наш и дойти, как
