Ностальгия по унесенным ветром - Татьяна Всеволодовна Иванова

Конечно, у нее были радостные минуты в жизни, особенно в юности, когда она была уверена в том, что выйдет замуж за Эшли и станет хозяйкой красивого дома Уилксов. Тогда их мимолетные свидания казались ей счастливейшими. А потом, это ее самотканое счастье не состоялось, а наступившее разочарование принесло одну только боль и как следствие – беду. Это брак с Чарльзом, рождение Уэйда, да простит ее Бог за такие мысли, а потом была война и за все то время у нее не было ни одного спокойного дня, уж не говоря о счастливом.

С Френком она была несчастна и рождение Эллы-Лорины представляло для нее не радость, а обузу.

Ретт, в самом начале их брака дал ей какую-то передышку от всего этого, но увы, счастливейшей из женщин она с ним себя не чувствовала, потому что думала только об Эшли. Бог не дал ей счастья и тогда, когда она поняла, наконец, что любит Ретта. Он просто отнял его у нее в самый неподходящий момент.

А сегодня, сейчас, она просто несчастна после событий предыдущей ночи. И это несчастье привело ее к Керрин в монастырь.

Скарлетт посмотрела на сестру. Пристальный, проницательный взгляд Керрин заключал в себе столько любви и участия, что ей вдруг захотелось довериться сестре и облегчить свою истерзанную душу. Керрин сейчас казалась ей взрослой и мудрой, а главное, желающей принять ее исповедь. Соленый комок подступил к горлу Скарлетт.

– Я никогда не была счастлива, сестренка. Я просто жила и все. – Горестно сказала она.

– Да, дорогая, я знаю это, так же, как и то, что тебе очень плохо сейчас, ведь я не ошиблась?

– Нет, ты не ошиблась.

– Что-то случилось с детьми?

– Нет, с ними все в порядке. Ретт ушел от меня, и я сама в этом виновата.

– Как ушел? Ведь ты же сказала, что вы гостите у его мамы и приехали на свадьбу Розмари. И как это понять ушел? Куда, почему?

– Возможно, слово ушел впрямую и не подходит к данным обстоятельствам, Керрин, но по сути дела это так и есть.

Мы с некоторых пор, а точнее после смерти Мелани, живем врозь, хоть официально и не разведены. Да и до этого мы спали в разных спальнях почти с рождения Бонни.

– Господи! – Керрин перекрестилась.

– Как ты можешь упоминать такое слово, как развод, Скарлетт?! Ведь это же большой грех!

Скарлетт подняла глаза и внимательно взглянула на сестру, однако, понимания и сочувствия в ее взгляде не усмотрела. В нем было только бесконечное удивление и немой испуг за греховные разговоры сестры.

– Ах, Керрин, я чувствую, что чем больше буду говорить тебе о своих проблемах, тем меньше ты будешь их понимать! – в отчаянии воскликнула она.

– У нас с Реттом в семье отношения особенные, он никогда не станет поступать так, как большинство джентльменов нашего южного общества, и если вдруг сочтет нужным развестись со мной, то так и сделает, невзирая на приличия или грех! Да не изумляйся ты так, Керрин – воскликнула Скарлетт, увидев округлившиеся глаза сестры.

– Ретт не собирается со мной разводиться, по крайней мере, сейчас! Но и жить со мной он тоже не собирается! А я поняла, что люблю его, лишь только тогда, когда потеряла, вот в чем моя беда!

Вчера на свадьбе он дал мне повод и надежду вернуть его, а ночью выяснилось, что я ошиблась.

– Скарлетт, дорогая, я ничего не понимаю, что-то же ведь произошло между вами и послужило причиной такого положения вещей. Я, конечно, совсем не знаю Ретта Батлера, а слухи, которые когда-то ходили о его порочной репутации…

– Ах, Керрин – перебила Скарлетт сестру – все эти слухи совершеннейший бред и Ретт никогда не был так плох, как о нем говорили! И вообще все дело не в нем, а во мне.

Скарлетт вдруг поняла, что напрасно затеяла весь этот разговор. Керрин, такая непорочная, покорная судьбе, по своим моральным устоям напоминающая ей Мелани, никогда не поймет ее и не оправдает ни поведения Ретта, ни ее собственного. Она должна одна остаться со своей бедой и погасить в себе возникшую слабость поплакаться в жилетку ближнему. Подняв голову, она попыталась улыбнуться.

– Дорогая, я сейчас умру от голода. Давай не будем обсуждать мои проблемы, а лучше подумаем о том, где бы нам поскорей пообедать. И вообще, я думаю, что мы с Реттом скоро помиримся, у нас частенько бывают такого рода конфликты, а потом все как-то само собою улаживается.

– Изумленная Керрин посмотрела на сестру. На лице Скарлетт играла добродушная улыбка.

– Господи, как быстро у нее меняется настроение, совсем как у папы – подумала она.

Глава 11

Скарлетт метала молнии как разъяренная фурия, отчитывая Клауса Брукса, которого она наняла на должность управляющего новым магазином, ибо он самовольно, без ее согласия, заказал вывеску и, тем самым, испортил все дело. Вывеска эта, по ее мнению, совершенно не гармонировала со зданием, окрашенным в бело-голубые тона. Она была сочного, ярко-зеленого цвета, на котором завитыми кренделями красовались желтые прежелтые буквы, разбросанные по зеленому полю, словно выводок цыплят.

– Господи! – недоумевала раздосадованная Скарлетт – ведь он довольно смышленый парень, и что вдруг могло придти ему в голову, чтобы вытворить такую нелепицу?

Клауса Скарлетт наняла к себе управляющим по рекомендации Рене Пикара. Рене знал его еще с войны и рекомендовал Скарлетт как надежного и делового человека. Скарлетт, было, усомнилась в его деловых качествах, опасаясь, что все деловые люди уже давно прибраны к рукам. Но Рене рассказал ей, что тут особый случай.

Клаус совсем недавно был управляющим текстильной фабрикой в Чанселорсвилле. Его хозяин, вполне порядочный джентльмен, хоть и янки, нанял его с момента основания этой фабрики – пять лет назад и Клаус отлично зарекомендовал себя. А вот сын хозяина не любил Клауса и относился к нему даже с ревностью, так как отец всегда ставил Клауса ему в пример.

По мере взросления сына, отец начал приобщать его к семейному бизнесу, а этот молодой дурак, то ли был слишком ленив, то ли бестолков, и все свои промахи стал сваливать на Клауса. Ну и нашла коса на камень. Старый хозяин, конечно, не верил своему сыну, так как слишком хорошо знал Клауса и потому пропускал мимо ушей все его жалобы, а сын от этого злился еще больше. И вот, совсем недавно, старый хозяин умер и Клаус, конечно же, сразу взял расчет.

– Клаус вообще