Невидимая сила. Как работает американская дипломатия - Уильям Бёрнс

Хусейну, а также полюбоваться удивительным собранием своих современников. Билл Клинтон беседовал с собравшимися, жал руки коллегам и утешал членов королевской семьи. К началу вечера несложная церемония похорон была завершена. Борт номер один вылетел в США, другие делегации тоже начали разъезжаться. Иорданцы остались одни. Им предстояло понять, как жить в этом сложном мире, где больше нет того единственного лидера, которого большинство из них знали всю свою жизнь.* * *

В тот печальный день, когда хоронили короля Хусейна, я сопровождал президента Клинтона, пока он шел по взлетной полосе к борту номер один, на котором должен был лететь в США. Вдруг Клинтон отвел меня в сторону и сказал:

– В следующие несколько месяцев главное – завоевать доверие нового руководства страны. Я на вас рассчитываю. Поддержите иорданцев. Просто сообщите нам, что для этого нужно.

Президент не бросал слов на ветер, и в следующие два года Соединенные Штаты многое сделали для процветания Иордании. Я использовал весь свой опыт, накопленный за годы службы, и задействовал все свои связи в органах исполнительной власти и Конгрессе, чтобы привлечь внимание к этой стране и поддержать интерес к помощи иорданцам в критически важный для них момент. Я не пугал короля Абдаллу возможными грядущими трудностями, но использовал любую возможность, чтобы показать, что США – надежный партнер Иордании.

Я полагал, что это полностью отвечало нашим интересам. В телеграмме, отправленной в Вашингтон вскоре после восшествия короля Абдаллы на трон, я писал: «Мы серьезно заинтересованы в прочных партнерских отношениях с Иорданией – страной, расположенной в географическом и политическом центре Ближнего Востока. Если бы у нас не было такого партнера, мы должны были бы создать его»[51].

Накануне похорон короля Хусейна президент Клинтон сделал публичное заявление, в котором подчеркнул, что верит в устойчивость экономики Иордании, и подтвердил, что обратится в Конгресс с просьбой предоставить стране дополнительную военную и экономическую помощь в объеме $300 млн. Он пообещал содействовать предоставлению помощи Иордании странами – членами «Большой семерки» и партнерами в Персидском заливе, в том числе принятию мер, направленных на ослабление бремени внешнего долга страны, достигавшего $7 млрд. Президент также сказал, что проработает вопрос о предоставлении дополнительной помощи с Всемирным банком и Международным валютным фондом. Президентский «вотум доверия» помог предотвратить падение иорданского динара, которого боялись чиновники в Аммане, и дал новому королю время для решения экономических проблем.

В последующие месяцы администрация США увеличила объемы льготных поставок пшеницы в Иорданию. Кроме того, были созданы новые особые промышленные зоны (ОПЗ). Товары, которые в них производились, получали свободный беспошлинный доступ на американский рынок – при условии, что доля затрат Израиля в их себестоимости составляла не менее 8 %. (Примером таких товаров могли служить производимые в особой промышленной зоне на севере Иордании чемоданы и саквояжи, пластиковые ручки которых ввозились из Израиля.) К 2000 г. в особых промышленных зонах было создано около 40 000 новых рабочих мест. Были и более смелые начинания: например, мы дали Иордании отличные рекомендации, поддержав ее намерение вступить в ВТО, что и было сделано весной 2000 г. Это было первым и очень важным шагом в переговорах о заключении двустороннего соглашения о свободной торговле. В итоге Иордания стала четвертой страной мира (и первой арабской), с которой США заключили подобное соглашение.

Подписанное в октябре 2000 г. президентом Клинтоном и королем Абдаллой Соглашение о свободной торговле между США и Иорданией сигнализировало о том, что мы верим в будущее этой страны – и не только с экономической, но, в неменьшей степени, и с политической точки зрения. Для США с их несравнимо более мощной экономикой значение этого соглашения было невелико и сводилось, помимо создания прецедента, разве что к гарантиям справедливых условий конкуренции для американского бизнеса на иорданском рынке. Для Иордании, напротив, соглашение стало серьезной поддержкой – как психологической, так и практической. Благодаря Соглашению о свободной торговле и Соглашению об особых промышленных зонах экспорт Иордании в США увеличился с $9 млн в 1998 г. до более чем $1 млрд к 2004 г. Существенно возросли и объемы предоставляемой ежегодно американской помощи – с $7 млн в 1996 г. до $950 млн в 2003 г., когда Иордания заняла третье место в списке получателей американской помощи.

Между тем король Абдалла начал весьма смело и энергично действовать в своей новой роли. Он быстро развеял сомнения, связанные с отсутствием у него опыта государственного управления, и доказал, что способен не только быть лидером внутри страны, но и отстаивать ее интересы за рубежом. Молодой король понимал, что демонстрация доброй воли главами многих государств мира и региона в связи со смертью Хусейна долго не продлится. Поскольку в отличие от своего отца Абдалла был свободен от бремени последствий войны в Персидском заливе и отказа вступить в коалицию «Буря в пустыне», ему удалось навести мосты с саудовцами и кувейтцами и с легкостью установить контакты с новыми молодыми лидерами в Бахрейне и Объединенных Арабских Эмиратах. Не имея за плечами длительной истории соперничества и напряженности, определявшей отношения его отца с такими лидерами, как Хафез Асад, он укрепил связи с Сирией и другими арабскими соседями. В течение первого года пребывания на троне Абдалла посетил столицы всех стран «Большой семерки». В числе его зарубежных поездок были и два очень продуктивных визита в Вашингтон, где он продемонстрировал даже больше ловкости в окучивании Конгресса и решительности в выбивании помощи своей стране, чем Хусейн.

У себя дома Абдалла создал привлекательный образ, демонстрируя здравый смысл и природную способность объединять страну. Яркий и прагматичный молодой король взял хороший старт в строительстве отношений с большинством весьма неуступчивых лидеров истеблишмента Восточного берега реки Иордан, а его нацеленность на модернизацию произвела глубокое впечатление на многих новых представителей микроскопического, в основном инертного, консервативного и не склонного к риску частного сектора. Поскольку Абдалла более 20 лет прослужил в армии, он мог рассчитывать и на лояльность военных. Кроме того, он не чуждался популизма – желая завоевать симпатии простых людей, старался вести себя как коренной иорданец, критикуя бюрократию за ее черепашью медлительность в Эз-Зарке и других беднейших районах страны.

Принц Хасан почти не проявлял недовольства и держался с достоинством. Самих Баттихи по-прежнему возглавлял иорданскую разведку, защищая короля с тыла, но все больше стремился расширить свои полномочия. Крепкий «боевой конь» с Восточного берега реки Иордан, бывший мэр Аммана Абдуррауф ар-Равабде занял пост премьер-министра. Он не был образцовым реформатором, но зато умел ублажать истеблишмент. Консерватизм Абдуррауфа ар-Равабде отчасти уравновешивался готовностью к риску Абделькарима аль-Кабарити, который теперь руководил королевским двором и поддерживал реформаторский настрой Абдаллы. Вместе им удалось провести множество преобразований: приватизировать телекоммуникационный сектор и несколько крупных компаний, ввести законодательную