Огонь и ветер - Иар Эльтеррус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну да, отчасти это так.
А с другой стороны…
Мы почувствовали со стороны Официальной какую-то ложь, какую-то фальшь. Нас напугали не столько эксперименты, сколько факт того, что нас подставили — когда едва не убили Скрипача. Когда мы поняли, что мы — живые игрушки в чьих-то руках, что мы не владеем ситуацией.
Надо было тогда быть хитрее и умнее. Надо было выбираться с планеты и только потом увольняться… или бежать, по обстоятельствам. Надо было проявить терпение, тянуть ситуацию, изучать площадки, играть…
Но мы не умеем играть! Мы слишком честные для того, чтобы играть, до глупости порой честные. Тот же Ит… После того, как ему сняли первую метаморфозную форму, треклятого этого Пластину, которого он ненавидел… да он же как ребёнок радовался! Они тогда с Джесс приехали на Котельническую, а он только-только вернулся из больницы, от Волка. В больнице ему искромсали полтела, руки, ноги, всё в бинтах, в пластырях. А он сидел на кухне, пил чай и — светился от счастья.
— Отдаю команду, а форма не работает! Ри, представляешь! Не работает!.. Потому что работать нечему! Всё, оно всё кончилось!..
Позже Джессика сказала — он избавился от той лжи, которая его тяготила. Пусть через боль, но избавился. Причём ото лжи внутренней, которая куда как хуже, чем любая внешняя. Он был готов заплатить эту цену — за свободу.
Цена… Ри вспомнил — одна из кукол мисс Гоуби, мастера-кукольника, которая делала омерзительные, совершенно омерзительные с этической точки зрения работы. Да, всё так, они отрабатывали Онипрею, именно тогда он встретился с Джессикой (события описаны в книге И. Эльтерруса и Е.Белецкой «Стоя на краю неба»). Кукла изображала когни, стоящего на цыпочках, прогнувшегося, словно в прыжке, с крыльями за спиной, вот только крылья были сделаны из отрезанной вывернутой кожи, и перья росли из сочащихся свежей кровью ран. Как называлась эта работа?.. «Любой ценой», кажется? Концепция автора была раскрыта в описании работы: стремясь к недостижимой иногда цели, существо готово отдать за это любую цену. Например, заплатить болью и смертью за полёт. Если душе для стремления в небо не хватает крыльев, то можно изувечить тело, но создать эти крылья — и взлететь.
Мисс Гоуби, насколько помнил Ри, убил Ит… да, верно. Значит, любой ценой… Может быть, не стоило убивать эту женщину тогда — ведь она поняла что-то такое, что они поняли значительно позже. Но в тот момент они были молодыми, гордились своей работой и всегда выполняли приказы. Даже в голову не приходило ослушаться.
Такая вот свобода…
А сам Ри, он что, лучше?
Ничем не лучше. Даже хуже порой. Вот только не нужно про это, а то скоро надо двигаться дальше, а если про это думать, то он будет думать долго. Ох и долго. Сидеть, меланхолично жевать пирожки и думать.
Наверное, лучше не уметь думать.
Вообще.
Просто брать и делать.
09
Четыре
Deus
Возвращение
Сейчас у него было два варианта — либо идти в систему, в которой некие существа из Индиго выращивали корабли для Сэфес, либо отправиться в Мадженту, к другим существам, которые создавали станции для Бардов. При воспоминании и об одних, и о других на Ри накатывала оторопь. Ему не хотелось общаться ни с теми, ни с этими.
Да и чувствовал он себя…
Сидя на ложементе с очередным пирожком в руке, Ри размышлял.
Во-первых, не оставляло ощущение абсолютной нереальности и алогичности происходящего. И вовсе не потому, что он отвык, нет! Привычки ни при чём, за свою жизнь он повидал многое и привык ко многому. Чем только не приходилось заниматься, но… вот такого ощущения он раньше никогда не испытывал.
Словно реальность сместилась.
Словно он был где-то ещё или, точнее, в какой-то иной плоскости этой реальности.
Ри вспомнил: впервые, пожалуй, он почувствовал это, когда они с Итом доставали оружие из колодца в заброшенной усадьбе. Тогда в первый раз «кольнуло», но он в тот момент устал настолько, что не обратил на это внимания. А ведь точно «кольнуло», и сильно. Когда они сидели в каюте «Горизонта», и Ит смеха ради забавлялся со щупом.
Потому что каюта тогда была — реальна. И запах прелых листьев — реален. И свитер с прорехой на локте — реален тоже. Ит с забранными наспех в неопрятный хвост волосами, с ободранными костяшками пальцев, в накинутой на плечи штормовке, кресло, в котором сидел сам Ри, с неудобными подлокотниками, йод, которым они смазывали друг другу ссадины, и тепло каюты, продранный линолеум на её полу, маленький круглый иллюминатор, запах кофе…
Нереальным был в тот момент плывущий по воздуху алюминиевый мятый кофейник, который Ит подцепил щупом и перенёс из кухонной зоны каюты на стол. Он не вписывался в картину, не соответствовал ей.
— Чёрт, да что ж такое… — пробормотал Ри и внезапно испугался собственного голоса.
Пространство.
Катер — крошечный островок — и пространство.
Бесконечность.
Казалось бы, при чем тут старый кофейник…
— Я не сумею, — прошептал Ри. — Я не знаю, как. Я до сих пор не понял.
Пространство молчало. Тишина в кабине сейчас была настолько полной, что от неё закладывало уши. До этого момента Ри не обращал на неё внимания, а сейчас тишина навалилась на него и погребла под собой.
Он заозирался — всё то же. Слабо светящиеся стены совершенно пустой кабины, ложемент, на котором он сидит… рядом, на полу, абсолютно неуместный тут пакет с пирожками, опустошённый наполовину, и даже тени нет, потому что свет, пусть и неяркий, идёт отовсюду, и он, Ри, сейчас — как рыба в аквариуме, наполненном слабым фиолетово-янтарным светом, имитирующим свет чужой для него звезды.
Стоп.
Надо собраться.
Надо делать что-то, иначе итог будет прост — я свихнусь сейчас в этой кабине. Свихнусь и не смогу сделать ничего из того, что нужно. Того, чего от меня ждут.
— Ни фига себе за хлебушком сходил, — пробормотал он, снова вздрогнув. — Как делать нечего, да? Сивка-бурка, вещая каурка… твою мать…
Он зябко передёрнул плечами. Лёг на ложемент — пространство тут же стала заволакивать муть.
— Сходи туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, — беззвучно прошептал Ри. — Ладно, начали…
* * *После восьми неудачных попыток он едва не махнул на всё рукой, но потом решил попробовать ещё раз, а потом «ещё один последний раз, и я сматываюсь отсюда». И этот «последний раз» неожиданно вывел его в пространство Строителей Пирамид.
Смертным сюда дороги не было.
Контролю тоже.
Ри, понимающему всю безнадёжность этих попыток, сюда тем более не могло быть дороги — этот участок кластера просто отводил от себя любопытствующих, и бывали тут (по сведениям Ри, конечно) исключительно Эрсай. С одной-единственной целью: забрать у сетевых инженеров очередную станцию Контролирующих.
…Им всем тогда было по тридцать три года, вспоминал Ри. Они шли на секторальной станции к Орину, будь он трижды проклят, да с таким грузом, что вспоминать до сих пор страшно. Они везли «ключ» от формулы Дьявола, они везли троих Контролирующих с маской Сети во время атаки Блэки, они были вымотаны, напуганы, они ни чёрта не знали, но они тогда свято верили в идею и в то, что поступали правильно. И когда молодой Ри вывел расчёт движения секторальной станции в этот участок пространства и загнал сюда всю команду (они с Итом ещё и на катере догоняли, надо сказать), он просто не знал, что это невозможно. Технически невозможно. Вообще. Совсем.
Но они ведь тогда верили, подумал он. Они все верили в то, что делают общее и очень важное дело, что спасают, что помогают, что должны.
К чёрту.
Даже если бы мы этого не сделали — какая разница? Ну, не сделали бы. И ничего бы не изменилось, наверное. Где же ты, моя юношеская вера в справедливость и доброту? В правду? В честность? Где ты, моё желание действовать и решать?
И откуда апатия, которая пришла вместе с потребностью сидеть, тупо глядя перед собой, и не делать вообще ничего?.. Я потерял веру? Я забыл — про справедливость, про долг, про честь? Что же со мною случилось?.. Кем я стал? И чего я хочу на самом деле?
Ничего?..
Он приказал катеру: прозрачность. Стены на секунду помутнели, потом растаяли.
Жёлтая звезда, маленький полумесяц планеты, с одной стороны освещаемой ею, и гигантская пирамида — очередная кластерная станция в стадии постройки. Рядом — несколько пирамид поменьше. Секторальные. Что-то их много…
Мимо катера плыли слабо светящиеся сегменты строящейся станции, какие-то быстрее, какие-то медленнее. Планета оказалась далеко. Скорее всего, катер вышел в какую-то иную точку, которая располагалась на порядочном удалении от неё… точнее сказать, катер сюда выводил не Ри. Его сюда поместили те же, кто его сюда пропустил.
