Канарский грипп, или Вспомнить всё! - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часовенка осталась на месте, и «выходной люк» из тайного хода оказался достаточно ветхим, чтобы рассыпаться от первого же судорожного напора беглянки.
Труха посыпалась ей в лицо, за шиворот. Инга соскользнула на несколько ступеней вниз, отбила себе коленки.
Выбравшись из часовни, она едва не закричала от ужаса. Перед ней, шагах в двадцати, стояла бетонная стена.
Инга не сразу догадалась, что эта стена ей не угрожает.
Часовня стояла рядом с каким-то бетоноогражденным объектом, на пустом месте — краю пустыря или поля.
Услышав гул одинокого мотора, Инга определила нужное направление и вскоре, едва не поломав ноги на всяких кочках и два раза упав, добралась до шоссейной дороги.
Она не теряла осторожности и от легковых машин скрывалась в кювете, приседая на корточки и даже натягивая куртку на голову, чтоб не засверкали при свете фар ее прекрасные волосы.
Прошло время, и она, страшась погони, уже решила рискнуть своей разборчивостью, но тут загудел, заревел, засиял мощными фарами вдали грузовик — явно какой-то нормальный труженик.
Она не выдержала и рванулась к нему навстречу по шоссе, в свет фар, как на маяк.
«Дальнобойный» трейлер тормозил неторопливо. Что-то было на уме у водителя, кроме изумления. Возможно, он опасался «подставной утки»: тормознешь — а тут налетят со всех сторон бандюганы, и дело с концом.
Собственно, он и не остановился совсем, а только коротко посигналил и стал тихо катиться дальше.
Отскочив на обочину, Инга увидела, как громадина проплывает мимо нее, но при этом открывается дверца кабины.
Она услышала команду, донесшуюся оттуда:
— Эй, девушка! Прыгайте!
Она заторопилась, стала зачем-то обгонять машину, и тогда водитель, наверно, осмотревшись по сторонам, рискнул — и дал полный тормоз.
В кабине было тепло, но, устроившись в ней и закрыв глаза, Инга ощутила озноб и засунула кисти в рукава, сделав из них муфту.
Она знала, как на нее должны смотреть. Водитель, парень лет двадцати пяти, так и смотрел, но — немного не так. Он как-то странно улыбался.
— За вами что, кто-то гнался? — спросил он.
— Нет, — мотнула головой Инга и очень ясно объяснила причину появления на ночной дороге московской красавицы: — Так… Надоели все…
— Значит, Золушка убежала с бала, — сделал вывод шофер необыкновенной кареты и рассмеялся.
Инга возмутилась:
— Чего смешного-то?!
— Да так, ничего… — Он еще хотел что-то сказать, но смолчал. — Куда едем-то?
— Куда? В Москву!
— Так я ж в другую сторону…
— Как? — забилась Инга.
— Пошутил, — усмехнулся водитель.
Она сдержалась…
Море земных огней вскоре появилось, медленно разлилось по простору тьмы, и наконец трейлер пересек Кольцевую автодорогу.
— Вас где высадить? — спросил водитель.
— Где-нибудь у метро…
— Ну, точно Золушку везу… Половина четвертого. Через два часа ваше метро откроется.
— А вы как дальше едете? — затеплилась у нее надежда.
— По Профсоюзной… Потом по Ленинскому до Садового кольца. А там в объезд.
— По Профсоюзной! — страшно обрадовалась Инга, она только теперь осознала, на каком краю света ее держали. — А вы не могли бы завернуть на Ленинский проспект раньше? Это вот там, около Дома туриста…
Она даже показала куда-то.
— Ну, проблемы, в общем, нет, — пожал плечами водитель.
Она решила, что этого хорошего парня уж обязательно поцелует живым и на добрую память.
И вот наконец она очутилась около дома, напоминавшего часть огромной бетонной стены. Теперь, когда спасение было близко, Инге стало даже немного страшнее, чем раньше. Теперь ей можно стало бояться вдоволь: тот, кто был в силах защитить ее от всех напастей, находился уже рядом, чуть в стороне и всего двенадцатью этажами выше.
— У меня нет денег, — сказала она и, оттянув рукав, взялась расстегивать браслет часов. — Вот только, если надо…
Как она и рассчитывала, водитель крепко обхватил ее запястье, сделав рассерженный вид.
— Я что, на жлоба похож?
— Нет, — улыбнулась Инга. — Извините.
— Я бы предпочел взять телефончиком, — однако не совсем бескорыстно повеликодушничал шофер.
Инга горестно вздохнула:
— Ну, по этому телефону… я бы не советовала вам никуда попадать.
— Понятно, — сдержанно принял угрозу шофер.
И тогда она потянулась к нему и — вспомнила: «Карантин!» — поцеловала его в щеку. Но крепко.
— Я вас мог где-то видеть? — хрипловато, как все другие, прошлые, спросил шофер.
— Могли. По телевизору. Я была «Мисс Москва».
Она не сказала, какого года «Мисс», и открыла дверцу машины.
— Постойте, — пришел в себя шофер. — Вон в зеркало у меня посмотрите… Золушка.
Инга заглянула в зеркальце — и обомлела. Она оказалась настоящей Золушкой: все лицо в саже!
— Возьмите. На память. — Водитель протянул ей небольшую бутылочку минералки.
— Спасибо. Вы мне очень помогли. Я вас помнить буду, — пообещала Инга.
— И вам спасибо, — грустно улыбнулся водитель. — Я вас тоже запомню, Золушка.
Инга выскочила из машины и помахала рукой:
— Удачи!
— И вам удачи!
Ей удача была очень нужна…
Водитель решительно, без оглядки, дал газу и стал в своей махине отплывать прочь.
Инга помахала ему на прощание.
Отойдя в сторону, она сделала несколько жадных глотков, а остатком воды умыла лицо.
Она думала о великолепном душе, до которого уже оставалось рукой подать. Примерно полквартала. Дом был такой огромный, длинный — и Марк жил на дальнем его конце.
Инга двинулась вдоль подъездов и, заметив телефонную будку, бросилась к ней, закрылась внутри, хотя стекла были в двери побиты и закрыться от всех можно было только условно. Она дрожащей рукой поставила бутылку на аппарат и набрала заветный номер.
После пятого гудка что-то, как стекло, хрустнуло.
— Слушаю, — сказал очень строгий голос Марка.
Вдруг Инга спохватилась и, словно обжегшись, бросила трубку на рычажок.
Она вспомнила: Марк не раз предупреждал ее, что телефоны могут становиться самыми опасными предателями.
Она выскочила из будки, осмотрелась — темно, никого — и кинулась к цели бегом, рывком открыла дверь подъезда, скрылась за ней и прильнула к домофону.
Оставалось только набрать код из трех цифр и нажать кнопку вызова.
В этот миг она помнила только эти цифры.
Двенадцатью этажами выше Марк Модинцев очнулся от неприятного, назойливого треска.
Он аккуратно, но равнодушно убрал с
