Его волчица. Я тебя приручу (СИ) - Невинная Яна

– Чьего ребенка носишь, Йола?

Она хотела ударить его по щеке, а лучше вцепиться в лицо и расцарапать до крови, но не было сил, и Йоланта просто в изнеможении шатнулась и прикрыла глаза.

Она на какое-то время отключилась, а потом очнулась уже на своей кровати. Рядом повитуха Паола и хмурый Радослав. Увидев его, она тут же отвернулась к стене, не желая видеть отвращения в глазах человека, которого считала другом и верным своему альфе.

Паола возилась поодаль, приготавливая необходимое для родов, но Йоланта чувствовала, что ребенок притих и дает ей передышку. Возможно, она сейчас узнает, что муж мертв.

Она захотела вдруг, чтобы бой возобновился и она слышала жуткие звуки разрываемой плоти, рычание, подбадривание толпы, лишь бы не эту гнетущую тишину, означающую то, что есть победитель.

Радек что-то говорил, Йола тихо плакала, потом в комнату ворвался окровавленный, перемазанный грязью Адам, оттолкнул другого мужчину и кинулся обнимать жену.

Она беспомощно хлопала мокрыми от слез глазами и не понимала, что происходит, в ушах стоял гул.

– Они ушли убивать выродков, – глухо сообщил ей Адам, обхватывая ее лицо и всматриваясь в него долго-долго, словно ища какие-то нужные ему ответы. – Прости, что поверил, прости, родная. Сможешь?

Она сразу поняла, о чем речь. Он на какое-то мгновение поверил Янушу, что у них с Йолой была связь, эта ревность была застарелой, хоть и не имела под собой никаких оснований. Он поверил, несмотря на то, что жена всегда находилась рядом и была глубоко беременна. И вступил в бой не на жизнь, а на смерть. Но он жив, значит…

– Януш мертв?

– Нет. К сожалению, нет. Он снова совершил подлость, гнусная тварь, вколол мне незаметно какую-то дрянь, я временно отрубился, а когда пришел в себя, они уже ушли.

– Значит, ты больше не альфа? – Йоланта прижала ладонь ко рту, в ужасе мотая головой. – Нет, этого не может быть. Надо что-то делать.

– Я альфа! – прорычал Адам. – И это не победа. Я вызову его на честный поединок и заберу свою стаю обратно.

– Зачем тебе стая, идущая за подлым отродьем?

– Не вини их, это пропущенное полнолуние так влияет. Разве сама не чувствуешь?

Йоланта чувствовала, но от потрясения уже сама не понимала что.

– Ты весь дрожишь, Адам, – заметила она, пытаясь встать и каким-то образом помочь мужу привести себя в порядок, хотя раны уже затягивались и оставалось просто ждать. – Что ты будешь делать сейчас? 

– Пойду искать шприц, мне нужно доказательство, что Януш боролся нечестно. А потом надо догнать стаю и предотвратить безумие.

– Я с тобой!

– Ты никуда не пойдешь! Ребенок на подходе.

– Не говори мне, куда ходить, а куда нет! Тебе нужна моя помощь.

Паола бочком двинулась из комнаты, испуганная перепалкой мужа и жены.

Адам же согласно кивнул головой:

– Нет времени спорить.

Когда они спустились вниз и вышли из дома на опустевшую поляну, только развороченная земля в ее центре напоминала о сваре. Тихо скулил оборотень Костя, заточенный в клетку до того момента, как решится его судьба. Всем было не до него. Пока Адам искал шприц, Йоланта подошла к клетке.

– Прости, что не сдержала обещание, данное Вере, и не вытащила тебя отсюда, – говорила она спокойным голосом, просунув руку между прутьями и поглаживая морду с печальными человеческими глазами. – Да и куда? Я всё еще надеюсь, что ты станешь настоящим оборотнем. Ты можешь попробовать договориться со своим волком.

Зверь продолжал скулить и смотреть на нее молящим взором, а потом, содрогнувшись, стал обращаться. Он делал это лежа, представляя собой жалкое зрелище, и Йоланта сжалась от сострадания, наблюдая за его муками.

Перед ней оказался истощенный, заросший щетиной молодой человек. Почему он так худ? Ведь она кормила его каждый день.

– Этот, что дрался с вожаком, отнимал у меня еду и воду, – пояснил он еле слышно, когда Йола спросила его об этом.

Спохватившись, она быстро кинулась открывать клетку и помогла Косте выбраться оттуда. Совершенно обессиленный, он позволил отвести его на крыльце и безропотно принимал заботу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Адам, найдя улику, положил ее в карман штанов, и подошел к суетящейся Йоле и Косте, завернутому в покрывало.

– Молодец, что смог обратиться. Теперь всё будет в порядке.

Костя ничего не ответил, только исподлобья посмотрел на Адама, которого по понятным причинам винил в сложившемся положении, но не стал выговаривать ему ничего, вместо этого неожиданно заявил:

– Я знаю, как он добился запаха твоей жены в крови.

– Что? О чем ты? – спросили Адам и Йола хором.

– Девка, которую он притащил с собой. Наши клетки стояли рядом, я слышал, как он ее трахает и приговаривает, что от нее пахнет точно так же, как от Йолы, и скоро он станет альфой. Когда он уходил, она разговаривала со мной и рассказывала, что ей в лаборатории вливали кровь Йоланты, поэтому такой эффект. Меня, конечно же, не освободила, – горько усмехнулся он, – побоялась.

Из тени вышел Радослав, который, как оказалось, не покинул территорию, а слушал, что происходит.

– Ты не ушел, – поблагодарил его кратко Адам.

На что Радослав ответил:

– С самого начала я знал, что Януш что-то мутит. Эта история – явная подстава. С ним надо кончать – он повел стаю на верное убийство. И потом им всем придется с этим жить. Что ты скажешь, альфа?

– Скажу, что надо срочно выдвигаться. Костя, останься и позаботься об Йоланте. Я оставляю под твой присмотр самое дорогое, цени это. Понятно?

Костя, хоть явно и не простил оборотня, понимал, что этот короткий вопрос решает его судьбу, вожак дает ему шанс присоединиться к стае, отменяя предыдущий приговор – «изгнание». Он молча протянул руку Адаму, и тот пожал ее, без лишнего промедления попрощавшись с женой и бросившись вместе с Радославом спасать выродков от смерти.

«Чтобы потом всё равно милосердно их убить», – с горечью подумала Йоланта.

Когда волки скрылись в лесу, до нее дошло, что же говорил Радослав.

«Я знаю, что ты отпустила Веру и зачем это сделала. Я видел, как ты ее увозила. Но она моя женщина, и я верну ее во что бы то ни стало».

Глава 35. Вера. Долгожданные перемены

Наступает одна из морозных ночей, привычных для здешней местности. В разгаре поздняя осень, и холод распространяется по поверхности земли, следуя от гор и быстрой реки. Воздух наполнен моросью, и мне хочется почувствовать обнаженной кожей мельчайшие капельки влаги.

Они бы успокоили мечущийся разум, охладили разгоряченное тело. Постельное белье раздражает, плед колет, и даже волосы тяжелой массой душат и мешают. Внезапная тяга наружу так неодолима, что нет никакой возможности с ней бороться.

Сколько я еще выдержу? Почему волчица не показывается? Я сначала радовалась, теперь же чувство непрекращающейся тревоги точит изнутри.

И вместе с тем, несмотря на все переживания, испытываю ужасающую скуку. Я уже досконально изучила рисунки на обоях, запомнила каждую трещинку в деревянном полу. По сути, мне здесь нечем заняться, кроме как удовлетворять насущные потребности, сдавать кровь и выслушивать доверительные монологи Демьяна.

Он настойчиво пытается преодолеть стену между нами. Но зачем? Неужели думает, что когда-нибудь его прощу? Разве можно простить собственного убийцу?

Закутавшись в теплый плед, сижу возле окна в мягком кресле и вглядываюсь в темноту. Как-то слышала выражение: Если долго вглядываться во тьму, то тьма начнет вглядываться в тебя. В моей суматошной жизни особенно некогда было размышлять и философствовать, но в отсутствие других развлечений, да и без привычной физической нагрузки приходится как-то себя развлекать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вот я и думаю о том, что тьма заглядывает в меня своими бездонными глазами, притягивает и угрожает поглотить.

Ненависть превращает меня в совершенного иного человека. Хочу ли я этого? Могу ли допустить? Может быть, стоит изменить отношение к ситуации? Безделье и неспособность что-то делать явно скоро сведут меня с ума.