Роман Молодой - Сычев К. В.

Митрополит Алексий начал свою речь с благословения князя и всех присутствовавших. Затем он поведал о событиях в Москве и русских землях. Его спокойная уверенная речь поразительно действовала на слушателей. И горожане, и бояре сидели, широко раскрыв рты. – Наша жизнь очень трудна, – говорил святитель, – но я надеюсь на лучшее и уповаю на Господа! Все мы видим, что великий князь Дмитрий Константиныч слаб и недолго усидит на владимирском «столе»! Грядут великие события! Мы ждем благих перемен в бусурманской Орде!

– Там же сейчас царит великая смута! – пробурчал с переднего ряда боярин Окатий Теребунович. – Татары перебили каких-то князей! Неужели наступает конец бусурманской Орде?

– Пока рано об этом говорить, сын мой, – покачал головой святитель. – Я сам побывал в Орде минувшей весной и, слава Господу, благополучно вернулся назад…Там было столько событий!

И он подробно рассказал обо всех новостях, пришедших из Сарая.

После убийства хана Хызра сыном Тимур-ходжой, который провозгласил себя ордынским ханом, возникла вражда между татарским сановником Мамаем и новым повелителем Сарая. Мамай, опираясь на большинство татарской знати, вынудил Тимур-ходжу уйти из Сарая за Волгу, и там он был убит в стычке с отрядом татар, как полагают, присланных Мамаем. – А потом Мамай объявил царем Абдуллу, человека царского рода, – сказал, вздохнув, московский митрополит, – но многие мурзы, или татарские князья, не признали его, и опять в Сарае началась смута! Тогда Мамай вместе с тем царем ушли в отдаленное кочевье, а потом в крымский улус, чтобы собрать достаточно сил и вернуться в Сарай!

– И я добавлю несколько слов! – сказал, едва только замолчал святитель, великий князь Василий. – Мне самому удалось видеть сарайские беспорядки! Великая смута началась сразу же после того, как Темир-ходжа зарезал своего отца – царя Хызра! Татарские воины набросились на богатых людей, купцов и даже наших князей! Целые ватаги разбойников метались по городу, нещадно грабя всех, кто попадался им под руку. А наши князья оказались совсем неготовыми к таким событиям! У них почти не было воинов! И даже те, которые привезли с собой десяток дружинников, не могли себя защитить от многочисленных толп. Лишь князь Роман Брянский приехал в Сарай с большим отрядом дружинников. Вот он и сумел уберечь своих людей и серебро! Он помог и мне. Я посылал к Роману Молодому человека и просил дать мне несколько воинов. И он прислал мне два десятка отборных дружинников! Вот почему я уцелел, сберег имущество и теперь пребываю здесь, перед вами!

– Князя Романа следует похвалить! – кивнул головой, увенчанной белым клобуком, святитель. – Он осмелился сказать бусурманскому царю слова правды, вступившись за Москву!

И митрополит поведал собранию о смелом поступке князя Романа Молодого и его достойном поведении в Сарае, а затем попросил великого князя Василия рассказать дальше о беспорядках в Орде, ибо он был последним из русских князей очевидцем тех событий.

– Вскоре хитроумный Мамай расправился с Темиром-ходжой, – продолжил свое повествование великий тверской князь, – и все пошло так, как ты рассказал нам, славный святитель…Мамай ушел за Волгу-матушку, и в Сарае разгорелась еще большая смута! А те мурзы, которые прогнали Мамая, послали своих людей в другую татарскую страну – Синюю Орду, или по-ихнему, «Кок-Орду» – звать к себе нового царя! И вот оттуда явился некий Ордамалик! Этот новый государь не пожелал меня принять – был слишком занят! А вскоре его или убили, или прогнали, точно не знаю. Когда же прибыл другой царь – это случилось в самую жару – я уже выехал домой. Славный Роман Брянский дал мне целый отряд своих лучших воинов, и они сопровождали меня до самой Твери…И потом я отпустил их назад, в Брянск…А брянский князь ушел из Орды еще раньше меня…

– Ко мне недавно приходили сарайские монахи, – молвил митрополит Алексий, – и рассказали, что того царя, приехавшего в Сарай в самую жару, звали Кильдибеком. Он немедленно занял освободившийся трон и объявил себя якобы уцелевшим сыном доброго царя Джанибека. Но ранней осенью его прогнал другой царь – Мюрид, брат покойного Хызра. И это – последние вести! Так что пока там сидит этот Мюрид, и нам придется ждать конца ордынской смуты. А если все уляжется, и новый царь утвердится на престоле, мы сделаем все возможное, чтобы вернуть Москве грамотку на великое владимирское княжение!

– Было бы хорошо, если бы татарская смута не расползлась по нашим землям, – пробормотал великий тверской князь. – А сейчас нам нужно навести порядок в церковных делах! Я прошу тебя, славный святитель, дай нам доброго владыку, верного православной церкви и святой Руси!

– Я привез с собой такого набожного человека, – ответил с улыбкой митрополит. – Это отец Василий, игумен Спасского монастыря! Он сейчас пребывает в тереме епископа. Пошли за ним человека, сын мой. Пусть ваши знатные люди познакомятся со своим будущим владыкой. А завтра мы совершим обряд его посвящения…

ГЛАВА 21

ТОРЖЕСТВО ДМИТРИЯ МОСКОВСКОГО

Молодой московский князь Дмитрий сидел с веселой улыбкой на отцовском троне в думной палате и внимательно слушал споры бояр, которые, считая своего князя житейски неопытным, наперебой высказывали свои пожелания и советы, не соглашаясь, порой, друг с другом и едва не ругаясь. Рядом с Дмитрием Ивановичем сидел в большом кресле истинный правитель Московского княжества – митрополит Алексий, который тоже молчал, не препятствуя боярам высказываться.

Москва вновь вернула себе великокняжеский «стол», и это событие было у всех на устах. Осенью 1361 года в Сарае объявился новый хан Мюрид, как говорили, «законный потомок Великого Предка», которому подчинилось большинство татарской знати. Сарайские мурзы не поддержали другого «потомка Ведикого Предка» – Абдуллаха, которого еще раньше провозгласил ханом Мамай. Последний был вынужден уйти со своим ставленником за Волгу, в далекие кочевья Северного Причерноморья. Воспользовавшись сменой ханов, митрополит Алексий решил вернуть московскому князю титул великого владимирского князя. Для этого в Сарай были отправлены московские послы-киличеи с богатыми подарками новому хану и целой телегой серебра. Одновременно в Орду прибыли и люди великого владимирского и суздальского князя Дмитрия Константиновича, тоже с дарами и серебром. Они, в свою очередь, пожаловались хану Мюриду на «непочтительное отношение молодого князя Дмитрия московского к великому князю и нежелание москвича доставлять свое серебро во Владимир». В самом деле, по совету митрополита Алексия князь Дмитрий Иванович только один раз отправил собранные со всего удела деньги в адрес великого князя Дмитрия Константиновича – вскоре после смерти Ивана Красивого и во время правления хана Хызра. Тогда еще не было ясно, надолго или нет «сел» в Сарае тот хан. Теперь же, после «замятни» в Сарае, когда воинственным татарам было не до Руси, можно было сделать попытку вернуть Москве главенство над восточной Русью.