Горбовский - Марьяна Куприянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Марина? – спросил он удивленно, когда заметил ее, и замер с металлической деталью в руках.
Он выглядел устало, измученно. Он сутулился и почти валился с ног, но он работал. Спицыной показался странным его тон, его взгляд, как и то, что он назвал ее не по фамилии. Все в Горбовском стало другим, понятным и близким.
– Лев Семенович, – сказала Марина и решила выиграть время, пока подойдет к столу. Но, оказавшись с ним рядом, она поняла, что все слова выветрились из ее головы. Да еще и Горбовский, нахмуренный и недоумевающий, теперь был слишком близко. Зачем же она здесь?..
– Зачем ты пришла? – спросил Горбовский прямо.
Его жесткие черты лица смягчились, глаза потеряли былое выражение, но все еще сияли, источая вокруг себя бархатный синий мрак. Оттенок стали пропал из них, и даже губы были расслаблены, а не сжаты в тонкую полосу, напоминающую лезвие. Да и сам тон голоса показался слишком мягким, без обвинения, без претензии.
– Я хочу узнать, когда мне можно будет продолжить практику, если это возможно, конечно, после инцидента.
– Думаю, на практику тебе больше ходить не придется, но мы что-нибудь придумаем, чтобы закрыть ее досрочно.
– Почему именно так?
– Видишь ли, сейчас в институте начнутся дела государственной важности, так что нечего тебе будет здесь делать. Во-первых, это не твоя компетенция, во-вторых, ученым будет не до практикантов.
– Значит, кончилась моя практика…
– Кончилась, Марина, – он особым тоном выделил ее имя, и особым взглядом посмотрел на нее сверху вниз. – Возвращайтесь домой, с Вами свяжутся. После придете за документами, когда все будет готово. Я распоряжусь лично.
Сказав это, Горбовский отвернулся от девушки и вернулся к прежнему занятию, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Но Спицына не собиралась заканчивать разговор так быстро. Все, что она сказала пока что – было лишь подготовкой к самому главному.
– Лев Семенович, как Вы себя чувствуете? Ну, после того случая?.. – сказала она и больно прикусила нижнюю губу, глядя в белое плечо выше уровня своего лица.
Горбовский повернул голову, посмотрел на нее, увидел опущенные глаза, перевел взгляд на ее нервно сжатые губы. Он стал догадываться – она хочет что-то сказать ему и смущается, боится.
– Я в порядке, Спицына, – грубо ответил он. – Что Вам нужно, говорите сразу.
– Я хочу… хочу… попросить у Вас… прощения.
– Прощения? Говорите громче. За что?
– За то, что высказала Вам в тот вечер, когда Вы не разрешили мне остаться в лаборатории на ночь.
– А что же случилось, изменили свое мнение? – устало усмехнулся вирусолог, понимая, что он и сам изменил к этой девушке отношение, но вот прощения просить ни за что не будет.
– Изменила, Лев Семенович, да и как не изменить… Вы меня спасли, но не только это послужило причиной…
– Так. Говорите по существу. Мне не нужны слезы.
– Я узнала о Вас… о вашем… прошлом. Я была крайне не права относительно Вас, я очень, очень ошибалась, считая Вас плохим человеком.
– Что? – переспросил Горбовский с таким чувством в голосе, что по Марининой спине и рукам побежали крупные мурашки. Он массивно подался вперед, на девушку, требуя немедленного ответа, и ей пришлось сделать шаг назад, иначе бы они стояли вплотную друг к другу.
– Откуда Вы узнали, Спицына? – громовым голосом произнес Лев, и Марина закрыла глаза руками.
– Неважно, неважно, откуда! – так и заговорила она с закрытыми глазами, потому что только так, не видя его перед собой, она могла высказать то, что хотела. – Важно то, что я хочу Вам сказать! Послушайте! Я восхищаюсь Вами, Вы – великий человек! Да, я Вас ненавидела, но Вы себе представить не можете, как я теперь сожалею об этом, как я хотела бы знать все с самого начала, чтобы… чтобы… никогда, ни одним словом и поступком не обидеть Вас! Больше всего на свете я бы хотела, чтобы Вы простили меня за все! – единым порывом выкрикнула Спицына.
А потом она отняла руки от своего лица и увидела пораженные глаза Горбовского прямо рядом с собой. И вдруг, сама не понимая, как, она обнаружила, что целует его в губы, встав на носки, чтобы дотянуться, и он отвечает на ее поцелуй. Испугавшись того, что будет дальше, Марина резко отпрянула и со всех ног бросилась к выходу. Бедром она задела стол, и металлические детали звонко отозвались на удар. Она ни с кем не попрощалась, а пулей вылетела из лаборатории, и уже сбегая по лестнице, проклинала себя за этот поступок. Она слишком боялась увидеть его реакцию, чтобы остаться.
Только оказавшись на улице, Марина осмотрела себя и почувствовала жар и тяжесть на талии – ее тело до сих пор помнило тепло рук, касавшихся ее несколько минут назад. Спицыну затрясло от одной мысли, что Горбовский держал ее за талию, а она даже не заметила этого.
КАК ЭТО СЛУЧИЛОСЬ???
В состоянии, близком к нервному срыву, Марина набрала тетю и быстрыми шагами пошла в сторону дома.
– Привет, молодежь! – откликнулся вечно оживленный и радостный голос на той стороне провода. – Как поживаешь?
– Неплохо, спасибо.
– Чего звонишь, что с голосом?
– Помнишь Горбовского?
– Как забыть! Пф! Ты мне все уши о нем прожужжала. А что случилось, снова эта сволочь к тебе придирается?
– Мы поцеловались. Только что.
Молчание в трубке тянулось долго. Марина тоже ничего не говорила, приходя в себя.
– Ты сейчас не шутишь? Серьезно?
– Серьезно.
Раздался заливистый смех, слушая который, Спицыной тоже захотелось смеяться, чтобы выпустить нервное раздражение.
– Ну наконец-то! – воскликнула тетя и хлопнула бы в ладоши, если бы не держала телефон в одной руке.
– В смысле – наконец-то?! – опешила Марина. Почему ее тетя реагирует на это так странно?
– Да наконец-то вы пришли к консенсусу уже! Что-то вы долго тянули.
– Как это понимать?! – вспылила Марина, совершенно не понимая, что происходит.
– Как понимать? – усмехнулась тетя злорадно. – А как же еще понимать, когда два человека долго ненавидят друг друга, а потом вдруг целуются? Такое с бухты-барахты не происходит, милая моя.
– Хочешь сказать, что для тебя это не шок? Что ты и так предполагала такой исход?!
– Ну, разумеется, Мариночка! А как иначе? Не просто так ведь ты столь обширно и пространно говорила о нем, так интересовалась его персоной. Не просто так же ты пошла на практику именно в его отдел! Все ведь
