Поход Армии Проклятых - Игорь Борисенко

– Луратен! – закричал он, но демон только содрогнулся и прижал лапами огромные уши к кубической голове. Сорген поспешно бросил Вальдевул в ножны и принялся лихорадочно перебирать мешочки на поясе. Где же он? Тот, который нужен больше всего?? Одновременно он, путаясь в мыслях, пытался вспомнить нужное заклятие. Он читал его, учил, хотя и не пользовался еще ни разу!

Вот! Наконец он сорвал с пояса нужный мешок с высушенными глазами сокола. Прижав его к груди, ко всемогущему пеплу Ассаха, он что есть силы закричал, выплевывая слова в небо:

– Итранем!! Пексел двар турру аннорерт озгердар лимери[2]!!

Сила его голоса была также велика, как и желание спасти своих людей от страшного заблуждения, от смерти, еще более жуткой, чем в зубах настоящих демонов – от рук собственных товарищей. Снова вдоль долины пронесся ветер, на сей раз теплый и ласковый, вежливо обтекающий тела, а не толкающий их в грудь. По солнцу прошла волна, будто светило пряталось на дне прозрачной реки: волна смыла с него кровавый оттенок и заставила гореть ярко и сильно, безо всяких пульсаций. Черные тени схлынули с гор, вычистили мерзкие наросты из их трещин; фигуры борющихся демонов расплылись в светящемся тумане, теряя очертания и замедляя движения.

Затем наваждение полностью рассеялось. Кубическая башка ближайшего к Соргену демона превратилась в голову Луратена. Закрыв глаза и сгорбившись, пордус ждал последнего удара от того, кого наверняка тоже принял за страшилище-демона. Складки кожи на руках стали свисающими рукавами кафтана, блюющий розовый скакун – дрожащим от страха гнедым конем. Сражавшаяся толпа демонов огласила окрестности хором голосов, полных боли и болезненного изумления. Солдаты увидели, что рубились друг с другом и тот, кто только что ликовал после победы над демоном, теперь зарыдал, оплакивая собственноручно зарезанного друга. Сорген, обернувшись, увидел разрубленного пополам Гугава и коня с отсеченной головой и переломанным хребтом. Не в силах смотреть на дело рук своих, он скривился и отвернулся.

Впрочем, как оказалось потом, худшего они все-таки успели избежать. Битва не успела еще разгореться как следует, да и солдаты не обладали таким жутким оружием, как Вальдевул, разящий с одного удара. Пока солдаты оправились от потрясения, пока схватились за мечи и копья, прошло достаточно времени. Больше всего своих солдат уложили колдуны: обнаружив вокруг себя толпу агрессивных чудовищ, они без сомнений принялись убивать их со всей своей волшебной силой. Правда, Гуннир не поддался страху и ярости, а просто прорубил себе дорогу из толпы, в сторону Восточной вершины и издалека наблюдал, как Сорген снимает заклятие. Потом он уверял, что почти сразу обо всем догадался и убивал только по необходимости, чтобы самому не быть убитым. Хейла и Рогез после окончания боя были завалены трупами… В результате, армия лишилась трех десятков рха-уданцев, четырех десятков зэманэхцев и трех наемников.

Несмотря на то, что каждый из собственных солдат был для Соргена равноценен сотне других, он готов был назвать ущерб весьма терпимым – но только физический, ибо урон моральный просто не поддавался описанию. И слабые рха-уданцы, и кичливые зэманэхцы разом превратились в стадо испуганных овец, готовое нестись обратно сломя голову. Положение приняло угрожающие черты бунта: никто не хотел идти дальше, даже под страхом смерти. Пожалуй, только Сорген и Гуннир удержались от истерик; даже проверенные наемники выглядели подавленными и растерянными. Хейла рыдала над телами растерзанных на кусочки, сожженных, вывернутых наизнанку и замороженных до смерти зэманэхцев, Рогез же, белый, как полотно, убежал и спрятался за торчащие к небу камни. Судя по звукам, он блевал и плакал одновременно.

Не оставалось ничего иного, как объявить привал. После первых приступов сводящего с ума страха большая часть солдат поняла, что колдуны не намерены поворачивать, а о том, что случится, если попытаться действовать силой, они только что получили представление на примере своих товарищей, десятками погибших от рук магов.

Сорген прибег к проверенному в лесах Мирзазе приему – напоил солдат успокаивающим и повышающим смелость зельем. Правда, на всех его не хватило, так что пришлось выбирать, кто более других пал духом. Вскоре Хейла, пришедшая в себя, смогла воздействовать на своих солдат и те готовы были продолжать поход; после этого у рха-уданцев не оставалось больше выбора, кроме как подчиниться и молиться своему Наодиму о послании лучшей доли.

Самые крепкие из воинов, в основном, наемники, под руководством Гуннира стали погребать трупы. Мясник соблаговолил применить немного магии, выдалбливая волшебным огнем и замораживающим заклинанием ниши в скальных барьерах.

– Своими руками я убил столько солдат, сколько не удавалось положить врагам ни в одной стычке! – жаловался вечером у большого костра из магического пламени пьяный Рогез. Плечи его совсем поникли, будто были восковыми и оплывали от волшебного тепла. Круглая голова то и дело склонялась к груди, он икал и пускал слезу.

– Скоро ты забудешь об этом! – мрачно сказал Сорген. – Если такое начало, то что нас ждет дальше? Хотя, мы получили хорошее предупреждение. Не следовало идти вперед так беспечно… Долгий путь без всяких препятствий убаюкал нас и привел к этой резне.

– Что теперь об этом! – зло воскликнула Хейла. – Дело сделано, мертвые мертвы. Нужно прийти в себя и постараться, чтобы в будущем ничего подобного больше не случилось. Я готова выть на луну от злобы!! Какое-то заурядное лимеро, пусть и грандиозного масштаба, так унизило меня!!!

– Я вынул глаза у всех трупов, – проскрипел невозмутимый Гуннир. – Надо будет сделать мазь против лимеро и нанести ее на веки каждому солдату. Причем этим надо заняться как можно скорее… Кто мне поможет?

Рогез уже почти спал. Хейла и Сорген быстро переглянулись, и последний, скривив лицо, поднялся на ноги.

– Идем, я помогу тебе.

– Этот поход обречен! – вдруг всхлипнул внезапно проснувшийся Рогез. Хейла поспешно обняла его за плечи и уложила на одеяло.

– Проследи за ним! – велел ей Сорген. Сам он последовал за Гунниром в яркую и холодную горную ночь.

Когда встало солнце, армия медленно двинулась дальше. Все воины теперь были защищены от лимеро; к счастью, никто не догадывался, что волшебная мазь сделана из глаз их убитых товарищей.

Нового прохода они достигли очень скоро: этот «перевал» очень походил на первый, только был еще ниже и положе. Несколько десятков воинов во главе с Хейлой перешли его первыми и тщательно исследовали местность на той стороне. Ловушек и врагов не было, так что армия с некоторым облегчением, но все же настороженно, перетекла через гребень в новую ложбину и направилась к переходу через последний гребень. Уже на подходе Рогез, который оправился после вчерашнего потрясения и смог возглавить авангард ближе к обеду, обнаружил замаскированную с помощью волшебства широкую трещину прямо на пути солдат. С помощью горсти пыли и заклинания князь взломал чужую магию: запылав холодным красным пламенем, покров исчез, обнажая страшный провал с острыми клыками на дне. Затем князь, повозившись, соорудил широкий мостик из летающих камней. Даже самые смелые воины из наемников опасались взойти на него – только после того, как на ту сторону разлома перебрались все колдуны, кроме Гуннира, остальные согласились рискнуть. Никто не упал, хотя переход сопровождался криками ужаса и стенаниями. Вскоре передовые разведчики взобрались на третий, последний гребень.