Ключи к смыслу жизни - Александр Данилин

По мнению Фабра, впервые научившись выполнять этот трюк, оса каким-то образом передала навык своему потомству.

Первая оса была гениальной. И как только она стала гениаль­ной, она, как человек, который передает свою гениальную идею, каким-то образом должна была получить возможность передать свой навык потомству. Иначе никакого потомства у нее бы про­сто не было.

Дарвин, как ни странно, вынужден был согласиться. В своем письме Фабру он признавал, что какие-то этапы эволюционного процесса не укладываются у него в воображении, поскольку сам случайный процесс естественного отбора, который должен был бы привести в результате к точному удару жалом, занял бы мил­лионы лет.

Правда, Герберт Уэллс, который тоже участвовал в этой дискус­сии, обвинил Фабра в преувеличении и объяснил ловкость осы грубым и простым рефлексом.

Все это так. Но слово ничего не объясняет. Хорошо, это реф­лекс. Но каким образом этот рефлекс от гениальной осы был передан потомству, если она не могла сделать этого каким-то уси­лием воли или разума, который руководил ее развитием?

Рефлекс мог быть передан потомству усилием гениальности, которая существовала помимо нервной системы самой осы, но взаимодействовала с нею.

Алистер Харди, профессор зоологии в Оксфорде и чрезвы­чайно уважаемый дарвинист, описал в начале XX века еще более странный феномен.

Плоский червь микростомум развил уникальную защитную систему. Он поедает полип гидры, однако вовсе не ради пропита­ния, а ради того, чтобы... приобрести ее ядовитые свойства.

Происходит удивительная вещь: по мере переваривания съе­денной гидры ее жалящие капсулы подбираются к стенкам же­лудка червя и проникают сквозь них. Они переходят от одной группы клеток к другой в полной сохранности, как кирпичи в руках рабочих на стройке, пока не займут свое место на поверх­ности кожи червя, словно пушки, готовые к залпу.

Любопытно, что жалящие капсулы не лопаются, когда червь ест гидру. Еще интереснее, что делает он это не ради насыщения, а исключительно ради приобретения «бомб».

Когда их наберется достаточно, он не притронется к гидре, даже если будет страдать от голода. Одного этого случая достаточ­но, чтобы заставить поседеть ортодоксального дарвиниста. Как плоский червь мог научиться этому трюку в условиях случайного отбора? Это только один из бесконечной череды возникающих вопросов.

Попытка объяснить поведение этого червя привела известного физиолога Артура Келнера к выводу о существовании у клеток группового сознания, поскольку эволюция подобного процесса защиты, исчисляемая в рамках только естественного отбора, за­няла бы миллиарды лет. Рассмотрев несколько подобных случа­ев, Алистер Харди пришел к выводу, что телепатия существует и каким-то образом влияет на гены.

Но почему телепатия появляется только у гениального червя или гениальной осы и отсутствует у других, вымерших видов чер­вей и ос?

Может быть, такая способность появляется только у тех особей или видов, которые способны проявить труднодоступную для на­шего сознания форму усилия, которую мы, описывая гениально­го человека, назвали усилием интереса?

Если это усилие соответствует замыслу эволюции — вид по­лучает преимущества.

Приходится допустить существование разума, разумного пла­на эволюции, который улавливают все — от плоского червя до человека?

Может быть, сознание, оперирующее генами, выступает в роли художника, а молекулы ДНК — лишь краски на его невероятной палитре?

Профессор психологии Дженни Уэйд в 1996 тещ опубликовала книгу, которая называется «Изменения сознания». Она посвяще­на доказательству того факта, что человек в состоянии вспомнить не только свое пребывание в утробе матери практически на всех стадиях беременности... но и момент своего зачатия.

Согласно исследованиям, которые проводятся в рамках фунда­ментальной науки, развитие нервных клеток, отвечающих за раз­витие сознания, начинается у человеческого плода на довольно поздней стадии; ритмы энцефалограммы, появление которых на­ука связывает с сознанием, появляются только на 28 — 32-й неделях беременности. Даже в это время мозговая активность очень огра­ничена, поскольку нервные связи клеток мозга в основном разви­ваются после рождения. Проведя огромное по объему описанных случаев исследование, Уэйд была вынуждена признать, что суще­ствуют многочисленные доказательства реальности внутриутроб­ных воспоминаний, из которых становится очевидно, что созна­ние появляется у плода еще до того, как у него формируется мозг.

Дженни Уэйд предполагает, что существуют два вида внутри­утробного сознания. К первому относится то ограниченное со­знание, которое развивается вместе с нервными клетками и их связями. Но существует и второй вид сознания — более полное и зрелое, связанное с постулируемой Уэйд сознательной инстан­цией, которую она назвала «трансцендентным телом плода». Это тело сознательно, и его сознание не ограничено степенью раз­витости мозга младенца и его органов чувств. «Эти два источника сознания, — пишет Уэйд, — органично дополняют друг друга в едином организме».

Мы с вами можем предположить, что сознание является в пер­вую очередь свойством трансцендентного тела и что мозг плода является не источником, а его «триггером». Мозг ограничива­ет часть трансцендентного сознания и дает проявиться разным его элементам в зависимости от стадий развития младенца. Уэйд предполагает, что трансцендентное тело плода является частью еще больше сознающей частицы.

Нужно сказать, что первым человеческий мозг в качестве про­водника, а вовсе не источника сознания рассматривал великий психолог конца XIX — начала XX века Уильям Джеймс. Концеп­цию «монад» — вложенных друг в друга сознательных единиц материи — создал гениальный Рене Декарт. Но все эти взгляды впервые изложены в гораздо более древние времена. В учениях

Вед содержится взгляд на то, что Атма — наше индивидуальное, объектное «Я» — является частицей вечно существующей Пара-матмы — нашего высшего «Я».

В рамках наших бесед наше привычное «Я» является частью ге­ниальности. «Я» существует в гениальности как частица, препят­ствующая потоку и поэтому создающая на его пути «водовороты» или завихрения, соответствующие ее индивидуальной форме — индивидуальный смысл жизни.

Чтобы понять, откуда приходят гениальные идеи, как они взаимодействуют с мозгом человека, нам нужно предположить, что сама жизнь в своей основе целенаправленна. Она организует материю в своих целях, главная из которых — усложнение жизни, порождающее необходимость выбора.

Гениальный плоский червяк и гениальная оса сделали усилие, поднялись над заданной программой существования, чтобы вы­брать новые условия для сохранения потомства.

Остальные виды этого усилия не затратили, предпочитая, как и большинство людей, существовать в рамках программы, разра­ботанной кем-то другим.

Наверное, этот изначальный разум, разумный инстинкт, Бог, групповое сознание клеток по-своему воспринимается на разных этапах развития жизни. У простых организмов, вроде плоского червя, инстинктивная связь с этим изначальным разумом может быть более непосредственной. Навыки, которые есть у животных и птиц, показывают, что жизнь прошла длинный путь к цели — господству над материальными формами.

И хотя инстинкт возвращения домой у птиц, инстинкт захва­тывания клеток гидры у плоского червя или удивительное и всем нам знакомое шестое чувство у собак являются замечательными достижениями, но в некотором смысле все это тупиковые ветви жизненного процесса, поскольку их конечные цели ограничива­ются выживанием.

После полумиллиарда лет эволюции основной характери­стикой жизни по-прежнему остается жестокость. Личинка осы заживо поедает гусеницу. Змея заглатывает лягушку. Червь уни­чтожает гидру. Жизнь осталась жестокой по своей сути. И навер­ное, когда-то ей предстояло сделать следующий шаг — завоевать материальный мир, живущий по собственным сложным законам. Возможно, целью этой жизни было научиться понимать законы создавшего жизнь извечного разума.

Усложнение форм жизни вызвало необходимость в создании иерархии. Хозяин средней руки может лично вникать во все дета­ли производства. Но с расширением дела ему понадобится целая команда менеджеров, продавцов и т. д.

Задача директора крупного производства — оценить ситуацию в целом и доверить выполнение рутинных обязанностей заме­стителям. Хозяин крупного производства может не знать всего, что происходит в данную минуту, но он должен держать в голове общую идею. Он может при желании заглянуть в цех или даже, скинув пиджак, починить одну из машин.

Но он в любом случае уже утратил тот непосредственный кон­троль, который имеет плоский червь над клетками своего желудка.