Русская армия на чужбине. Галлиполийская эпопея. Том 12 - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К кораблям подъезжали санитарные комиссии, но сделать они ничего не могли при полной забитости кораблей людьми. Подъезжали иностранные военные миссии с требованием сдачи оружия. Казалось – требование законное, но как не хотелось выполнять его. И не выполнили. С «Херсона» снесли сотни две испорченных винтовок, с других кораблей тоже понемногу. 1-я батарея просто отказалась выдать оружие зуавам, и те вернулись ни с чем.
Подъезжали представители иностранных миссий, Красного Креста, благотворительных обществ. «Осматривают нас словно зверей эти чистые, выхоленные люди. Приезжают бесцеремонные корреспонденты газет – прекрасная пища для их фельетонов. Появляются вновь испеченные представители лимитрофных государств, выуживая своих соотечественников, учитывая их голодную психологию. Наконец, приезжают практические американцы, которые быстро налаживают довольствие детей и женщин».
Муравейник кораблей. Человеческий муравейник на каждом из них. Неизвестность. Но вот корабли объезжает на катере под андреевским флагом генерал Врангель.
«Могучее русское «Ура!» несется по рейду. Люди кричат из последних сил, совершенно искренне приветствуя своего Главнокомандующего, не утратившего перед войсками ни обаяния, ни авторитета. Все отлично понимают, что мы за границей и вся надежда только на него. Он выведет их с честью из создавшегося положения».
* * *
День-два – и на кораблях люди ожили: стали выдавать больше хлеба, консервов; в воде уже не было недостатка. Стали сгружать раненых и больных и размещать их по госпиталям Константинополя. Стали съезжать на берег «обитатели трюмов», расставаясь со своими вещами, оказавшимися лишними, ненужными. Таково было требование иностранных властей, с которыми уже нельзя было не считаться.
Затем был получен приказ, касающийся армии. Вся она сводилась в три корпуса: 1-й, Донской и Кубанский, отдельно – флот. Упразднялось, таким образом, немало штабов и всяких управлений. И приказ разрешал командному составу, не вошедшему в новую организацию армии, оставить ее ряды, как и служащим в разных военных учреждениях. Новые сотни людей стали высаживаться на берег. Разрешено оставить армию и по инвалидности и по слабости. Снова сотни. А в общей сложности – тысячи.
Наконец, стало известно о размещении армии по лагерям: 1-й корпус – в Галлиполи, Донской – у Чаталджи, Кубанский – на Лемносе. Все военные суда направлялись в Тунис, во французскую морскую базу – Бизерту. С 13 ноября суда с частями армии стали покидать константинопольский рейд.
В Галлиполи
В течение немалого числа дней, даже недель, выгружался 1-й корпус и размещался в маленьком полуразрушенном в Великую войну греко-турецком городке, забив в нем склады, сараи, разрушенные дома. Холодно, тесно, без пучка соломы на каменных полах.
Высадился штаб марковцев. Три офицера с какой-то осторожностью и торжественностью несли под длинному свертку в кожаных футлярах. Это были Николаевские знамена полков. Молва быстро разнесла эту новость. И необычайную грусть переживали все.
14 ноября, приказом по 1-му корпусу, все дивизии сводились в полки: Корниловский69, Марковский70, Дроздовский71 и Алексеевский72 (из чинов 2-го73 и 3-го корпусов74) и Отдельный Гвардейский батальон75, составившие пехотную дивизию. Части регулярной кавалерии составили кавалерийскую дивизию76. Шефские артиллерийские бригады сводились в дивизионы при своих полках. При каждом полку были и свои инженерные роты. Отдельно – 5-й77 и 6-й78 артиллерийские дивизионы.
Все эти части перешли из Галлиполи за шесть верст в Долину роз и смерти, где построили лагерь из английских палаток. В центре каждого полка в особых полуоткрытых палатках стояли их знамена и около них – часовой.
И только в лагере марковцы увидели, наконец, заслуженные ими Крестоносные знамена, на которых лик Николая Чудотворца и бессмертные слова: «Верою спасется Россия». Потом к трем знаменам присоединилось четвертое, Императорское, неизвестного полка.
В Марковский полк были влиты остатки гренадер и миллеровцев, всего около 100 человек. Месяцы собирались марковцы, плывшие из Крыма на десятке пароходов, попавшие в лагеря донцов и кубанцев и выписывающиеся из госпиталей. В итоге сила их, уступая другим полкам, составилась так: полк – три батальона, учебная, пулеметная и ординарческая команды – 1100 человек, артиллерийский дивизион – 500, конный дивизион – 160, инженерная рота – 120 и отдельно стоявшая между городом и лагерем, занимавшаяся прокладкой конной узкоколейки, железнодорожная рота – 150 человек.
Все были вооружены винтовками; имелось 15 пулеметов и немало патронов.
Полк принял, наконец, генерал Пешня79; его помощник – полковник Докукин80. Началась уставная лагерная жизнь и занятия. Устроена церковь, театр, баня. Составился струнный оркестр из самодельных инструментов, драматическая труппа, хор «Братьев Зайцевых». Помимо учебной команды были по полку обер- и штаб-офицерские курсы. С началом тепла и сухой погоды образовались разные спортивные команды. Принимались меры к составлению полкового духового оркестра.
Жизнь кипела не только в Марковском полку, но и в других. В городе, где стоял штаб корпуса, находились пять военных училищ, Технический полк81, «Галлиполийские» роты, мастерские, отличный корпусной театр, библиотека-читальня, гимнастическая школа; была и гимназия имени генерала Врангеля, в которой учились дети всех возрастов. Регулярно читались лекции по высшим дисциплинам, как в городе, так и в лагере. Устраивались сеансы устной газеты.
Вся жизнь и города, и лагеря была построена на здоровых национальных началах и совершенно не напоминала жизнь концентрационных лагерей, как об этом писали некоторые газеты левого направления.
Естественно, что неудача в борьбе с красными, оторванность от Родины, неопределенность будущего, жизнь на диком полуострове, полуголодная и нищая, давили морально. К этому прибавился еще нажим французов с целью роспуска армии. И в армии возникали кризисы, но их разрешали тем, что предоставляли желающим полную свободу уйти на все четыре стороны. Ушли тысячи, но десятки тысяч остались. Марковцы уменьшились несколько в числе.
Марковцы-артиллеристы в Галлиполи82
Утром 1 ноября 1920 года все батареи, кроме батареи генерала Маркова, погрузились в Килен-бухте Севастополя на пароход «Херсон», вышедший к полудню на рейд. После объезда транспортов генералом Врангелем они стали выходить на внешний рейд, откуда в сумерках взяли курс на Константинополь.
«Херсон» имел на борту более 9000 человек, при малом количестве воды и при полном отсутствии провианта. В батареях, пришедших из боя и без обозов, с первого же дня начался голод. Тяжелораненые и больные умирали.
4-го «Херсон» стал на якорь
