Полное собрание стихотворений - Марина Цветаева

19 года несла – нежную.

1. “Я помню ночь на склоне ноября…”

Я помню ночь на склоне ноября.

Туман и дождь. При свете фонаря

Ваш нежный лик – сомнительный и странный,

По-диккенсовски – тусклый и туманный,

Знобящий грудь, как зимние моря...

– Ваш нежный лик при свете фонаря.

И ветер дул, и лестница вилась...

От Ваших губ не отрывая глаз,

Полусмеясь, свивая пальцы в узел,

Стояла я, как маленькая Муза,

Невинная – как самый поздний час...

И ветер дул и лестница вилась.

А на меня из-под усталых вежд

Струился сонм сомнительных надежд.

– Затронув губы, взор змеился мимо... —

Так серафим, томимый и хранимый

Таинственною святостью одежд,

Прельщает Мир – из-под усталых вежд.

Сегодня снова диккенсова ночь.

И тоже дождь, и так же не помочь

Ни мне, ни Вам, – и так же хлещут трубы,

И лестница летит... И те же губы...

И тот же шаг, уже спешащий прочь —

Туда – куда-то – в диккенсову ночь.

2 ноября 1918

2. “Мало ли запястий…”

Мало ли запястий

Плелось, вилось?

Что тебе запястье

Мое – далось?

Всё кругом да около —

Что кот с мышом!

Нет, – очами, сокол мой,

Глядят – не ртом!

19 ноября 1918

3. “Не любовь, а лихорадка…”

Не любовь, а лихорадка!

Легкий бой лукав и лжив.

Нынче тошно, завтра сладко,

Нынче помер, завтра жив.

Бой кипит. Смешно обоим:

Как умен – и как умна!

Героиней и героем

Я равно обольщена.

Жезл пастуший – или шпага?

Зритель, бой – или гавот?

Шаг вперед – назад три шага,

Шаг назад – и три вперед.

Рот как мед, в очах доверье,

Но уже взлетает бровь.

Не любовь, а лицемерье,

Лицедейство – не любовь!

И итогом этих (в скобках —

Несодеянных!) грехов —

Будет легонькая стопка

Восхитительных стихов.

20 ноября 1918

4. “Концами шали…”

Концами шали

Вяжу печаль твою.

И вот – без шали —

На площадях пою.

Снято проклятие!

Я госпожа тебе!

20 ноября 1918

5. “Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно…”

Дружить со мной нельзя, любить меня – не можно!

Прекрасные глаза, глядите осторожно!

Баркасу должно плыть, а мельнице – вертеться.

Тебе ль остановить кружащееся сердце?

Порукою тетрадь – не выйдешь господином!

Пристало ли вздыхать над действом комедийным?

Любовный крест тяжел – и мы его не тронем.

Вчерашний день прошел – и мы его схороним.

20 ноября 1918

6. “Волосы я – или воздух целую…”

Волосы я – или воздух целую?

Веки – иль веянье ветра над ними?

Губы – иль вздох под губами моими?

Не распознаю и не расколдую.

Знаю лишь: целой блаженной эпохой,

Царственным эпосом – струнным и странным —

Приостановится...

Это короткое облачко вздоха.

Друг! Все пройдет на земле, – аллилуйя!

Вы и любовь, – и ничто не воскреснет.

Но сохранит моя темная песня —

Голос и волосы: струны и струи.

22 ноября 1918

7. “Не успокоюсь, пока не увижу…”

Не успокоюсь, пока не увижу.

Не успокоюсь, пока не услышу.

Вашего взора пока не увижу,

Вашего слова пока не услышу.

Что-то не сходится – самая малость!

Кто мне в задаче исправит ошибку?

Солоно-солоно сердцу досталась

Сладкая-сладкая Ваша улыбка!

– Баба! – мне внуки на урне напишут.

И повторяю – упрямо и слабо:

Не успокоюсь, пока не увижу,

Не успокоюсь, пока не услышу.

23 ноября 1918

8. “Вы столь забывчивы, сколь незабвенны…”

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.

– Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! —

Сказать еще? – Златого утра краше!

Сказать еще? – Один во всей вселенной!

Самой Любви младой военнопленный,

Рукой Челлини ваянная чаша.

Друг, разрешите мне на лад старинный

Сказать любовь, нежнейшую на свете.

Я Вас люблю. – В камине воет ветер.

Облокотясь – уставясь в жар каминный —

Я Вас люблю. Моя любовь невинна.

Я говорю, как маленькие дети.

Друг! Все пройдет! Виски в ладонях сжаты,

Жизнь разожмет! – Младой военнопленный,

Любовь отпустит вас, но – вдохновенный —

Всем пророкочет голос мой крылатый —

О том, что жили на земле когда-то

Вы – столь забывчивый, сколь незабвенный!

25 ноября 1918

9. “Короткий смешок…”

Короткий смешок,

Открывающий зубы,

И легкая наглость прищуренных глаз.

– Люблю Вас! – Люблю Ваши зубы и губы,

(Все это Вам сказано – тысячу раз!)

Еще полюбить я успела – постойте! —

Мне помнится: руки у Вас хороши!

В долгу не останусь, за все – успокойтесь —

Воздам неразменной деньгою души.

Посмейтесь! Пусть нынешней ночью приснятся

Мне впадины чуть-улыбнувшихся щек.

Но даром – не надо! Давайте меняться:

Червонец за грошик: смешок – за стишок!

27 ноября 1918

10. “На смех и на зло…”

На смех и на зло:

Здравому смыслу,

Ясному солнцу,

Белому снегу —

Я полюбила:

Мутную полночь,

Льстивую флейту,

Праздные мысли.

Этому сердцу

Родина – Спарта.

Помнишь лисёнка,

Сердце спартанца?

– Легче лисёнка

Скрыть под одеждой,

Чем утаить вас,

Ревность и нежность!

1 декабря 1918

11. “Мне тебя уже не надо…”

Мне тебя уже не надо,

Милый – и не оттого что

С первой почтой – не писал.

И не оттого что эти

Строки, писанные с грустью,

Будешь разбирать – смеясь.

(Писанные мной одною —

Одному тебе! – впервые! —

Расколдуешь – не один.)

И не оттого что кудри

До щеки коснутся – мастер

Я сама читать вдвоем! —

И не оттого что вместе

– Над неясностью заглавных! —

Вы вздохнете, наклонясь.

И не оттого что дружно

Веки вдруг смежатся – труден

Почерк, – да к тому – стихи!

Нет, дружочек! – Это проще,

Это пуще, чем досада:

Мне тебя уже не надо —

Оттого что – оттого что —

Мне тебя уже не надо!

3 декабря 1918

12. “Розовый рот и бобровый ворот…”

Розовый рот и бобровый ворот —

Вот лицедеи любовной ночи.

Третьим была – Любовь.

Рот улыбался легко и нагло.

Ворот кичился бобровым мехом.

Молча ждала Любовь.

13. “Сядешь в кресла, полон лени…”

Сядешь в кресла, полон лени.

Встану рядом на колени,

Без дальнейших повелений.

С сонных кресел свесишь руку.

Подыму ее без звука,

С перстеньком китайским – руку.

Перстенек начищен мелом.

– Счастлив ты? – Мне нету дела!

Так любовь моя велела.

5 декабря 1918

14. “Ваш нежный рот – сплошное целованье...”

Ваш нежный рот – сплошное целованье...

– И это все, и я совсем как нищий.

Кто я теперь? – Единая? – Нет, тыща!

Завоеватель? – Нет, завоеванье!

Любовь ли это – или любованье,

Пера причуда – иль первопричина,

Томленье ли по ангельскому чину —

Иль чуточку притворства – по призванью...

– Души печаль, очей очарованье,

Пера ли росчерк – ах! – не все равно ли,

Как назовут сие уста – доколе

Ваш нежный рот – сплошное целованье!

Декабрь 1918

15. “Поцелуйте дочку…”

“Поцелуйте дочку!”

Вот и все. – Как скупо! —

Быть несчастной – глупо.

Значит, ставим точку.

Был у Вас бы малый

Мальчик, сын единый —

Я бы Вам сказала:

“Поцелуйте сына!”

16. “Это и много и мало…”

Это и много и мало.

Это и просто и тёмно.

Та, что была вероломной,

За вечер – верная стала.

Белой монашкою скромной,

– Парой опущенных глаз. —

Та, что была неуемной,

За вечер вдруг унялась.

Начало января 1919

17. “Бренные губы и бренные руки…”

Бренные губы и бренные руки

Слепо разрушили вечность мою.

С вечной Душою своею в разлуке —

Бренные губы и руки пою.

Рокот божественной вечности – глуше.

Только порою, в предутренний час —

С темного неба – таинственный глас:

– Женщина! – Вспомни бессмертную душу!

Конец декабря 1918

18. “Не поцеловали – приложились…”

Не поцеловали – приложились.

Не проговорили – продохнули.

Может быть – Вы на земле не жили,

Может быть – висел лишь плащ на стуле.