Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир - Анастасия Ивановна Архипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Финал «Хауса» вобрал в себя все «прорывы», все новаторство, набранное за восемь сезонов. Очнувшись от наркотического сна в горящем здании, наш герой отказывается выбираться оттуда; вместо этого он беседует с призраками – как мертвых, так и живых персонажей. В этой серии, в отличие от многих других, мы не узнаем, каким именно образом Хаус попал в это здание, почему оно загорелось и как там же оказался его бывший пациент. Медицинская часть полностью травестирована – мы ее видим сквозь призму хаусовского восприятия. Потом случается #рейхенбах, и здание рушится на глазах у его лучшего друга – Уилсона. Хаус выбирается из этой катастрофы живым (по крайней мере, таков замысел сценаристов) и, как и положено плуту, является на собственные похороны. Однако многие зрители восприняли гибель Хауса как настоящую, а не мнимую. К этому их старательно подводили разные детали этой серии: присутствие призраков, падение горящей балки, пародийная панихида, слова Хауса «я умер», обращенные к Уилсону, наконец, самые последние кадры сериала, где Хаус и Уилсон уезжают на мотоциклах, и Уилсон гораздо больше похож на своего друга, чем на себя (небрит, одет в кожаную куртку). Зная, что Уилсон смертельно болен, многие сочли последние несколько минут плодом его воображения, поскольку он не в силах принять гибель друга. Такая реакция конечно же не случайна – она продиктована самим текстом сериала, в том числе связью «Хауса» с конандойлевским героем, которого автор сначала убил по-настоящему, а потом оживил, не заботясь о правдоподобии. И по этой логике, Хаус конечно же выжил, но одновременно с этим погиб и возродился.
«Золотой век» сознательно провоцирует в зрителе фрустрацию, раздумья, возмущение или недовольство. Если финал «Хауса» был для публики скорее, то окончание эпопеи «Остаться в живых» вызвало множество нареканий и упреков. Этот сериал – история о том, как группа людей, уцелевших после авиакатастрофы, пытается выжить на необитаемом острове. Ближе к концу, параллельно центральному сюжету, начинаются побочные нарративы, прозванные поклонниками flash sideways, альтернативная реальность, в которой герои проживают свою жизнь так, как если бы катастрофы не произошло. В финале загадка разрешается – реальность оказывается Чистилищем, в котором все главные действующие лица собираются после смерти, чтобы двигаться «туда, дальше». Это объяснение оттолкнуло многих поклонников, «не желавших, чтобы к фантастике примешивалась метафизика». Теорий, объясняющих, что же произошло в сериале на самом деле, было огромное множество, включая искривление времени и пространства вокруг острова и Четвертые врата сновидения Кастанеды. Многие говорили о том, что создатели порядком поиздевались над их привязанностью и вниманием, а критики указывали на то, что финал дает слишком много ответов на те загадки, которым лучше было бы остаться без объяснения.
Наиболее радикально проблема завершения сюжета была решена в финале «Клана Сопрано». В серии «Сделано в Америке» семья Сопрано собирается за ужином в кафе и мирно беседует под песню, которую Тони заводит на музыкальном аппарате. Сев лицом к двери, Тони пристально вглядывается во всех, кто заходит в кафе. К Тони присоединяются жена с сыном, и в тот момент, когда в кафе должна зайти его дочь, мы слышим звук колокольчика, Сопрано поднимает голову – и повествование обрывается вместе с песней: зрители видят черный экран, на котором через несколько секунд в полной тишине появляются титры. Этот финал вызвал огромное количество споров и объяснений, но сам шоураннер наотрез отказывался его комментировать46. Однако люди, работавшие с ним, объясняли это тем, что у истории Сопрано было несколько вариантов завершения, и все они банальны. Тони могли посадить, он мог погибнуть или же стать «крысой» и начать сотрудничать с ФБР. В этом финале зрителю дана возможность представить себе все версии развития событий, и если для одних тишина и темнота символизируют смерть героя, то для других «жизнь Тони продолжается <…> и единственное наказание, которое ему придется понести, это то, что он остается таким же толстым и жалким М….ОМ»47.
Подобный кульбит был совершен и в «Сент-Элсвер», предшественнике «Скорой помощи» и «Доктора Хауса», снятом в 1980-е годы48. В этом сериале действие разворачивается в учебной больнице. Однако в финале за окном начинает идти снег, а затем нам показывают больничное здание снаружи, сотрясающееся, как будто от землетрясения. В следующей сцене главный герой возвращается домой, однако его внешний вид заметно меняется, а ранее умерший персонаж появляется в этой сцене в образе его отца. И потом происходит главное открытие – аутичный мальчик, сын Дональда, сидит на полу, вглядываясь в снежный шар и периодически его встряхивая. После того как отец забирает у него игрушку, посетовав, что совершенно не понимает, что происходит у сына в голове, камера наплывает на шар, и мы видим внутри точную копию больницы. В одном исследовании указывается, что эта концовка «напоминает зрителям о том, что вымысел, за которым они следили несколько лет, на самом деле помещен внутри другого вымысла, на один uja「 ближе к нереальности»49. Создатели «Сент-Элсвер» совершают настоящее обнажение приема, и, подобно финалу фильма Феллини «И корабль плывет», мы осознаем, что все это время были во власти иллюзии.
Финалы «Клана Сопрано» и «Сент-Элсвер» обращены к зрителю; в обоих случаях наша иллюзия разрушается, как развеивается память о сновидении при пробуждении. В этом смысле недовольство поклонников указывает на то, что их (нас) обезоружили, полностью лишили контроля. Согласно одной из версий, «в концовке uКлана Coпpaнo^, действительно срежиссирована, ясно и недвусмысленно, насильственная смерть: наша. Только что мы активно участвовали в сериале, пока он поставлял нам разные детали и смыслы, которые мы могли бы потом истолковать <…> и тут все резко обрывается, проход закрыт, и нет никакого будущего»50. Об этом гораздо более прямо нам говорит британский сериал «Жизнь на Марсе»51, герой которого застревает между жизнью и смертью: попав в аварию в 2006 году, он просыпается в 1973-м. Сэма преследуют видения и звуки из его времени, в том числе видение девочки из телевизионной заставки – подобно старику из «Портрета» Гоголя, она сходит с экрана и изводит нашего героя страхом. В последнем кадре «Жизни на Марсе» эта девочка, подойдя вплотную к камере, смотрит нам в глаза и выключает изображение. В сериале она олицетворяет смерть, и самое очевидное объяснение этого жеста – это что
