Паническая атака. Избавиться раз и навсегда! - Андрей Владимирович Курпатов

своих близких, ни о проблемах на работе, ни о планах, которые у нас были. Всё смыкается в одной точке: «Только бы не умереть!»

А если мы и вспомним о ком-то или о чём-то, то лишь в этом, паническом, ключе: мол, там кто-то говорил о болезни – «Не мог он меня заразить?», там нас ждут – «Нет, как я пойду?!» и т. п.

Принцип доминанты работает, а потому, к чему бы ни притронулось наше внимание в момент панической атаки, всё это будет пропущено через призму этого нашего ужаса.

Мы увидим, что близким наплевать на наше состояние… «Как же на них рассчитывать?!», «Как они мне помогут?!», «Почему они не могут понять, что мне плохо?!» Работа кажется нам в этот момент путём в могилу: это они нас довели, нагрузки, а я болею!

Даже если нам скажет кто-то в этот момент: мол, не волнуйся, тебе надо просто отдохнуть, – мы не подумаем, не вспомним, как нам хорошо отдыхалось когда-то. Нет, мы придём в ужас, подумав о том, что в отпуске не будет рядом ни знакомых врачей, ни лекарств, ничего…

Что ж, доминанта – мощнейший инструмент, который, к сожалению, чаще там, где не надо, а не там, где следовало бы. Вот если бы этот принцип работал так же хорошо, когда нам надо сконцентрироваться на работе, здоровом образе жизни, каких-то полезных вещах…

Но нет, ведь мощность доминанты определяется тем, вовлечена ли в её производство наша подкорка с её эмоциями, тем самым страхом, или нет. Рационально образованные доминанты, стартующие от префронтальной коры, просто не могут пробиться к подкорковым структурам и захватить наш мозг целиком.

В общем, нам ничего не остаётся, кроме как научиться «объезжать» доминанты своего страха.

Случай из психотерапевтической практики

«Машинка для подъёма давления!»

Антонина была учительницей английского языка, по крайней мере до тех пор, пока ещё могла выходить из дома. Но к моменту нашей с ней встречи в Клинике неврозов, кстати сказать, имени академика И. П. Павлова, эта 56-летняя женщина не совершала подобных смелых вылазок уже без малого 15 лет!

Исключения составляли только совместные выдвижения из квартиры под руку с собственным мужем, да и то лишь в совершенно исключительных случаях. Вообще же стаж её невроза был почти рекордным – 32 года!

Обычно к этому возрасту – 50–55 лет – дистония, если она у человека и была, проходит сама собой: как только у человека начинают развиваться настоящие болезни сердечно-сосудистой системы, различные вегетативные проявления страха благополучно «раскланиваются» и элегантно «ретируются».

Это, кстати сказать, весьма примечательное явление: человек, который страдал неврозом сердца 20, а то и 30 лет кряду, переживал по поводу любого самого незначительного изменения артериального давления, частоты пульса и т. п., а получив уже полноценный диагноз от кардиолога, вдруг совершенно перестаёт уделять своему здоровью внимание.

Теперь у него и давление артериальное действительно скачет как угорелое, и сердце сбивается через раз, и настоящие ишемические боли появляются, которые фактически ограничивают его активность, а ему ну хоть бы хны, не страшно.

Впрочем, удивляться тут нечему: человек, страдающий паническими атаками, боится появления у себя тех или иных симптомов телесного недомогания, а нормальному больному бояться нечего – они появляются сами, без приглашения, звать их не надо. И вот страх проходит – больше бояться нечего, всё уже и так есть, можно расслабиться. Но сейчас речь не об этом…

Итак, Антонина. Главным симптомом её вегетососудистой дистонии были приступы повышенного артериального давления. Оно на самом деле у неё поднималось эпизодами и не до смертельных цифр – в пределах от 140/90 до 160/100 мм ртутного столба, что она как-то по-особенному чувствовала.

При этом больше всего Антонина боялась поездок в метро. Именно в метро у неё случился тот панический приступ, после которого она наотрез отказалась выходить из дома.

Как метро влияет на артериальное давление крови в сосудах – это загадка. Но у Антонины и на это было объяснение: мол, при спуске на эскалаторе возникает некий «перепад давления», который и приводит к повышению давления артериального.

Глупо умирать из страха перед смертью.

Сенека

Разумеется, и доли здравого смысла в этих рассуждениях не было. Но вот в убеждённости Антонины, что метро – это смерть, подобных «долей» было с избытком.

Так что этим видом транспорта она не пользовалась ни при каких обстоятельствах – мол, лучше сразу убейте.

Теперь немного отвлечёмся. Согласно теории условного рефлекса, если человек, находящийся в безопасности, будет испытывать на себе воздействие стимулов, которые вызывают у него страх, то постепенно произойдёт угашение этого условного рефлекса.

Грубо говоря, если меня пугать тем, что меня раньше пугало, но каким-то образом сделать так, что мозг мой пугаться не будет, то нервная связь, которая связывает стимул и реакцию, распадётся, т. е. соответствующий условный рефлекс угаснет.

Если собаку, допустим, прежние хозяева били, то она будет бояться людей. Но если потом она окажется у других хозяев, которые окутают её любовью и заботой, страх животного постепенно сойдёт на нет.

С точки зрения психотерапии это выглядит таким образом. Допустим, человек боится пауков.

• В этом случае мы сначала можем научиться контролировать страх, разглядывая пауков на чёрно-белых иллюстрациях из учебника энтомологии.

• Затем перейти к паукам на цветных картинках из интернета и тоже научиться смотреть на них, не испытывая страха.

• Потом мы можем взять муляж паука и научить человека взаимодействовать с ним без страха.

• И так постепенно настоящий паук перестанет казаться ему таким уж страшным.

Короче говоря, нужно привыкнуть к действию факторов, вызывающих страх, и страх перестанет появляться. В рамках психотерапии есть ещё много разных факторов и нюансов, но общую схему метода «систематической десенсибилизации» я изложил.

Никогда не хватает времени, чтобы сделать хорошо, однако всегда находится время, чтобы переделать заново.

Закон времени по Мексимену

Узнав о том, насколько Антонина боится именно метро, я решил сделать свой «муляж паука» для нашего психотерапевтического занятия. Тогда ещё никаких смартфонов в природе не существовало, поэтому я взял обычный кассетный диктофон и отправился в метро.

В толпе людей, подходящих к метро, я его включил и дальше прошёл весь путь обычного пассажира: вход в холл метро, проход через турникеты, спуск на эскалаторе и т. д.

На магнитную пленку, соответственно, записывалось всё: и шум полного людьми холла, и звук лязгающих турникетов, и жужжание