Злоба (ЛП) - Гвинн Джон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Халион кивнул.
‘Хорошо. Значит, договорились.’
‘А куда ты ходил?- спросил Корбан. Тарбен впервые взглянул на него.
‘Значит, ты обрел голос, мальчик?- На лице высокого воина промелькнуло беспокойство. ‘Ну что ж, думаю, ничего страшного в этом нет. Я собираюсь рассказать об этом всем остальным. Фейн, жена Эвниса, умерла. Я должен рассказать обо всем его холду, который здесь находится.’
- Когда же?- сказал Корбан, вспомнив слова Брины о том, как недавно хорошо жила жена Эвниса.
- Сегодня рано утром. Есть и другие новости, которые тоже нужно рассказать. Впрочем, не такие уж и плохие. Охота началась. В половине десятого вечера, прежде чем ты спросишь.’
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ВЕРАДИС
Верадис рассеянно смотрел на реку, пока он ехал вдоль ее берега, вода бурлила и пенилась вокруг огромных серых валунов. Не так давно он проделал то же самое путешествие в противоположном направлении вместе со своим братом Крелисом и пленным корсаром Вин Талуном.
Он чувствовал, как-будто это было давным-давно. Он оставил Рипу в поисках своего места в этом мире. Теперь он возвращался и должен был проехать через ворота своего отца рядом с принцем Тенебраля. Более того, Натаир объявил его своим первым мечом и капитаном постоянно растущего отряда. Он подозревал, что это было в основном основано на его самоубийственном прыжке через стену пламени, хотя становилось ясно, что он поднялся выше всех конкурентов в оружейном деле, за исключением Арматуса, мастера оружия, конечно. Но каковы бы ни были причины, он почувствовал теплое тепло гордости глубоко внутри. Он с нетерпением ждал встречи с Крелисом, хотя и знал, что брат, скорее всего, сломает ему спину в одном из своих медвежьих объятий. Было бы даже приятно увидеть Эктора, своего второго брата.
Но больше всего ему хотелось увидеть лицо отца. Не из-за какой-то общей любви, а потому что он чувствовал, что наконец-то достиг чего-то, чего нельзя было отрицать.
- Она хорошенькая?’
Он оглянулся и увидел Натаира, ехавшего рядом с ним.
- Ты улыбался про себя. Думаешь о девушке, вернувшейся домой? Ту, который ты скоро увидишь?’
‘Нет, господин, - покачал головой Верадис.
‘Господь. Мне казалось, я уже говорил тебе: между нами ничего этого не будет.’
Верадис печально улыбнулась. ‘Привычка. Сейчас мы приближаемся к моему дому, где я вырос, чтобы называть своего отца “лорд”.’
Натаир поднял бровь.
‘Значит, никаких женских рук, к которым можно было бы вернуться?’
‘Нет.’
- Ты меня удивляешь, Верадис . . .’
- Он фыркнул. - Я очень люблю женщин, просто они заставляют меня нервничать. Была еще одна девушка, Элисия, дочь конюха . . .’
- Ха, видишь, я был прав с самого начала, - сказал Натаир, щелкнув пальцами.
- Нет, ничего из этого не вышло. Она всегда говорила одно, но имела в виду совсем другое. Это сбивало с толку. Лучше меч и кто-то, с кем можно сражаться, я думаю.’
Натаир рассмеялся.
‘Возможно, ты один из самых искусных воинов во всем Тенебрале, но тебе еще многому предстоит научиться, мой друг.’
‘Да, - покраснел Верадис. - Но, а что вы?- Он говорил быстро, стараясь отвлечь от себя эту неприятную тему.
- А, контратака, я вижу. Нет. Ни одной девушки, или женщины. Во всяком случае, в последнее время. Мне слишком многого надо достичь. Здесь мало места для чего-либо еще.’
За ними ехали два десятка воинов, отобранных из быстро растущего боевого отряда Натаира. Река Афрос текла впереди, расширяясь в отдалении, извиваясь в стене деревьев на своем пути к побережью. Лес уходил за горизонт, и хотя он еще не видел его, он знал, что его дом находится на дальней стороне. Он почувствовал трепет в животе, когда посмотрел на лес, его глаза рисовали стены его дома. Страх? Затем ощущение исчезло.
Многие боялись войти в лес, а на горизонте, на голом холме к северу от леса, виднелись развалины гигантской Балары. Подобные развалины были найдены по всей изгнанной Земле, покинутой великанами после их поражения. Некоторые из них были населены людьми, как и Джеролин, но многие другие остались пустыми, люди предпочитали строить из дерева и соломы. О развалинах крепости великанов рассказывали странные истории, но он никогда не боялся войти в лес, потому что вырос на его окраине. Он всегда с удовольствием проводил время в лесу, обычно охотясь вместе с Крелисом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Горстка ворон с пронзительным криком взлетела с деревьев на дальнем берегу. Верадис вздрогнул, снова почувствовав то короткое щекочущее ощущение внизу живота. Некоторое время он смотрел на рощу деревьев, в основном ив и ольхи, потом покачал головой.
Даже при мысли о том, что придется вернуться домой, я теряю самообладание. Он фыркнул, злясь на себя, и снова уставился на дорогу.
В ту ночь они разбили лагерь на некотором расстоянии в лесу, а рядом с ними текла блестящая черная река. Временами Верадис видел сквозь колышущиеся верхушки деревьев темную тень зубчатой башни Балары в обрамлении Луны.
Он топнул ногой, борясь с опущенными веками. Неподалеку заржала лошадь, в угасающем костре хрустнула ветка. Он молча прошелся вдоль периметра их лагеря, где деревья были очищены от лесной дороги, которая затеняла реку.
Какой-то звук привлек его внимание, и он осторожно пробирался вокруг спящих фигур, пока не оказался над Натаиром.
Принц что-то бормотал во сне, подергивая конечностями. Верадис присел на корточки, пытаясь лучше расслышать, что он говорит.
На лице Натаира выступили капельки пота, веки задергались, а потом внезапно распахнулись, и рука метнулась вперед, чтобы схватить Верадиса за горло. Верадис попытался разжать пальцы Натаира, но они были неподвижны. Глаза принца были широко раскрыты, выпучены и дико смотрели на Верадиса, как загнанное в угол дикое существо. Он почувствовал мгновенную панику, когда его легкие начали гореть, а затем внезапно глаза Натаира прояснились. Принц ослабил хватку и со вздохом откинулся назад.
‘Прошу прощения, - пробормотал Натаир, вытирая пот с лица.
Верадис помассировала свое горло. ‘Тебе снился сон?’
‘Да.’ Натаир сел.
‘Ты разговаривал во сне.’
Глаза Натаира сузились. ‘Что я такого сказал? Ты слышал, что я сказал?’
‘Нет. Не совсем. Что – то насчет ... поисков, я думаю. И что-то похожее на котел. Я не уверен.’
Натаир пристально посмотрел на Верадиса, потом пожал плечами. ‘Мне снятся сны, Верадис. Тревожные сны. Часто одно и то же.- Он неуверенно улыбнулся. ‘Я видел его во сне, сколько себя помню, или его вариации, но в последнее время он становится все более актуальным.’
Верадис подошел к догорающему костру, где грелся глиняный кувшин с вином. Он отхлебнул немного сам, теплая, кисловатая жидкость успокоила его горло, и передал ее Натаиру, который жадно глотнул. ‘Что тебе снится?- спросил он.
Натаир огляделся, проверяя не подслушивают ли. ‘Я слышу голос, зовущий меня на помощь, иногда вижу тень лица. Благородное лицо, я думаю, хотя оно никогда не бывает совершенно таким же, никогда не бывает ясным. Но голос всегда один и тот же. Шепот, но все же наполняющий мою голову шумом.’
‘Что говорит?’
- Всегда одно и то же. Он ищет, ищет и просит меня о помощи. Чтобы найти котел, нет, котел, хотя почему это так важно, я не знаю.- Он глубоко вздохнул.
В глубине сознания Верадиса шевельнулось воспоминание. ‘Разве Мейкал не говорил о котле во время совета твоего отца?’
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})‘Да. Он так и сделал, хотя и заявил, что ничего об этом не знает, когда я его спрашивал. Я не знаю. Но голос становится все более настойчивым.’
‘Ты говорил об этом кому-нибудь?’
- Нет, ты первый. Не годится, чтобы люди думали, будто принц Тенебраля сошел с ума.- Он потер глаза. - А ты знаешь . . . думаешь, я сошел с ума?’
- Несколько лун назад, возможно, я бы так и сделал, - улыбнулся Верадис. ‘Теперь, со всеми этими разговорами о богах, демонах, плачущих камнях и матери всех войн, – фыркнул он, – сны и странные голоса кажутся мне прирученными.- Он улыбнулся, но в душе был встревожен. Он не верил, что Натаир был тронут, и сам страдал от неприятных повторяющихся снов, обычно о мертвой матери, которую он никогда не видел. И даже он иногда слышал голоса. Он всегда списывал это на свою совесть, но, возможно, дело было не только в этом.
