Гейши. История, традиции, тайны - Джозеф Бекер

Довольно долго пожары обходили стороной Ёсивара, но в 1862 году (29 мая) более половины публичных домов сгорело дотла, и по соседству с Фукагава было организовано каритаку. Пока дело велось на временной территории, публичные дома не всегда строго соблюдали все правила и традиции, и случалось, что под видом стремления к упрощению процедуры функции публичных домов выполняли даже чайные дома. При таких условиях в карманы содержателей публичных домов попадало больше денег, чем обычно, а бизнес заметно оживлялся с наплывом гостей, привлеченных новизной условий и местоположения. Поэтому в периоды застоя дел в Ёсивара содержатели публичных домов по совершенно понятным причинам подумывали об организации каритаку. Во 2-й год Кэйо (1866), когда каритаку было устроено на Миндзэнтё в Фукагава, некоторыми содержателями было направлено прошение властям с предложением выплаты 10 000 рё в год в случае разрешения оставить временный квартал на этом месте навсегда. Правда, они получили отказ. Практика устройства каритаку возникла в 3-й год Мэйрэки (1657), когда публичные дома на Фукуятё были полностью уничтожены памятным пожаром того же года, и в ожидании переезда в Ёсивара временные публичные дома были организованы в Имадо, Санья и Яма-но сику путем аренды обычных домов.

С тех пор, когда бы Ёсивара ни страдал от огня, временный квартал устраивался на срок от 200 до 300 дней в Рё- гоку, Накадзу, Таканава, Фукагава, Асакуса, Намики, Ханакандо и др. Временные публичные дома, организованные во 2-й год Кока (1845), были разбросаны по двадцати различным улицам: Ямакаватё, Тамати-иттёмэ, Тамати-нитёмэ, Саньямати, Асакусамати, Синъторикоэмати-иттёмэ, Синъторикоэмати-нитёмэ, Синъторикоэмати-сантёмэ, напротив Хатиман-Онъядо (в районе Хондзё), Рокусякуясики, Канэясики, Нагаокатё-иттёмэ, Хатиробэйясики, Мацуитё-иттёмэ и Ирэтё (в районе Фукагава), Эйтайдзи-мондзэнтё, Накатё, Хигаси-накатё, Ямамототё, Мацумуратё, Цукудатё, Токиватё-нитёмэ. В Нанакавадо-мати и в Сёдэнтё (Асакуса) по особой хартии, полученной от властей (токкё), организовали свое дело Тамая Синдзабуро и еще более двадцати известных публичных домов.

Понятно, что единых инструкций по устройству временных публичных домов не существовало, их составляли соответственно обстоятельствам, но общую идею можно понять из инструкции, изданной в 6-й год Кансэй (1794):

«Вследствие пожара, нанесшего ущерб Ёсивара, настоящим разрешается деятельность временных публичных домов при условии строгого исполнения хозяевами следующих правил:

1. Одежда юдзё не должна привлекать к себе пристального внимания.

2. Ни юдзё, ни камуро не разрешается покидать дома.

Даже внутри домов им не позволяется появляться на фасадной стороне второго этажа или в окнах, так чтобы привлечь внимание прохожих.

3. Поскольку деятельность домов осуществляется за пределами специального квартала, все должно происходить тихо и скромно, а открытые демонстрации куртизанок, принятые в Ёсивара, категорически запрещены».

Следующее описание каритаку дается в «Эдо хандзёки»:

«Как правило, временный публичный дом располагает очень небольшим помещением. Примерно одной десятой от того, что имелось в постоянном здании в Ёсивара, в то время как наплыв гостей возрастает в десять раз против обычного. В таких условиях кровати для нескольких гостей помещают в одной комнате, просто отделив их друг от друга ширмами. Такой тип ночлега называется варидоко (разделенная постель). Кровати размещены так, что иногда чьи-то ноги приходят в непосредственное соприкосновение с чьей- нибудь головой и наоборот. Из-за ширм слышится болтовня юдзё со своим гостем. Слышно, как она улещивает его словами: «С первого же свидания моя любовь к вам превратилась в пылкую страсть и вся моя душа томится в ожидании вашего прихода. Вороны могут перестать каркать, но я не перестану думать о вас, мой принц!..»

Из-за ширмы слева слышится тихий шепот гостя, говорящего своей юдзё, что, если она его любит, он выкупит ее... Гость напротив оказался студентом и декламирует китайские стихи из «Тосисэн»[1 «Т о с и с э н» — сборник китайской поэзии эпохи династии Тан (618—907). (Приме'ч. пер.)]. Его юдзё впадает в недоумение, не понимая, о чем он говорит, и спрашивает студента: «А что за чудные слова вы произносите и что это за тёмэн (бухгалтерская книга) вы принесли с собой?» — «Ну что за темная ты женщина! — отвечает гость. — Это же знаменитые китайские стихи, которые тебе лучше бы запомнить...» Юдзё гостя куда- то отошла, и он, не желая оставаться пассивным, зевает и потягивается. Где-то в комнате находится господин, который здорово повеселился и настолько пьян, что не может стоять, однако отказывается лечь и поспать. Как только он пытается встать, его ноги подгибаются и он оседает на постель. Разочарованный, но не обескураженный пропойца начинает слезливо жаловаться громким ворчливым голосом, то выражая свое возмущение, то разражаясь беспричинным смехом. Вскоре он пытается развеселить себя исполнением кияри (песня пожарников), начиная песню пронзительным фальцетом во всю силу легких, но тут же сбиваясь и заканчивая невнятным пьяным бормотанием.

Внезапно эти прелестные звуки прекращаются, поскольку сопровождающая его юдзё, опасаясь, что этот вой потревожит остальных гостей, силой укладывает его в постель и накрывает с головой одеялом, удаляя его из звуковой картины этой ночи…Теперь другой гость, который до сих пор спал под влиянием винных паров, просыпается и, влекомый зовом природы, начинает искать выход, натыкаясь в полумраке на окружающие ширмы. Но его состояние подводит его, и, так и не поняв, где он находится, гость начинает сердито требовать объяснить ему причину его заточения и немедленно освободить, грозя в противном случае разнести здесь все. Поскольку никакого ответа не приходит, расхрабрившийся молодой человек яростно пинает ширмы вокруг себя, обрушивая их на головы спящих и грубо прерывая их сон, выходя из себя еще больше, он бросается на оставшиеся ширмы, расшвыривая их в разные стороны и являя взору интересные сцены, происходящие в других частях комнаты. Нервы остальных гостей не выдерживают, и начинается общая паника, подогреваемая истерическим визгом юдзё, криками «Горим!!» и т. д.».

Из этого описания видно, что обычные дома, временно приспособленные под публичные, были интересными местами, особенно при большом наплыве гостей, и что в их стенах случалось множество комичных и забавных ситуаций. Кстати, именно это привлекало туда еще больше посетителей.

Дотю-но кото оёби цукидаси-но кото (Шествия юдзё и первые появления «рекрутов» в Ёсивара)