Школа хороших матерей - Джессамин Чан

Теперь она смотрит на обувь матерей, отмечает, что шнурки они завязывают по-разному, видит, у кого истерлись манжеты, у кого они грязные. Сегодня одиннадцатое января. Сегодня Гарриет двадцать два месяца.

Когда очередь доходит до нее, она рассказывает им о своем очень плохом дне, о депрессии, о Сюзанне, о разводе.

— Я сегодня ущипнула мою куклу. Во время тренировок дневного сна. Я отвлеклась. Подруга моего бывшего посадила мою девочку на диету. Они убрали углеводы из ее рациона. Я понимаю, насколько невероятно глупо это звучит, но я беспокоюсь. Это опасно. У нее щечки… — Голос Фриды дрожит. Она вытирает слезы. — Она должна набирать вес, а не терять. Я потеряла контроль над собой. Я знаю, мы не должны это допускать. Я не хотела вымещать злость на кукле.

Матери в разговорном кружке принимают ее в свой круг, бормочут: «Хм-м-м, да, мать — она всегда мать». Женщина, которая ударила сына линейкой, говорит:

— И со мной точно так же началось.

Мать рядом с Фридой — та, которая обожгла сына щипцами для волос, — похлопывает Фриду по колену. Мора, мать пятерых детей, алкоголичка и социопатка, добродушно улыбается.

— И что вы почувствовали, ущипнув Эммануэль? — спрашивает миз Гибсон.

— Ужас. Я поступила как чудовище. Я никогда не щипала Гарриет. Я не такой человек.

Мать рядом с Фридой закатывает глаза.

— Но?

Фрида вытягивает губы.

— Но я эгоистка. Я опасна для моего ребенка.

* * *

На следующее утро, стоя рядом со столом инструкторов и выслушивая наставления миз Каури, Фрида называет свои недостатки. Она плохая мать, потому что ссорится со своими сородителями. Она плохая мать, потому что плохо пользуется привилегией воскресного телефонного звонка. Она плохая мать, потому что не понимает рамки своей нынешней роли в жизни Гарриет.

— Злость — самая опасная из эмоций, — говорит миз Каури. — Насилие в отношении ребенка не может иметь оправданий.

Психолог Фриды считает, что она сама виновата в своих несчастьях. Ее расстраивает падение Фриды: щипок, разговорный кружок. Миз Гибсон сообщила, что Фрида не слушала других женщин и противилась участию в цепочке объятий.

Фрида хотела бы сообщить психологу, что цепочка объятий — глупейшая часть всего вечера. В конце каждого дня миз Гибсон обнимает мать, стоящую справа от нее, та должна передать объятие следующей женщине. Они соединяют руки и завершают процесс мантрой школы: Я плохая мать, но я учусь быть хорошей. Они повторяют эту фразу три раза, как Дороти[15], пытающаяся вернуться домой.

Вчера вечером она чуть не сказала им о своей матери. Миз Гибсон все время спрашивала об их детских травмах. Не оставляли ли Фриду одну, когда она была ребенком? Не оставила ли она Гарриет одну вследствие этой межпоколенческой травмы?

Хотя она с матерью теперь ближе, чем когда-либо прежде, и хотя ее мать, разменяв шестой десяток, стала помягче, в детстве Фрида иногда чувствовала ее черствость. Она придумывала собственные объяснения, винила себя, думала, что мать не любит ее. Мать не любила проводить с ней время, не любила прикасаться к ней. Фриде приходилось вымаливать ее объятия. Ей постоянно говорили, чтобы она оставила мать в покое.

Фрида узнала об этом, только когда сама забеременела: у матери родился бы мальчик, если бы в шесть месяцев у нее не случился выкидыш. Фриде в то время было два года, она даже не заметила увеличившегося в размерах живота матери. В семейных альбомах не было фотографий матери во время той беременности.

Она не знает, хотели ли родители этого ребенка, дали ли они ему имя, где захоронены его останки, отмечают ли они как-нибудь день его смерти, говорят ли они когда-нибудь о нем между собой. Она знала, что лучше об этом не спрашивать.

Мать предупредила Фриду, чтобы она не утомляла себя физическими упражнениями, не поднимала ничего тяжелого, избегала стрессов. Доктора объясняли выкидыш стрессом.

Во время того телефонного разговора Фрида в первый и единственный раз слышала, как плачет ее мать. Когда Фрида наконец узнала про выкидыш, она извинилась за все те случаи, когда упрекала мать за то, что она единственный ребенок в семье. Когда она училась в начальной школе, для нее это был больной вопрос. Она кричала: «Да что с тобой такое?» У ее одноклассников были матери, которые приносили им сестричек и братьев. Фрида думала, что мать не хочет еще одного ребенка, который будет похож на нее, поскольку сама Фрида была плохой, неблагодарной дочерью. Эта история понравилась бы миз Гибсон. Но причина была не в ее матери, а во Фриде. Для безымянного ребенка ее матери, для ее безымянного братика не было места в ее досье.

* * *

Если Эммануэль когда-то и любила Фриду, то теперь этой любви пришел конец. На руке куклы все еще остается вмятина. Инструкторы решили не посылать ее в ремонт. Углубление всего лишь поверхностное, а технический отдел и без того перегружен. След будет помогать Фриде думать о последствиях.

— Ненавижу тебя, ненавижу тебя, — бормочет Эммануэль, когда Фрида поет колыбельную.

Температура у Фриды остается повышенной. Уровень злости растет. Она, как это ни прискорбно, постоянно отвлекается. Гарриет называет Сюзанну «мамочка». Во время последнего разговора это проскользнуло: «Мамочка Сью-Сью».

Гаст и Сюзанна были смущены.

— Иногда это случается, — сказал Гаст. — Не думаю, что это должно нас как-то беспокоить. — Гарриет не видела Фриду с ноября. А Сюзанну она видит каждый день. — Никто не хочет сделать тебе больно, — добавил Гаст.

Сюзанна вывела Гарриет из комнаты, пока продолжалась перепалка Фриды с Гастом. Фрида сказала, что это неприемлемо. Они же договаривались: Сюзанна — Сью-Сью. А «мамочка» — только Фрида.

— Я не хочу накладывать на нее новых ограничений, — говорит Гаст.

Гаст попросил ее успокоиться. Зачем ссориться из-за имен? Когда Фрида со временем найдет себе нового спутника, он не будет возражать, если Гарриет станет называть того человека папой.

* * *

Пока куклы спят, матери должны размышлять о своих ошибках. К подготовке ко сну и контролю ночных кошмаров применяется тот же протокол, что и к дневному сну, но теперь куклы два раза просыпаются в пределах каждого четырехчасового цикла сна.

У Фриды более чем достаточно времени на размышления о том, что Гарриет похудела, называет матерью чужую женщину, о том, что курс обучения закончится еще не скоро.

Инструкторы фиксируют притворную нежность, когда Фрида заглядывает в кроватку. Информация, поступающая от куклы, дает им такие основания. Если действия Фриды не улучшатся, если она не пройдет следующий экзамен, психолог приостановит ее телефонную привилегию.

Миз Руссо считает, что сказкам,