Вечный хранитель - Виталий Гладкий

Выждав какое-то время, взволнованный Глеб встал из-за поминального «стола» и подошел к Антипу. Тот как раз беззаботно балагурил с молодой женщиной, которая была одета в старинный русский сарафан, а на голове у нее красовался кокошник, расшитый разноцветным бисером. Она посмотрела на Глеба добрыми глазами, приятно улыбнулась и отошла в сторону, моментально поняв, что мужчинам есть о чем поговорить.

— Антип! — взволнованно начал Глеб. — Напротив меня сидит человек, который хотел тебя убить! Я хорошо его запомнил.

— Я знаю, — просто ответил Антип.

— То есть… как это?! Если тебе известно, что он за птица, то почему этот негодяй не понес никакого наказания? Мало того, он сидит за общим столом как ни в чем не бывало.

— Тебе трудно понять… Пока трудно. Возможно, позже… Виктор один из нас. Но — заблудшая овца. По недомыслию заблудшая. А мы не волки, чтобы резать овец, отбившихся от стада. У нас есть суд, праведный суд. Но чтобы на него попасть, нужно совершить святотатство. И тогда приговор будет жестоким. Нет, мы не убьем такого человека. Наша вера отвергает любое физическое насилие. Мы просто изгоним святотатца из нашей общины. А это хуже длительного заключения или даже смерти. Что касается случая в городе, когда Виктор напал на меня с ножом, то это наши личные счеты. Общины они не касаются.

— Извини… Я, кажется, влез в чужой монастырь со своим уставом. Но я должен был предупредить.

— За это спасибо. Да, должен. Как любой честный человек. Значит, Глафира Миновна в тебе не ошиблась.

— Во мне? Но ведь она звала отца…

— Да, это так. По старшинству. Тем более, что твой отец был с ней знаком. Но в свой последний час она вдруг открыла глаза и сказала, что сюда приедешь именно ты.

— Как она могла знать?!

— Глафира Миновна много чего знала… — Антип нахмурился. — Нам будет очень ее не хватать.

На том разговор и закончился. Глеб вернулся на свое место и снова поймал волчий взгляд Виктора. Злобный тип…

«Виктор… Почему Антип произнес это имя на французский манер — с ударением на последнем слоге? — подумал Глеб. — Странно… Оговориться он не мог, это точно. А ведь этот хмырь, несмотря на свою эспаньолку, совсем не тянет на современного рокера или панка, который коверкает свое имя. Ему чересчур много лет. Еще одна загадка…»

Но на этом неожиданности не закончились. Едва Глеб сел, как раздался топот копыт и на Поляну влетел белый конь. На нем сидела настоящая красотка, в которой Глеб узнал свое ночное видение. Эффектно подняв жеребца на дыбы (наверное, это у нее было фирменное приветствие), девушка легко соскользнула на землю и, похлопав его по крупу, отправила коня пастись.

Глеб успел подметить, что на жеребце не было ни седла, ни уздечки с удилами. Девушка управляла им с помощью веревки, накинутой на шею. Тихомирову-младшему был известен такой способ обращения с лошадьми, но для этого требовались длительные тренировки. Похоже, у взбалмошной красотки времени было хоть отбавляй.

Теперь она была одета, так сказать «по чину». Вот только в ее одеянии не было почти ничего русского, за исключением головного убора. Но невысокий кокошник девушки украшал не бисер, а дорогой жемчуг, а на шее у нее висело брильянтовое колье огромной цены, судя по размерам камней.

Что касается платья, то на девушке их было два: нижнее — фрипон, и верхнее (распашное) — модест. Лиф платья на груди был зашнурован, а вырез — каре — обшит кружевами. Узкий, длиной до локтя, рукав украшали кружева. На шею у девушки была повязана легкая шелковая косынка с золотым шитьем. Верхнее платье тоже украшала вышивка. Вся одежда девушки была выдержана в основном в светло-розовых тонах, и только изящные туфельки с пряжками, украшенными жемчугом, были белыми. Насколько Глеб разбирался в этих вопросах, девушка была одета по моде восемнадцатого века.

Едва она появилась на Поляне, как все собравшиеся на поминки дружно встали. Глеб и Жук невольно последовали их примеру.

Девушка подошла со своей обычной (как понял Глеб) светлой улыбкой и грациозно присела во главе «стола» на заботливо подложенную подушку-думку. Наверное, это мягкое сидение держали специально для нее. Ей поднесли не чашу, а старинный серебряный кубок (у Глеба сердце екнуло — какой ценный раритет! как минимум, начало девятнадцатого века), она выпила его до дна и начала не есть, а клевать пищу, как птичка, — мелкими кусочками и не торопясь.

При этом ее взгляд (оказалось, что глаза у девушки ярко-голубые, как летнее небо) быстро перебегал от одного человека к другому. Лицо девушки было потрясающе красиво — голубые глаза, смуглая упругая кожа без единого изъяна и черные, как смоль, прямые волосы. «Ей только в рекламе сниматься, — подумал восхищенный Глеб. — За год она озолотилась бы…»

Будто подслушав мысли Тихомирова-младшего, девушка вдруг на какое-то мгновение перестала улыбаться и посмотрела в его сторону. Глеб обомлел. Ему вдруг показалось, что он бросился с высокой скалы в воду и теперь летит с замирающим сердцем и гадает, что там внизу — чистое, глубокое дно или камни.

Наваждение минуло быстро. Девушка снова заулыбалась и ее блуждающий взгляд ушел в сторону. И только тогда Глеб услышал учащенное дыхание Жука.

— Чтоб я сдох! — прошептал потрясенный Жук. — Вот это краля… Теперь я могу понять, почему некоторые мужики, даже самые козырные и крутые, теряют голову и совершают разные глупости из-за женщин. Гад буду, если сейчас она прикажет мне прыгнуть в пропасть ради ее одного единственного поцелуя, я это сделаю.

— Тихо! — прошипел Глеб. — Не забывай, что ты на поминках.

Неожиданно он понял, что ревнует Жука к этой красотке. С ума сойти! Только этого и не хватало в данной ситуации.

«Нет, это просто какой-то алкогольный бред! — подумал Глеб. — Все, пить достаточно. Винцо-то приятное на вкус, но шибко забористое. Иначе дойдет до того, что мы с Жуком будем драться из-за нее на дуэли. А ведь не исключено, что в деревне есть и другие воздыхатели и ценители ее красоты. Тогда ко мне выстроится очередь — вслед за Жуком. Боюсь, не сдюжу. Интересно, кто она? Почему к ней такое почтительное отношение?»

Девушка недолго задержалась на поминках. Не прощаясь, она встала, отошла немного в сторонку, и тут же появился конь. Он словно повиновался ее мысленным приказам. Незнакомка буквально взлетела на него. Конь встал на дыбы, при этом девушка прильнула к его шее, и умчался прочь. Казалось, что он создал вокруг себя вихрь, потому что откуда-то прилетел ветер и верхушки деревьев закачались, роняя на землю начавшую желтеть листву.

После того, как она уехала, поминающие спустя какое-то время все дружно встали и один за одним по тропинке направились куда-то за деревню, в сторону леса. Когда Глеб с Жуком хотели последовать за ними, Антип встал у них на пути и строго сказал: