Путешествие «Космической Гончей» - Альфред Ван-Вогт

Холройду казалось, что в истории войн еще не было столь огромной армии, подобной той, какую удалось собрать Гонволану. Она была так велика, что любых запасов продовольствия хватало от силы на несколько дней. Огромные количества людей, оголодавших и обезумевших от голода, начинали поедать своих гримбов и скриров, с подозрением косясь друг на друга. Два раза Холройду привелось увидеть, как люди ели человечину…

И все же ему не оставалось ничего, другого, как только ждать и ждать. Не раз они вдвоем с Лоони устраивали военный совет, не раз разрабатывали планы: женщина в мертвом теле утопленницы и мужчина, в чьем божественном теле поселился дух давным-давно развеявшегося в прах танкиста из сорок четвертого года двадцатого века… Темные глаза Холройда с каждым днем горели все более неистовым огнем. Потому что он видел: каждый день увеличивает и множит ужасы вокруг. В нем нарастал божественный гнев Пта. Настанет день, когда этот могучий гнев изольется на Инезию.

— Меня все мучает загадка этого пресловутого божественного могущества, — со вздохом сказал Холройд как-то ночью, когда они с Лоони сидели на пригорке, поросшем мягкой травой, у себя на островке. — На самом деле все это достаточно просто. Во-первых, ты обладаешь способностью проецировать свою сущность, которую в мое время называли душой, в других людей. Во-вторых, можешь переносить свое тело в любую точку пространства. Вот, собственно говоря, и все. К этому мало что можно добавить. Разве что способность оказывать воздействие на ткань времени, соединяя прошлое и будущее. В недавнее прошлое можно проникать — с трудом, медленно. Но, используя спирали времени, гораздо легче перескакивать с параллельной точки одного витка на другой. Вот так Инезия заставила меня совершить прыжок в двести миллионов лет. Есть и другие виды могущества. Например, мысленное путешествие, в которое брала меня с собой золотоволосая богиня. Но самое удивительное для меня — это уровни магической защиты Пта. Ведь это не более чем гипноз! Всего лишь игра воображения, имеющая значение лишь для тебя и Инезии. И несмотря на то, что Инезия верит в свое всемогущество, даже она не в силах прыгнуть выше головы, выйти за рамки возможного…

Лоони тихо откликнулась в темноте:

— Знаешь, старый и мудрый Пта хорошо понимал природу человеческого мышления. Он обнаружил, что человеческое сознание на протяжении долгого времени не может следовать больше, чем шести-семи программным установкам. Если ты задумаешься над защитными чарами, которыми окружил себя Пта, то поймешь, насколько тщательно он их выбирал.

Холройд устало кивнул. Больше в ту ночь они на эту тему не говорили.

Однако почти через месяц Холройд вернулся к той давней беседе:

— Ты хорошо знала прежнего Пта… Ответь мне: что он любил? Зачем ему нужно было воплощаться в человека? И для чего он стремится к слиянию со своим народом? Судя по внешним проявлениям и ничтожным результатам, это было величайшей ошибкой… Ни к чему хорошему не привело…

Худощавая женщина покачала головой:

— Ты не видишь себя со стороны, Питер Холройд. А я вижу. Ты становишься Пта, каким я его знала, прежним Пта, великим, мудрым, неукротимым Пта. Погляди на себя, говорю я тебе, и ты увидишь Пта таким, каким он был, — она закончила совсем беззвучно, — и таким, каким он станет.

Холройд хотел было возразить, но Лоони ему не позволила:

— Разве все эти ужасные бедствия произошли из-за стремления Пта слиться со своим народом? Пта говорил: в мире становится все больше бесчеловечного, злого, темного, несправедливого, ложного… И все это можно перебороть, только вернувшись к источнику божественной благодати — жизненной стойкости людей. Если чаяния Пта сбываются, то не надо бояться бедствий: чем больше вокруг греха и гибели, тем сильнее это подтверждает, что впереди возрождение надежды. А что касается твоих сомнений, могу смело ответить тебе: все, чего желал бы сам Пта, я вижу теперь в тебе. Ты без рассуждений чутьем ощущаешь, что такое истина, а что — всего лишь ее видимость, ты борешься за справедливое дело и веришь, что зло будет наказано, ты умеешь применяться к обстоятельствам и побивать врага его же оружием и в то же время не жертвуешь ни одним из своих добрых свойств. Не терпишь пороков, но не теряешь честных намерений.

Холройд почувствовал, что она затаила дыхание. Потом, осмелев, еле слышно спросила:

— Пта, ты чувствуешь себя… сильнее? Твое могущество… растет?

Холройд ответил не сразу. Он искал ответа в самом себе. И, кажется, нашел его:

— Да… да, я чувствую…

Так прошло сто двенадцать дней и ночей. Каждый день Холройд с помощью Лоони устраивал себе проверку. И вот, наконец, у него получилось то, чего он раньше не умел делать. Теперь он мог перемещать свое тело в любую точку пространства. И на сто тринадцатое утро они с Лоони смогли отправиться в путь, не используя воду в качестве катализатора.

Перед тем как пуститься в дорогу, они прошли по своему островку, где пережили самые счастливые часы своей близости. Холройд и Лоони посмотрели друг на друга и сдержанно улыбнулись.

Время действовать пришло.

Подобно привидениям, они прошли сквозь толстую каменную стену запечатанной темницы, где долгие века томилось в заточении настоящее тело Лоони.

Немало времени они потратили на то, чтобы расковать цепи. Пила не могла перегрызть магический металл. И все-таки им удалось освободить безжизненное тело темноволосой богини. Потом они поместили на место Лоони оболочку худощавой утопленницы, чтобы в первую минуту казалось, что в цепях кто-то есть.

— Не кажется ли тебе, — спросила Лоони, — что ради моего тела не стоило так рисковать? Разве оно столь уж важная птица? Смотри, с каким трудом мы освободили его из оков! В конце концов ты сможешь дать мне другое тело, и я заняла бы его и в нем встала бы в круг власти. И все же я уверена — как только Инезия узнает, что ты жив, она явится сюда, чтобы уничтожить мое настоящее тело.

— Не будь столь безрассудной и неосторожной, — проворчал Холройд. — Твое настоящее тело необходимо нам хотя бы для того, чтобы подстеречь Инезию и заманить ее сюда. Ну, дорогая, давай вступай во владение своей законной собственностью! А потом мы просочимся в соседнее помещение. Тела нам снова понадобятся, когда путешествие закончится. И вообще… Бросать свои тела где попало — просто опасно сейчас!

— Следующая станция, — мысленно пошутил он, — дворец Гадира в Аккадистране…

И сразу же оказался у окна, из которого открывался вид на величественную столицу Аккадистрана. Холройд повидал уже немало городов, и этот, как ему показалось, почти ничем от них не отличался — богато украшенные постройки из бетона и мрамора… Здесь, во дворце, Холройд очутился в оболочке важного государственного чиновника по имени Дальд. Это давало ему возможность осуществить задуманное. Вдруг краем глаза он заметил, что одна из женщин, находящихся в том же зале, небрежно скрестила пальцы на руке. Холройд обернулся и посмотрел на нее более внимательно. Ошибки быть не могло, это подавала ему знак Лоони. Обычно они договаривались заранее о системе знаков, чтобы не случилось недоразумений. Вот и теперь они загодя определили, что будут делать во дворце.