Князь Святослав - Николай Кочин

- Примем в артель тебя, князюшка, выдюжишь, и рукомеслом достиг.

В Киеве однодерёвки, предназначенные для морского похода получат ещё обшивку, станут вместительными, пригодными провезти по морю десяток лошадей и полсотни воинов каждая. Отец Игорь делал хуже суда и не столь устойчивы, зато и терпел урон. Святослав всё это учёл.

Ещё не успел князь закончить сезон осенних работ, как прибыл гонец из Киева, - с княгиней плохо. Святослав тут же снялся с места и прибыл в терем Ольги. Она лежала в постели с восковым высохшим лицом, со впалыми глазами. Не поднималась, и не оборачивая головы, она сказала:

- Видишь, я умираю…

- Что ты, матушка! Как же я без тебя…

- Лицемерием нечего бога гневить. Ты вот выслушай старуху и утешь. Моё последнее слово: не ходи на войну. Останься дома.

- Ох, матушка, это мне горше смерти…

- Не перечь. Молод ещё учить старых. Помни: легче одолеть врага, чем удержать его землю. Мир велик, а жизнь коротка: сделай свой Киев вторым Царьградом, и Русь тебя не забудет.

- А если сделаю больше того, то и ещё дольше попомнят…

- Не балагурь, и без тебя скоморохов не мало на нашей земле, пьянчужек и пустомелей… Страна наша превелика, а распорядок худ. Вот тебе о чём надо всё время помнить. Куда ты глядишь, чего хочешь? Лесов, рек, земель, народу - тьма темь. Будь всему этому хозяином. А войны? Грабёж, пепел, кровь да слезы. Да и к чему воевать. Всё равно всех не покоришь. Да и надо ли это?

- Весь мир трудно покорить. Хоть бы полмира…

Княгиня конвульсивно вздрогнула.

- Как? Ты всё-таки собираешься туда опять?

Святослав опустил голову, чтобы мать не видела его лица.

- Если ты уедешь, ты меня убьёшь. С меня достаточно и того одного удара - ужасной смерти твоего отца, который дважды пытался покорять сильных и мудрых греков. Один раз он оставил трупы своей дружины в Русском море. Это не угомонило его. Через три года, собрав новую дружину и новые суда, он пошёл на Дунай, разбил греков и возвращался на Русь с богатой дружиной - землёю уличей и тиверцев. Он и с них взял богатую дань, всю её отдал своему любимому отважному Свенельду. Потом он проходил землями древлян и с них взял дань. Кажется довольно бы! Но он хотел, чтобы его дружина была богаче всех… Ему показалось, что он взял мало, пошёл опять… Древляне полонили его, привязали к двум пригнутым верхушкам к земле деревьев и… опустили… Он был разорван на части…

- Я слышал… Надоело.

- Я не хотела смущать твою душу, сын. А теперь нашла нужным напомнить. Если вдруг нечто подобное случится с тобой… Этот Дунай, куда все стремятся… Эта хитрая Романия, которой все завидуют. Нет! Нет! Живи в покое…

- Стоящий на краю могилы думает о покое, матушка. А живой и отважный о подвигах, о расширении земель, о славе оружия, о славе, о богатстве… Ах, матушка, не поймёшь! Сильный да смекалистый не может довольствоваться тем, что выпало на его долю при рождении… Мне Калокир говорил: Александр Македонский всё кругом полонил, и тем не был доволен… Вот муж…

Вдруг она оборвала его и спросила жёстко:

- Всю ли дружину ты привёл с Дуная?

Она захватила его врасплох. Отмалчиваться сейчас было невозможно.

- Нет, матушка, не всю. Воевода Волк остался в Переяславце…

Он увидел, как затряслась её губа, из полузакрытых век выкатилась слеза и поползла по подушке. Ему стало нестерпимо жалко матери, он захотел как-то заглушить её боль и оправдаться. Он не мог на неё глядеть и говорил в сторону:

- Видишь ли, матушка… Сразу уйти, это значит дать повод думать, что мы - трусы, боимся Никифора, этого лже-царя.

При воспоминании о Никифоре, закипела его душа, он поднялся и зашагал по комнате:

- Этот ехидный старик натравил на нас Курю! Да - это он… он… До тех пор, пока жив, я не успокоюсь… Должен его сбросить с трона. Я не так глуп, как он думает. Я оставил на Дунае Волка… А в самом Царьграде у меня - Калокир. Он зорко следит за этим честолюбцем, укравшим трон у законного царя. Пока я жив, я не отступлю ни на шаг от своего помыла. Ни на шаг! Русское оружие узрят на Босфоре.

Ему послышалось, что мать всхлипнула и смолкла. И чтобы она не помешала ему высказаться, он продолжал уже более горячо и откровенно:

- Вот ты говоришь, что у меня много земли, лесов и добра. Но что в том толку, если мы заперты на железный замок в этих тучных землях… Заперты со всех сторон, матушка. Мы в овраге. Море Варяжское не наше и новгородцы на замке, как и мы здесь. К Понту ведь все дороги перекрыты. Печенеги преследуют нас на каждом пороге. Корсунцы стерегут нас в устьях Днепра. Босфор во власти ромеев. Мы задыхаемся без морей, матушка… А что за держава без морей! Ни торговли, ни дружбы с великими державами. Доколе, доколе, матушка, мы будем сжимаемы со всех сторон. Нет! Нет! Этому не быть! Русь издавна любит море, знает море, может по нему плавать! Нам ли в таком случае не быть морской державой…

Абсолютная тишина была ему ответом. Он оглянулся на мать, она лежала неподвижно. Он взял её за руку, рука была холодна. Он сел у её ног и заплакал. Потом вышел на крыльцо, собрал челядь и дружину и сказал:

- Великая княгиня Ольга скончалась. Об остальном я сам распоряжусь…

Женщины принялись громко рыдать и причитать.

Ольга не приказывала хоронить её по-язычески. По ней не справляли тризну. Её отпевал священник Григорий, который смолоду был при ней и в Киеве состарился. И похоронена она была недалеко от терема, в ограде церкви святого Ильи.

После этого Святослав отбыл в леса к кривичам, чтобы докончить постройку судов.

Глава 18

Боярская дума

Только что прибыл князь к лодейщикам, как прискакал Асмуд и доложил, что народ в Киеве волнуется:

- На Подоле каждый день драки, поножовщина, да разбой. Галдят: осиротела земля. Князь чужие земли полюбил. Думают даже вече собирать.

- Я вот угомоню головорезов. А вече не надо, - сказал князь. - Шуму и мордобития будет много, а толку никакого. Лучше собрать Боярскую думу, и пригласить туда самых знатных старцев градских, часть отроков.

Так и сделали. Когда князь приехал в Киеве, гридница была уже полна бояр-дружинников, именитого купечества, отроков. И споры были в полном разгаре. Князь понял, что большинство недовольно его приготовлениями к новой войне. И все беспокоились, на кого же Святослав оставит княжество.

- Сидел бы дома, как Ольга сидела, - сказал боярин, а в это время холоп сгонял мух с его огненной лысины. - И нам дешевле и князю спокойнее. Нет, туда же…

- Тебе спокойнее, а не нам, - возразил купец с фиолетовым носом. - Куда я свои товары дену, если стану на печке лежать. И что ты, старичина, будешь делать, ежели я не свезу твои дани за море. Гноить добро в подвалах.

Боярин умолк и отвернулся.

- Ходят слухи, что князь радеет не о своей земле, а о чужой. Оставил там на Дунае воеводу Волка и свою девку грекиню, - забормотал боярин в другую сторону.

Много общих речей выслушал князь. Выслушал терпеливо, потом сказал:

- О русской земле я радею, и ради её затеял эту войну… и намерен перенести столицу Руси поближе к Царьграду. Мои походы на Волгу, на Дон, на Дунай были не зря. Надо ж когда-нибудь выходить к морю. Покорив Волжскую Болгарию, мы превратили её в союзницу Руси. Теперь можем беспрепятственно плавать по Волге. Усмиривши Хазарию, мы вышли к берегам Понта и основали там Тмутаракань. И наше желание перенести столицу Руси на берега Дуная вовсе не есть забвение родной земли. Придвинувши столицу ближе к Царьграду, мы можем и плавать по морям и торговать везде вольготно. Большому народу впору большие дела. Только неразумные домоседы могут роптать на меня и на мою дружину.

- Добро, - крикнул кто-то из купцов. - Уважительное слово. Мы имеем славные реки: Дон, Волгу, Донец, Днепр, а выход из них в море - не наш. Куда это дело годится? Мы заперты… как в сундуке.

- Заперты! Заперты! - послышалось со всех сторон. - Слепой дом. Ни выпрямиться, ни потянуться… Дурашная жисть.

- Бабий кут. Затина.

- Вот именно, - встрянул Святослав, - затина. Какой толк владеть большими землями и не иметь морей? Можно задохнуться.

- Можно задохнуться, - пронеслось как шум по гриднице. - Не слушай, князь, супротивников. Людям ленивым да боязливым никогда ни в чём не везёт.

- Вот видите, дружина идёт со мною, - сказал Святослав. - Я хочу спросить воинов киевских полков и их воеводу, поедут ли они со мной?

Киевский воевода - богатырь с отвислыми усами подумал, потом вымолвил:

- Что делать нам? Не обращаться же к наёмникам-печенегам за помощью, когда свои воины есть. Согласны, князь, мои полки идти с тобою за море. Вот только людишек родной земли негоже оставлять без призора. Ты уедешь, а киевляне останутся здесь без князя. Наследники ещё малы. Сам видишь.

- Что ж такого, что малы? - ответил Святослав. - При сыновьях останутся мудрые бояре-советники, да матери, а за врагами Руси я сам буду следить издалека. Наследники как раз подрастут, да и сейчас они в годках.