Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик

Суркову стало противно. Если Тит прав, а скорее всего так и есть, Марк Лициний Красс – редкостный мерзавец, готовый пожертвовать тысячами жизней солдат ради собственного величия. Дождись Помпея и потери будут значительно ниже, но он посылает легионеров на убой, стремясь ускорить победу всего на один-два дня. Однако, самое ужасное заключалось в том, что Игорь увидел себя, как усечённую, уменьшенную копию Красса. Он ведь тоже, как директор, не считался со своими сотрудниками, давая не выполнимые задания, заставляя регулярно без оплаты перерабатывать, выходить в выходные и праздники, штрафовал без меры, увольнял при первой провинности и всё ради максимизации прибыли, роста личного дохода. Они с Крассом были похожи, как огромный океан и крохотная капля, которая несмотря на свою малость обладает теми же физическими свойствами. Если Игорь не хочет опуститься до самого дна, то он должен убить в себе Красса, став иным человеком, заботящимся о других, способным прийти на помощь, готовым протянуть руку падающему в бездну, а не столкнуть несчастного в пропасть.

Глава 18. Битва при Силаре (вычитка)

Камень нёсся с горы. Остановить его движение не удавалось, несмотря на старания Тулия и Суркова. События упрямо разворачивались в направлении, ведущем к поражению восставших. Тем не менее друзья спешили в лагерь мятежников, стремясь предупредить Спартака о скором прибытии Помпея. Их помощь не понадобилась. Когда друзья выехали на равнину, по которой протекала река, их взору предстала следующая картина: армия восставших уже форсировала Силар и возвела лагерь на другом её берегу. Очевидно, Спартак не полагался на успешность переговоров и заранее выдвинулся навстречу Крассу, предвидя получение им подкреплений.

Интересы полководцев парадоксальным образом совпали: каждый из них стремился ускорить момент наступления генерального сражения и оба верили в победу своей армии, обладавшей высоким моральным духом. Легионеры не так давно разбили восставших, уничтожив почти половину их войска в битве у Луканского озера; к ним подходил Помпей, подавивший долго длившийся мятеж в Испании. Римляне не сомневались в своём успехе! Восставшие, вырезав пусть и немногочисленный отряд Луция Квинция, развеяли миф о непобедимости Красса. Они ведь с трудом и ценой многих жизней прорвали его укрепления на Регийском полуострове, бегали от его легионов по югу Италии, потерпели разгромное поражение у Луканского озера. И вот маленькая, но победа! Мятежники рвались в бой, некоторые даже начали ругать вождя, что тот медлит и стоит за рекой. Но вот Спартак приказал перейти Силар и готовиться к битве. Все воодушевились, хотя многие понимали: предстоящее сражение может стать для них последним.

Во второй половине дня показалась кавалерия римлян, а ближе к вечеру прибыли основные силы Красса. Опасаясь внезапной атаки мятежников, половина армии приступила к постройке лагеря, а вторая – выстроилась в поле, готовая предотвратить возможное нападение. Всю ночь со стороны римлян доносились звуки работ, они спешили, но с восходом Солнца стало ясно: укрепления не готовы. Красс поменял солдат стоявших в боевой готовности в поле на строителей, желая быстрее завершить возведение лагеря. Именно этого момента и ждал Спартак. Восставшие атаковали, уставших за ночь легионеров.

При равной численности войск для победы надо учитывать множество факторов. Например, в ровном поле, где римляне могут построиться в привычные боевые порядки, их атакой в лоб не победить. Даже, если они отступят, то упрутся в свой лагерь, который прекрасно прикроет когорты со спины. Выманить вперёд и ударить по незащищённым флангам – хороший, но очевидный план, безусловно ожидаемый Крассом. Для победы Спартак должен был снова удивить своего оппонента, придумать нечто такое, что окажется полной неожиданностью для римского полководца.

Вождь восставших разыграл с Крассом, можно сказать шахматную партию. Сперва последовал дебют, то есть известные обоим соперникам ходы, приводящие к примерно равной позиции, а потому производимые достаточно быстро, не задумываясь. При этом Спартаку удалось придать дебюту черты гамбита, то есть начала, где он жертвует некоторыми фигурами для обеспечения позиционного преимущества, которое развяжет ему в миттельшпиле (середине игры) руки, дав возможность исполнить задуманный план.

Первыми выдвинулись велиты мятежников, забрасывавшие легионеров дротиками с недоступного для пилумов римлян расстояния, стремясь посеять панику, заставить перейти от обороны к атаке и тем самым увеличить дистанцию между строящими лагерь и сражавшимися в поле, что дало бы возможность разбить противника по частям. Однако, Красс не поддался на провокацию и каждому посыльному, которого отправляли легаты, отвечал одно и тоже: стоять на месте, удержать позицию. Римляне гибли, не имея возможности в ответ поразить мятежников, но сохраняли строй.

Когда дротики иссякли, велиты отошли назад, а на врага двинулась тяжёлая пехота восставших под командованием Нума Помпилия. Десятки тысяч людей сошлись лицом к лицу, стремясь убить друг друга. Мятежники знали, победа нужна любой ценой, сегодня у них выбор максимально прост: победа или смерть. Отступление и бегство не сохранят им жизни. Разгромив Спартака, римляне выловят всех восставших до единого, в какую бы щель они не забились. Найдут и казнят. Восставшие бились с отчаянием обречённых, загнанных в угол, и вскоре их напор принёс плоды: римляне постепенно стали отступать. Нет это не было паническим бегством, легионеры по-прежнему держали строй, но пятились шаг за шагом в сторону лагеря. Теперь Красс уже не мог игнорировать сообщения легатов и видя угрозу поражения, приказал прекратить постройку лагеря, бросив все силы на Спартака. Он сделал очевидный и легко предсказуемый дебютный ход.

Число сражавшихся на поле римлян практически удвоилось. Получив подкрепление легионеры стали теснить восставших: сначала отвоевав потерянные позиции, а затем, медленно продвигаясь вперёд. Настала очередь мятежников отходить к лагерю. Они также не кинулись опрометью бежать, ибо помнили, что это означает смерть, а продолжали сопротивляться, множа лежащие на поле тела убитых и раненых. Помпилий покинул первые ряды своих бойцов, отправившись лично с донесением к Спартаку, который пожертвовал частью армии, сейчас лежащей на поле боя, но получил позиционное преимущество. Гамбит завершился, настала пора «домашней заготовки».

Красс предвкушал победу и триумф, который ему устроят по прибытии в Рим, когда посыльные сообщили: в бой вступили резервы мятежников. Римляне не ожидали подобного, ибо основной лагерь восставших находился на другом берегу реки, на переброску оттуда войск к месту битвы требовалось значительно большее время. Откуда им было знать, что Спартак вновь применил уловку с покинутым лагерем, как сам против Публия Вариния и как Красс у Луканского озера. Вся армия мятежников давно находилась на одном берегу, только часть её скрывались в невысоком подлеске на склоне гор, обрамлявших долину реки Силар.

Внезапный удар по флангам римской армии, вновь заставил легионеров отступить. Опасаясь, что солдаты могут в любой момент дрогнуть и обратиться в бегство, Красс приказал срочно перенести его палатку из недостроенного лагеря на холм поближе к полю битвы, куда перебрался и сам, дабы показать: военачальник верит в победу! Он снова сделал очевидный ход, который вождь восставших предсказал накануне.

Ответ Спартака не заставил себя долго ждать. На расположившуюся практически в чистом поле ставку римского полководца устремилась кавалерия мятежников. Всадников вёл лично вождь. Он повторял уникальный манёвр Александра Великого в битве при Гавгамелах, когда стремительный бросок гейтар во главе с юным царём македонян в центр вражеского войска, оказался неожиданен и разрушителен для персов, решивших, что Дарий III пал и начавших массово бежать с поля боя. Александр одолел многократно превосходящего по численности противника, став именно тем, кого помнят до сих пор. Спартак также поставил на свою атаку всё. Или он убьёт Красса, лишит римлян руководства, посеет панику и в итоге одержит победу, или падёт в бою вместе со всей своей армией. Иного пути не было.