Лотерея - Ширли Джексон

Миссис Харт взглянула на свои пальцы, нервно теребящие чашку с недопитым чаем. «Теперь уже поздно уходить от разговора, — подумала она. — Но я всегда могу сослаться на Билла: мол, он решительно против».

— Пару дней назад я видела миссис Мартин на улице, — сказала она. — На ней было очень симпатичное синее пальто. — Она провела ладонью по своему туго натянутому халату. — Прямо не дождусь, когда снова смогу влезть в модное платье.

— Он кричал: «Проваливай ко всем чертям!» — Миссис Андерсон попятилась из чулана, сжимая тряпку в одной руке и совок для мусора в другой. — Налакался и орал так, что слышали все соседи. «Проваливай ко всем чертям!» Наверно, даже у вас было слышно.

— Уверена, он просто погорячился, — сказала миссис Харт, стараясь интонацией дать понять, что на этом разговор окончен.

— Вы бы такого не вынесли, это уж точно. — Миссис Андерсон оставила совок и тряпку на полу, подошла и села за стол напротив миссис Харт. — Миссис Мартин считает, что я могла бы поселиться в дальней комнате, которая у вас пустует. И всю готовку взяла бы на себя.

— Все это звучит заманчиво, однако я планировала устроить там детскую, — сказала миссис Харт.

— А мы поселим ребенка в вашей комнате. — Миссис Андерсон рассмеялась и похлопала ее по руке. — Не беспокойтесь, я не буду путаться у вас под ногами. А если вы захотите поместить малыша в комнату вместе со мной, я буду вставать по ночам, кормить его, менять пеленки. Уж я-то позабочусь о нем как следует.

Миссис Харт лучезарно улыбнулась.

— Мне нравится эта идея, — сказала она. — Но это, увы, невозможно. Билл ни за что не согласится.

— Ясное дело, не согласится, — сказала миссис Андерсон. — Мужчины никогда не соглашаются, верно? Я так и сказала давеча миссис Мартин. «Она милейшая женщина, лучше не бывает, — это я про вас, — да только муж ни за что не позволит какой-то поломойке жить у них в доме».

— Как можно, миссис Андерсон, говорить о себе такие вещи! — изобразила возмущение миссис Харт.

— Вот потому-то вам и нужна рядом женщина, которая больше пожила и больше повидала на этом свете, — сказала миссис Андерсон. — И она, поверьте, лучше знает, что к чему.

Миссис Харт, впиваясь пальцами в чашку, разом представила себе, как миссис Мартин доверительно наклоняется к ней через прилавок и говорит: «Вам крупно повезло с новой квартиранткой, миссис Харт. Уж кто-кто, а миссис Андерсон сумеет о вас позаботиться». Представила себе соседей, бдительно следящих за тем, как она идет к автобусной остановке встречать Билла с работы. Представила своих нью-йоркских подруг, сгорающих от зависти при чтении ее письма («Это воистину золотая женщина: она согласилась жить у нас и выполнять всю работу по дому»). Подняв глаза, она заметила довольную улыбку на лице миссис Андерсон и вдруг с невыносимой отчетливостью поняла, что все уже решено.

Зуб

Автобус ждал, вхолостую пыхтя на площадке маленькой автостанции; его серебристо-голубая туша поблескивала в лунном свете. Лишь немногие здесь были заинтересованы в нем, а случайных прохожих не было вовсе: последний сеанс в единственном кинотеатре городка закончился час назад, и местные киноманы, угостившись мороженым в кафетерии при аптеке, давно разбрелись по домам, а вскоре закрылась и сама аптека, погасив вывеску над дверью и слившись с рядами других темных зданий на полуночной улице. Теперь, помимо уличных фонарей, светились только окна закусочной напротив станции да настольная лампа в билетной кассе, где кассирша уже надела пальто и шляпку, дожидаясь отбытия нью-йоркского рейса, чтобы самой отправиться на боковую.

Клара Спенсер нервно сжимала руку мужа, стоя рядом с ним перед открытой дверью автобуса.

— Я как-то странно себя чувствую, — сказала она.

— Ты справишься? — забеспокоился муж. — Может, поехать с тобой?

— Нет, не нужно. Все будет в порядке.

Ей было трудно говорить из-за распухшей щеки. Крепко держась за мужа, другой рукой она прижимала к лицу носовой платок.

— Ты-то как здесь будешь? — спросила она в свою очередь. — Я вернусь самое позднее завтра вечером. Если вдруг задержусь, позвоню.

— Все обойдется, — заверил он. — Уже завтра к полудню и думать забудешь о зубе. А если что, я готов сразу приехать, так и скажи доктору.

— Очень странное чувство: голова как будто невесомая и слегка кружится.

— И не такое бывает, когда глушат боль кодеином и виски, да еще на пустой желудок.

Она издала нервный смешок.

— Я даже не смогла причесаться, так тряслись руки. Слава богу, вокруг темно.

— Попытайся поспать в автобусе. Ты уже приняла снотворное?

— Да, — сказала она.

Они ждали водителя, который неторопливо потягивал кофе у стойки за стеклянной стеной закусочной.

— Очень странное чувство, — повторила она.

— Послушай, Клара, — заговорил он медленно и с расстановкой, чтобы слова звучали убедительнее, — это очень хорошо, что ты поедешь в Нью-Йорк к Циммерману. Я бы себе никогда не простил, попади ты к здешнему зубодеру — вдруг это что-то серьезное?

— Это всего лишь больной зуб, — сказала она слабым голосом. — Что такого серьезного может быть в зубной боли?

— Не скажи — бывают инфекции и всякие осложнения. Наверно, этот зуб придется-таки вырвать.

— Типун тебе на язык! — содрогнулась она.

— Смотрится жутковато, — продолжил он в прежнем тоне. — Распухшее лицо и вообще… Но ты, главное, не нервничай.

— Я не нервничаю. Просто ощущаю себя сплошным зубом, от макушки до пят.

Водитель автобуса слез с табурета у стойки и теперь расплачивался за кофе. Клара сделала было шаг к автобусу, но муж остановил ее со словами:

— Не спеши, время еще есть.

— У меня очень странное чувство, только и всего, — сказала Клара.

— Так больше нельзя — ты уже столько лет маешься с этим зубом. На моей памяти он уже болел у тебя раз шесть или семь. В том числе один раз в наш медовый месяц. — Последняя фраза прозвучала как упрек.

— Неужто? — сказала она и вдруг рассмеялась. — Знаешь, я так спешила, что даже не оделась как следует. Поехала в старых чулках, а из прочих вещей запихнула в сумочку сама не помню что.

— Денег у тебя достаточно?

— Почти двадцать пять долларов. Мне хватит, я же всего на один день.

— Если понадобится еще, я переведу телеграфом.

Водитель показался в дверях закусочной.

— Не волнуйся, — сказал муж.

— Слушай, — вдруг сказала она, — ты точно управишься дома один? Миссис Ланг зайдет рано утром и приготовит завтрак. В крайнем случае Джонни может разок пропустить школу, ничего страшного.

— Ладно, — сказал муж.

— Значит, так: миссис Ланг. — Она принялась загибать пальцы. — Я ей позвонила и оставила список нужных продуктов на столе в кухне. Завтра пообедаете холодным языком, а если я задержусь, миссис Ланг приготовит вам ужин. К четырем должны подъехать из химчистки, отдай им свой коричневый костюм и не забудь выложить все из карманов. Хотя они там все равно проверят.

— Телеграфируй, если не хватит денег, — сказал муж. — Или позвони. Я завтра не пойду на работу, так что звони на домашний.

— О малютке позаботится миссис Ланг, — сказала она.

— Телеграмму тоже шли на дом, — сказал он.

Водитель перешел через улицу и остановился у дверей автобуса.

— Вы едете? — спросил он.

— До свидания, — сказала Клара мужу.

— Завтра уже все будет в порядке, — сказал ей муж. — Это всего лишь больной зуб.

— За меня не беспокойся, — сказала Клара и поставила ногу на ступеньку автобуса, но снова задержалась, теперь заставляя ждать водителя. — Да, вот еще: оставь записку молочнику, чтобы потом привез яйца.

— Оставлю, — сказал он. — До встречи.

— До встречи, — сказала Клара и наконец-то забралась в автобус.

Водитель последовал за ней и занял свое место за рулем. Автобус был почти пуст; Клара прошла в конец салона и села у окна, под которым снаружи маячил ее супруг.

— До встречи, — повторила она через стекло. — Будь осторожен.

— До встречи, — повторил он, широко помахав рукой.

Автобус рявкнул, дернулся и стал набирать скорость.

Клара помахала мужу напоследок, выворачивая шею, а потом откинулась на мягкую спинку сиденья. «Боже правый, да что это со мной!» — подумала она. Знакомая улица за окном — сейчас темная и безлюдная — воспринималась совершенно иначе при взгляде из автобуса, покидающего городок. «Будто бы в первый раз еду в Нью-Йорк! — с раздражением подумала Клара. — Вот что делает с человеком смесь виски, кодеина, снотворного и зубной боли». Затем вдруг всполошилась и начала рыться в сумочке: а есть ли там кодеин? Она помнила только, что пузырек с таблетками стоял на буфетной полке, рядом с упаковкой аспирина и стаканом воды; но, должно быть, она прихватила его машинально, потому что кодеин оказался в сумочке, как и двадцать с чем-то долларов, пудреница, расческа и помада. В полутьме она определила на ощупь, что взяла старый тюбик помады, уже почти пустой, вместо новой, более темной, за два пятьдесят. На чулке спустилась петля и обнаружилась дырка на большом пальце, которую она не замечала, расхаживая в старых домашних туфлях, но болезненно почувствовала теперь, когда надела свою лучшую, еще не разношенную пару. «Ничего, — подумала она, — в Нью-Йорке куплю новые чулки, вот только разделаюсь с зубом». Она осторожно тронула зуб языком и тотчас дернулась от резкой боли.