Лотерея - Ширли Джексон

Автобус остановился перед красным сигналом светофора; водитель вылез из-за руля и по проходу направился к ней.

— Забыл проверить ваш билет, — сказал он.

— Я сама виновата, долго тянула с посадкой, — сказала она, доставая билет из кармана пальто. — Когда мы приезжаем в Нью-Йорк?

— В четверть шестого, так что сможете позавтракать без спешки. Билет в один конец?

— Возвращаться буду поездом, — сказала она, сама не зная, зачем сообщает ему эту подробность. Возможно, сказывалась обстановка: люди, собравшиеся ночью в замкнутом пространстве автобуса, поневоле делаются более общительными и дружелюбными, объединенные пребыванием в своего рода передвижной темнице.

— Что до меня, то я и обратно поеду автобусом, — сказал водитель, и оба рассмеялись, хотя ей смеяться было больно из-за распухшей щеки. После этого водитель вернулся за руль, а она поудобнее устроилась на сиденье. Снотворное, похоже, начинало действовать: пульсирующая боль отдалялась, смешиваясь с шумом мотора, — ритмичным, как стук ее сердца; и этот ритм звучал все громче по мере их продвижения в ночи. Она откинула голову, подогнула ноги, тщательно прикрыв их юбкой, и провалилась в сон, даже не успев попрощаться с родным городком.

Один раз она открыла глаза: автобус ехал почти бесшумно, вокруг была тьма. Боль в зубе продолжала равномерно пульсировать; устало смирившись с этим, она приложила щеку к прохладной коже сиденья. Салон освещался только цепочкой ночных лампочек на потолке; впереди можно было различить головы других пассажиров и далеко-далеко — как при взгляде в телескоп с обратной стороны — сидящего за рулем водителя. Закрыв глаза, она вернулась к своим причудливым снам.

В следующий раз она пробудилась из-за остановки автобуса — безмолвное перемещение в ночи прервалось так внезапно, что от полученного спросонок шока она на минуту забыла про боль. Пассажиры вставали и направлялись к двери; водитель обернулся и громко сказал:

— Стоянка пятнадцать минут.

Она поднялась и вслед за остальными вышла из автобуса. Глаза ее были открыты, но сама она скорее спала, чем бодрствовала, лишь механически передвигая ноги. Автобус стоял перед ресторанчиком — единственным освещенным зданием на обочине пустынного шоссе. Внутри было тепло, шумно и людно. Заметив свободное место у конца стойки, она присела и незаметно для себя вновь уснула. Кто-то сел рядом и тронул ее за руку. Подняв затуманенный взор, она услышала мужской голос:

— Далеко едете?

— Далеко, — сказала она.

Мужчина был в синем костюме и, кажется, высок ростом — разглядеть получше она не смогла.

— Хотите кофе? — спросил он.

Она кивнула, и незнакомец указал на чашку кофе, которая дымилась на стойке перед ней.

— Пейте быстрее.

Она наклонилась и отхлебнула немного, не поднимая чашки. Незнакомец тем временем что-то рассказывал:

— …еще дальше, за Самаркандом. Там волны бьются о берег с таким гулом, словно звонят в колокол…

— Отправляемся, — объявил водитель, и она торопливо сделала еще несколько глотков кофе, чтобы хватило сил дойти до автобуса.

Когда она заняла прежнее место в салоне, незнакомец сел рядом. По сравнению с темнотой в автобусе огни придорожного ресторанчика показались ей невыносимо яркими, и она закрыла глаза. Теперь, с закрытыми глазами, но еще не уснувшая, она была один на один с зубной болью.

— …Там всю ночь звучат флейты, — говорил незнакомец. — Звезды там размером с луну, а луна огромная, как озеро…

Автобус выехал на шоссе, и они снова погрузились во тьму; только цепочка тусклых лампочек связывала заднюю часть салона, где сидела Клара, с его передней частью, где находились водитель и большинство пассажиров. Незнакомец, сидевший с ней рядом, продолжал говорить:

— …Там с утра до вечера лежишь в тени деревьев, и нет никаких важных дел…

Внутри автобуса она обращалась в ничто; она плыла мимо деревьев на обочине и спящих ферм, пребывая в каком-то промежуточном состоянии, соединенная с водителем только цепочкой огоньков и перемещаемая никак не зависящей от нее посторонней силой.

— Меня зовут Джим, — сказал незнакомец.

Она уже крепко спала и, пошевелившись во сне, прислонилась лбом к стеклу, за которым скользили ночные тени.

Потом снова был шок при пробуждении, вызванный остановкой автобуса.

— Что случилось? — спросила она испуганно.

— Все в порядке, — тотчас откликнулся незнакомец по имени Джим. — Выйдем размяться.

Следом за ним она покинула автобус и вскоре очутилась как будто в том же самом придорожном ресторане, но, когда она хотела сесть на то же место у стойки, Джим взял ее за руку и подвел к одному из столиков в зале.

— Вам надо умыться, — сказал он, — а после возвращайтесь сюда.

Она вошла в женский туалет, и какая-то девица, пудрившая нос перед зеркалом, сказала, не оборачиваясь:

— Тут пять центов за вход. Не защелкивай замок, чтобы другим не пришлось платить.

Кто-то вдавил собачку дверного замка и зафиксировал ее картонкой из-под спичек; покидая туалет, она оставила все в том же виде.

— Что вам от меня нужно? — спросила она, вернувшись к столу, за которым сидел Джимми.

— Подкрепитесь, — сказал тот, указывая на чашку кофе и сэндвич.

Она ела сэндвич и слушала, как плавно льется его рассказ:

— …И когда мы плыли мимо острова, нас окликнул чей-то голос…

По возвращении в автобус Джим предложил:

— Кладите голову мне на плечо, так будет удобнее спать.

— Мне и прежде было удобно.

— Нет, — сказал он, — до сих пор вы бились лбом о стекло.

И она снова заснула, и снова было испуганное пробуждение, и Джим снова водил ее в ресторан и заказывал кофе. К тому времени действие обезболивающего закончилось, и она, держась за щеку, другой рукой лихорадочно обшарила карманы пальто и сумочку в поисках флакончика с кодеином. Обнаружив его наконец, она проглотила пару таблеток под пристальным взглядом Джима.

Допивая кофе, она услышала, как снаружи взревел автобусный двигатель, суматошно вскочила и помчалась к своему убежищу в темноте салона. А когда автобус уже отъехал от остановки, она вспомнила о кодеине, оставшемся на столе, — отныне зуб мог диктовать условия. Она беспомощно оглянулась на удаляющиеся огни ресторана, а потом положила голову на плечо Джима и, засыпая, слышала его голос:

— …Песок там до того белый, что его можно принять за снег, однако он горячий и не остывает даже ночью…

Но вот они добрались до конечной станции; Джим помог ей выйти из автобуса, и они вдвоем постояли немного — теперь уже на земле Нью-Йорка. Проходившая мимо женщина сказала своему спутнику, который тащил чемоданы:

— Прибыли вовремя: ровно пять пятнадцать.

— Мне надо к дантисту, — сказала Клара.

— Знаю, — сказал Джим. — Я за вами пригляжу.

И он ушел — она не заметила как. Несколько минут она наблюдала за выходом из автовокзала, но там не мелькнуло ничего похожего на синий костюм.

«Я его даже не поблагодарила», — подумала она рассеянно и побрела в вокзальный буфет, где снова заказала кофе. Буфетчик, перевидавший за ночь массу пассажиров, промолвил с усталым сочувствием:

— Клонит в сон?

— Да, — сказала она.

Вскоре выяснилось, что совсем рядом находится Пенсильванский железнодорожный вокзал; она добралась до тамошнего зала ожидания, нашла свободное место на скамье и мгновенно уснула.

Потом ее бесцеремонно тряхнули за плечо, и чей-то голос произнес:

— Вы не опоздали на свой поезд? Уже почти семь.

Она вздрогнула, распрямилась, окинула взглядом сумочку на коленях, свои пристойно скрещенные ноги и табло с часами напротив, после чего сказала «спасибо», поднялась и, в полусне пройдя вдоль ряда скамеек, ступила на эскалатор. Кто-то встал на следующую ступеньку и тронул ее за локоть. Оглянувшись, она увидела Джима.

— Там трава так зелена и так мягка, — сказал он, улыбаясь, — а вода в реке так прохладна…

Она смотрела на него молча. Сойдя с эскалатора, она увидела перед собой какую-то улицу и пошла в ту сторону. Джим шагал рядом, и голос его звучал у нее над ухом:

— …Такой небесной синевы больше нигде не сыскать, а песни…

Она резко ускорила шаг, подумав, что они обращают на себя внимание прохожих, и остановилась на перекрестке, дожидаясь зеленого. Тут с ней опять поравнялся Джим.

— Взгляните, — сказал он, на ходу показав ей полную пригоршню жемчужин, и двинулся дальше по улице.

За перекрестком она заметила только что открывшийся ресторан, вошла туда и села за столик, а через какое-то время вдруг обнаружила стоящую рядом хмурую официантку, которая сказала укоризненно:

— Вы здесь заснули.

— Извините, — сказала она. — Пожалуйста, яйца-пашот и кофе.