Зенит - Кристина Артюшкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не хотела, чтобы с тобой произошло подобное, – присела на корточки и произнесла я, чувствуя поднимающийся к горлу ком. – Маша, – сдерживая слезы продолжила я. – Я даже не знаю, что сказать. Мне так жаль. Это нечестно, блин. Так не должно было быть.
По моим щекам градом покатились слезы, застилая от меня волчицу – не смогла сдержаться. Я вытерла слезы рукавом толстовки, но все равно не могла остановиться, пока не почувствовала, как к моей руке прижалось что-то тёплое и влажное. Я подняла голову и увидела печальные волчьи глаза Маши.
Она замерла, уткнувшись своим влажным тёплым носом в мою руку. На меня по-прежнему смотрели сочувствующие печальные глаза. Осторожно, чтобы её не спугнуть, я провела своей рукой по её морде и обняла её за шею.
От неё больше не пахло сладкими женскими духами, что окутывали её комнату невидимым облачком. Я не встретила тёплую нежную ухоженную женскую кожу, к которой прикасалась вчера. Я почувствовала, как мою кожу покалывает её грубеющая шерсть, которая местами ещё была мягкой, как человеческие волосы. От неё пахло пылью и животным.
Я погладила её словно собаку, отчего мне вдруг стало невыносимо стыдно, но я не почувствовала сопротивления. Волчица положила свою голову мне на плечо и тяжело выдохнула. На долю секунды мне показалось, что она сейчас расплачется, но навряд ли волки могут плакать.
– Мне так жаль, – всхлипнула снова я, чувствуя, как меня сжигает изнутри обидное чувство несправедливости по отношению к ней.
Почему такая несправедливость случилась именно с ней? Почему этот хороший человек потерял все, а её добрые родители теперь должны оплакивать эту потерю? Это не справедливо. И как после такого у кого-то поворачивается язык говорить, что за нами следит бог? Будь он на самом деле, такого не должно было бы случиться. Почему какие-то мрази и дальше будут топтать эту землю и наслаждаться своим мерзким существованием, отравляя жизнь других, а эта девушка, у который были мечты сделать мир немного лучше, вдруг обязана распрощаться со своей человеческой жизнью?
– Она рада, что с тобой все в порядке, – произнёс Елизар, который бесшумно подошёл к нам.
– Спасибо, – ответила я волчице, которая села передо мной.
Её движения были неуверенными и было видно невооружённым взглядом, что она ещё не привыкла к новому телу и чувствует себя в нем неловко. Что-то в её памяти все ещё контролирует человеческое тело и пытается выдать жестикуляцию и движения рук, но проходит мгновение и она вспоминает, что у неё больше нет рук и нет её красивого загорелого лица – теперь она в волчьем теле.
– Неужели ничего нельзя сделать? Неужели нельзя снова превратиться в человека? – взмолилась я, обращаясь к Елизару.
– Нет, – покачал он головой.
– Это несправедливо, – обиженно выдохнула я.
– Ей приятно, что ты так о ней волнуешься, – сказал мне Елизар, замерев взглядом на Маше.
– Ты говоришь с ней? Мысленно? – удивилась я.
– Нет, я ощущаю её эмоции, – ответил он.
В это время Маша не спускала взгляда с Елизара, будто мысленно передавала ему слова, но как сказал Елизар, это всего лишь передача эмоций. Волчьи глаза гипнотически застыли на моем парне, который в свою очередь, будто прислушался к голосу, который не слышала я.
– Она говорит, что ты хороший человек. Ты ей нравишься, – нахмурив брови перевёл Елизар. – И ей жалко, что вам не удастся познакомиться ещё ближе. А ещё ей страшно.
Последнее предложение Елизар произнёс будто в трансе. Его взгляд блуждал где-то за пределами этого мира. Волчица сердито прорычала, но увидев мой испуганный взгляд снова испуганно прижала уши к голове. Я не знала, чего она боится. Елизар вовремя осёкся, извинился перед ней за то, что проник в её голову намного дальше, чем положено. Но вариантов было не так-то и много. Чего может боятся человек, обернувшийся до конца своей жизни в животное? Страх перед новой жизнью? Возможно.
– А могу я её навещать там, куда она уйдёт? – спросила я у Елизара, поглаживая Машу по загривку.
– Нет. – Коротко ответил Елизар и строго посмотрел в мою сторону, ставя точку в этом вопросе.
В последнее время для меня стало слишком много «нет». Это заставляет задуматься, заставляет начать сомневаться и бояться, что я снова могу перейти какую-то границу, которую обозначил в своей голове Елизар. И с каждым разом я все больше чувствую себя ребёнком, который нашкодил, разбив дорогую вазу. Сколько должно пройти времени, чтобы эти осколки начали причинять мне настоящую боль?
– Пойдём позавтракаем, – положил свою руку мне на плечо Елизар. – Ты должно быть голодна.
– Немного, – посмотрела я на Машу, которую мне совсем не хотелось оставлять в одиночестве в этом грязном и пыльном гараже.
– Она хочет, чтобы ты позавтракала, – произнёс Елизар.
– Эту байку ты можешь и сам придумать, зная, что я не могу её проверить, – нахмурила я брови.
Волчица пару раз полаяла и её глаза засияли. Она будто смеялась. Елизар тоже расплылся в улыбке после моего умозаключения. Но я уже не могла лгать о том, что абсолютно не голодна – желудок торжественно прокричал «еда!».
Я обещала Маше вернуться снова, прежде чем она уйдёт вечером, когда уходила с Елизаром держась за руки обратно в дом.
На скромной кухне, куда мы с Елизаром прошли, не доходя до гостиной, в которой все ещё находились взрослые, на столе нас уже ждала еда, которую заботливо вероятнее всего приготовила мама Маши.
– Дети, там на столе еда приготовлена. Ешьте, – раздался заботливый женский голос из гостиной.
Я была права.
– А где остальные ребята? – поинтересовалась я у Елизара, когда он протянул мне мою тарелку, в которой лежала румяная жареная картошка с зеленью.
– Игорь мчится из Казани, Света поехала встречать Женю, Сергей наверху надрался от горя и дрыхнет. Он всю ночь просидел с Машей. Тимур, – произнёс имя одного из друзей Елизар и его глаза зло сверкнули. – Сидит в своей комнате и не выходит.
– Он вчера… – хотела я сказать правду о парне, на которого тоже сердилась, но Елизар прервал меня.
–… сбежал, как трус, сукин сын. Из-за его трусости ты могла пострадать. Даже у тебя хватило смелости броситься в лес, хотя правильнее называть это глупостью…
– Так-так, – в этот раз прервала я его.
– Я готов был убить его, когда все узнал. Даже сейчас кулаки чешутся.
– Давай не будем об этом. – Жестом руки прервала я его.
– Хорошо, как скажешь. Я
