Наследство огня - Юлия Мидатовна Аметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Держись за меня крепче, Сафи! – крикнул Геранд, притягивая мыслесилой платье. Дракон был уже локтях в двадцати над скалами и продолжал снижаться, из последних сил взмахивая крыльями. Сафи обхватила Геранда обеими руками. Пятнадцать локтей, десять… Ну, пора!
Геранд повис на засове, Сафи – на нем самом, а дракон с облегчением хлопнул крыльями и метнулся в сторону. Едва удерживая засов мыслесилой, Геранд спускался над острыми скалами, пытаясь найти ровное место. Шесть локтей, полтора человеческих роста…
– Прыгай! – крикнула Сафи, отпустила его пояс, прыгнула и покатилась по мелким камням. Геранд оттолкнул засов в сторону и решительно прыгнул к подножию бело-синей полосатой скалы.
Глава тринадцатая. В долине возле Синих Гор
Сафи села и огляделась. Ни стука оружия, ни звона сбруи, ни криков воеводы Гошара. Кажется, погони нет. Но где же все? Куда делся Алтот, где Торик? И где повелитель вещей, она же держалась за него до последнего мгновения? Сине-серая скала поднималась над ней раздвоенной вершиной, будто огромный рампер, за ней вставали бесконечными рядами другие скалы, но над ними никто не летел, и рядом тоже никого не было, только легкий гул слышался неизвестно откуда. А где дядя Аль? Кажется, он уехал на многоноге, но сейчас и его не видно. Что же она будет делать здесь одна, да еще когда за ней и за кладом повелителей вещей охотится воевода Гошар? Кстати, эта скала очень похожа на ту, что в повести о Хозяине Гор!
И под скалою двурогой земля
Может, доныне хранит…
Что же она хранит под этой скалой? Сафи встала, осторожно пошла вдоль подножия двурогой скалы, завернула за выступ и замерла. Что это? Геранд лежал, закрыв глаза, с другой стороны синей скалы-рампера. Что с ним, он жив? Крови как будто не видно, вот только на лбу немного. Сафи осторожно прикоснулась к твердой теплой руке, сжав пальцы на запястье, ощутила биение крови. Жив! Но ни одной мысли, даже никаких ощущений, он определенно без чувств! А если воевода и его люди сейчас их догонят? Надо скорее привести его в чувство, вдвоем не так страшно! Но как она будет это делать, она не ничего не знает и у нее мало способностей! Ах, да какая разница, больше все равно лечить некому! Как дядя Аль приводил в чувство потерявших сознание больных? Кажется, надо положить больного лицом вверх, руки положить ему на плечи и тереть по направлению к шее и голове, передавая ему свою мыслесилу. Но он лежит лицом вниз, как его перевернуть, такого большого и тяжелого? И какие стихи петь? Ладно, любые, а потом он сам перевернется, только бы пришел в себя!
– Жизнь идет, беда уходит,
Время лечит, пятна сводит.
Боль и зло забыть сумей,
О минувшем не жалей.
Ах, если бы дядя Аль был сейчас здесь! У него и волшебная сила намного больше, и он настоящий целитель, не то, что она!
-Воздухом, огнем , водой
Жизни вечно молодой
Восприми скорей дыханье,
Облегчи свои страданья…
А это что? Кажется, мысли! Мысли повелителя вещей были на его родном языке, но Сафи поняла отдельные слова, те, что были из финнибиана: «хорошо», потом «тепло» и «где». Получилось! В следующее мгновение он открыл угольно-черные глаза в мохнатых ресницах, перевернулся и сел. Значит, ему уже не так плохо!
– Куда мы упали? И где Алтот? – голос у него тоже был как прежде, низкий и гулкий, но даже приятный, как она раньше этого не замечала?
– Не знаю, Торика тоже не видно, а дядя, наверное, еще не успел доехать. Но надо найти, куда спрятаться!
Повелитель вещей вскочил на ноги, слегка покачнувшись.
– Надо найти… – он подумал, подбирая слово из пилейского языка. – Укрытие. Дом.
Сафи еще раз огляделась. Где же он, этот дом Хозяина Гор? Скала вот она, стоит, но есть ли что-то под ней? Или это все только глупая сказка, как говорит дядя Аль? И успеют ли они найти хоть какое-то укрытие до того, как явится воевода? Куда здесь прятаться? Камни да чахлая бело-голубая трава красавка, едва покрывающая сухую землю, даже черный чешуйник здесь растет не деревом, как ему положено, а низенькими кустами. А что там нашел повелитель вещей? Геранд ковырял носком башмака землю под листьями красавки. Пыль, синие камешки и белые сухие листья красавки закружились вокруг его колен, открывая что-то красноватое, длинное и ровное, как каменный наличник. Земля и камни полетели во все стороны, красноватая полоска расширилась, удлинилась, уходя в глубину, и вот уже она превратилась в край ровной дороги, вымощенной плиткой из красноватого камня!
– На Нимелоре такие дороги. – сказал повелитель вещей. – Здесь ходили и ездили, значит, и дом здесь мог стоять, надо просто подумать и разобраться, где может быть в него вход.
Сафи посмотрела вверх. Вот они, два рога скалы!
– И под скалою двурогой земля
Может, доныне хранит
То, что погубит леса и поля,
То, что миру грозит
Сафи громко прочитала стихи и огляделась. Где же вход? Сейчас она была согласна и на тайник с кладом из летописи, и на дом Хозяина Гор, только бы туда не смог войти воевода Гошар.
– Торик тоже читал что-то такое про отлет повелителей вещей с Живого Огня! – вспомнил Геранд. – Там было «им рампер вновь открыл окно»!
– Это, наверное, про то, что здесь было место, откуда они начали путешествие!
Геранд сдвинул со своей серьги золотую крышку, и голубой камень сверкнул, как звезда. Повелитель вещей осторожно пошел вокруг скалы, прислушиваясь и присматриваясь, будто пытался отыскать какой-нибудь знак, Сафи пошла за ним. Он даже ощупывал скалу, как будто пытаясь найти замок, щель или край двери, но ничего не нашел и через полчетверти часа остановился.
– Так мы ничего не найдем, надо еще подумать, – проговорил он. Теперь пилейские слова давались ему намного легче. Сафи остановилась рядом. Что она читала о входе совсем недавно?
– Геранд, я, кажется, знаю! В книге сказано, как открывается это место!
– В какой книге?
– «Нира и Хозяин Гор». Лунтис Сегдетский, который написал ее, на самом деле был не стихотворец, а летописец!
– И как оно открывается?
– Нет ни
