S.T.A.L.K.E.R. Клетка Удава (СИ) - Нериус Тетти

— Мамочки! — пискнул испуганно Тимурка и крепко зажмурился. От злости я чуть не сломал себе зубы, заскрежетав ими. Я думал, что Апостол немного адекватней Прозрачного. Я никогда так не ошибался! Что-то заорал на них обоих, матерное что-то. Вместе с разгневанным Листом. Хотелось расплющить физиономию Апостола ударами приклада, стереть эту мерзкую улыбочку. А потом и на анархиста переключиться! Казах не ответил на мои оскорбления. Он, дабы показать, что совершенно серьёзен в своём предложении, схватил Тимура ниже локтя, отвёл его левую руку в сторону. Занёс над запястьем остро заточенное мачете. Вместе с истошным полным ужаса воплем парня у меня внутри всё похолодело.

— Да подавись ты этим детектором! — своим рёвом Волков перекрыл все окружающие нас звуки. Резким нервным движением выдернул из кармана куртки старый «Отклик», швырнул его на мягкий песок к ногам Апостола. Тот хитро и довольно переглянулся с Прозрачным, прямо как победитель после тяжёлой битвы. Схватил всхлипывающего пацана за шиворот куртки, пихнул его к нам, поддав ускорение пинком под зад. Я поймал Тимурку за плечи, не дав свалиться на землю. Потрепал бедолагу по волосам, пытаясь так ободрить. Он молчал, но его крупно колотило как в лихорадке. Сходили, блядь, за артефактом! Теперь у пацана нервный срыв будет!

— Ну, вот и всё, — подобрав наш «Отклик», Апостол подкинул его в руке, красуясь. — А крику-то было! Пророк, будь умницей, открой нашим незваным гостям ворота.

Кошатник пререкаться не стал. Решил, видать, что бесполезно это. В мрачном молчании развернулся, перешагнул через половину туши крысоволка, подошёл к высоким воротам. Пошерудил ржавой щеколдой, сдвигая её тяжело в сторону, толкнул створку ворот, приоткрывая её. Из щели сразу дыхнуло холодным воздухом болот. Или же мне почудилось от скверного настроения.

— Еще поквитаемся с тобой, Апостол, — проговорил сквозь зубы Волков, неторопливо отступая к выходу из лагеря.

— Конечно, капитан, — азиат согнулся в наигранном реверансе, чем вызвал у Прозрачного громкий смешок. Два урода друг друга стоят. Жаль что два нормальных мужика тусят в их компании. Ну уж предлагать им переехать к нам на «Скадовск» точно не время и не место.

Меня у самого порога задержал Лист. Неуверенно положил ладонь на плечо, сам же смотрел в стену железного забора. Не сильно сжал пальцы, поднял на меня с тяжёлым вздохом виноватый взгляд.

— Извини, что так вышло. Надеюсь, в следующий раз встреча будет более… доброй.

— На всё воля Зоны или Азраила, — буркнул я, нервно дёрнув плечом, требуя так убрать руку сталкера, — чао-какао, бродяги.

В пути до самой баржи я старался не оборачиваться на бункер. Хоть и очень свербело! Гордость сдерживала. Наверняка за нами наблюдали с крыши этой железной черепахи. Прозрачные всякие… Чтоб у них лагерь из-за «Огненного шара» сгорел! Это, конечно, маловероятно, «Шарик» воспламенить не может ничего, это же не аномалия. О! Чтоб у Апостола ожог жопы от него был! Чтоб он, сука, на унитаз присесть не мог!..

— Простите меня, — долгое наше мрачное молчание нарушил Тимур. До «Скадовска» осталось меньше километра. За всё время, что мы прошли от бункера, пробираясь через топи, никто из нас не проронил ни слова. А прошло около получаса. Поэтому я немного удивился, когда пацан тихо заговорил. И тем более поразился его внезапным извинениям.

— За что это? — спросил я, остановившись посреди грязного вязкого берега, отодвинув от лица колючие стебли камыша.

— Ну, из-за меня пришлось «Отклик» отдать, — ответил Тимур, низко опустив голову. Поднял дрогнувшую от неуверенности руку, натянул на всклокоченные волосы капюшон. Жалко стало пацана, захотелось обнять его по-отечески, приободрить. Шагнул уже к нему ближе, но жёсткий командный голос Волкова остановил меня.

— Ты не виноват. Это моя вина, что отвлёкся. Не подумал, что они так подло поступить могут.

— Они, в смысле Апостол с Прозрачным, — аккуратно поправил я. — Не забывай, что Лист точно был на нашей стороне.

— В другой раз настороже с ними будем, — пробормотал Серёга, глядя хмуро себе под ноги. Сморгнув, он посмотрел на Тимура с мягкой улыбкой, даже тон стал теплее. — Не вздумай винить себя. Твои руки-ноги куда ценнее, чем какой-то старый детектор.

— Жалко, что артефакт отобрали, — сказал я, оглянувшись таки назад на бункер. Конечно, я уже не увидел его, обзор скрывала поросшая всюду высокая болотная трава. — Ногу Лесорубу придётся лечить тем, что есть…

Само собой, старик расстроился нашим неудачным походом. Ну, лучше уж потерять добытый с трудом артефакт и дешёвый детектор, чем здоровье и конечности. Пока Лесорубу придётся лечить ногу согревающей мазью, коей осталось уже половина тюбика. Но авось она поможет не хуже «Шара» и пенсионер наш вскоре пополнит ряды боевой единицы. А пока, пусть отлёживается…

Сегодня ночью мне снился приятный и светлый сон. Там было уютно, как дома в детстве. Не хотелось выбираться из него. Но стоило утром открыть глаза, как остатки сна растворились в тёмной ночлежке. На соседней верхней койке сладко посапывал Тимур, свесив левую руку вниз. Одеяло сползло с пацана, открыв спину в белой май. В каюте было прохладно, так что я заботливо и осторожно, чтоб не разбудить юного сталкера, укрыл его. Он невнятно застонал, наморщив нос. Пусть дальше спит, малявка.

Натянув спортивные штаны и просунув ноги в тапки, я первым делом поплёлся в туалет. В душевой шумела вода, призывно действуя на мочевой пузырь и заставляя пританцовывать в коридоре. Пытка, к счастью, продолжалась недолго. Наружу выбрался мокрый распаренный Волков в одних трусах.

— Ой, блядь! — я наигранно отшатнулся в сторону. — Не пугайте меня так, товарищ капитан!

— Доброе утро, — долговец мигом насупился, вытирая шею. — Как настроение?

— Запипись! Сам-то как? Температуры нет?

— Конечно нет. Я здоров как бык!

Ну, то, что ты на бычару похож, я не спорю. А вот на счёт здоровья — вчера Серёга чихал на всю баржу, так что стены дрожали. Я ему с Лесорубом говорил, чтоб не торчал в тельняшке на открытой палубе! Закаляется он, видите ли…

Вытеревшись досуха после душа, я надел серую футболку с какой-то бабой и спустился на нижнюю палубу. На кухне вместо Тимура хозяйничал непривычно Волков, и оттуда тянуло аппетитно жаренными гренками. Лесоруб с печальным видом похлёбывал кофе за столиком, вытянув больную ногу. Ни черта ему мазь не помогает. Старик морщился, массируя колено, однако, при моём появлении надел расслабленную маску.

— Привет, как спалось? — Лесоруб отодвинул стул рядом с собой, приглашая меня сесть к нему. — Ты во сне опять бормотал…

— Опять? — переспросил я, плюхаясь на подготовленное место. — Я что, бубню что-то во сне?

— Периодически. Я не вслушиваюсь.

Блин, стыд-то какой. Никогда не замечал за собой, что говорю во сне. Да мне никто о подобном и не сообщал!

В зале нарисовался Волков в спортивных штанах и с голым торсом. В руках осторожно нёс полную тарелку гренок и чашку горячего кофе. Долговец был несказанно доволен своим кулинарным творением. Признаюсь, выглядели они вполне сносно, а от запаха у меня заурчал живот. Сергей сел напротив Лесоруба, поставив посуду на стол и желая нам приятного аппетита. Я тут же схватил верхний горячий гренок, откусил от него с хрустом. Захапал чашку капитана, осушил её одним глотком до половины, чем не хило возмутило долговца.

— Игорь, ты охренел⁈ Я себе его заварил!

— Уй, блин, жадюга! — отставив посудину резким движением в сторону, так что часть напитка выплеснулась за край, я умыкнул из-под носа Лесоруба его кофе.

— Ты извини меня, конечно, — старик нахмурился, наблюдая, как я присасываюсь к его чашке, — но тебе лень задницу поднять и себе кофе заварить?

— Да! — честно и открыто признался я. — И вообще, я ж для нашей базы стараюсь, экономлю. Сами потом будете ныть, что кофе закончилось.

— Правильно «закончился»…

— Да ладно⁈ А вы еще на меня наехали! Иди, завари кофе! Из чего⁈ Из пыли⁈