Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю, для кого как, но мне дальняя дорога всегда напоминала караульную службу.
… Монотонные затяжные переезды строго по расписанию чередуются с короткими суровыми ночёвками. Шаг, шаг, шаг… Подобно тому, как тянутся для часового бесконечные минуты до прихода разводящего, здесь мерилом времени служат дни, проведённые в седле — крошечные метки на изрядно затасканной карте… А вот где в последний раз был привал — на лесной опушке, у подножия лысого холма или близ озерца, затянутого льдом — рано или поздно перестаёшь замечать, всё сильнее кутаясь в собственные мысли, словно в казённый видавший виды солдатский плащ. И дорога с радостью оставит тебя наедине с собой, незатейливо аккомпанируя днём глухим скрипом снега под конскими копытами, а ночью — задорной пляской огненных лепестков на сухой древесине…
Я потянулся к заранее припасённой груде сушняка, не глядя, вытащил самую толстую ветку. Подбросил пищи очередному костерку, допивая невесть какую по счёту кружку чаю, как всегда, не обращая внимания на вкус.
До Оплота Туманного Клинка оставалось полтора перехода. День, ночь, и ещё полдня. Всё шло своим чередом, как и предполагалось — было спокойно.
Даже слишком.
Даже нежить, встречи с которой были непременными атрибутами длительных походов по лесам — и та попалась нам на глаза всего пару раз. Каменного буравца, устроившего на дороге засаду, я быстро угомонил мечом, а осмелевших от голода и мороза мелких жабокрысов обратила врассыпную эльфийка, швырнувшая в самую середину стаи щедрый ворох жалящих радужных искр. Эта маленькая буря могла бы создать нешуточные проблемы целому отряду бойцов, но мне хватило одного взгляда на колдунью, как дитя радующуюся вновь обретённым способностям, чтобы проглотить реплику о глупой трате силы впустую и молча продолжить путь.
Просперио опять удалось невозможное… Глядя, как силы постепенно возвращаются к эльфийке, я едва верил собственным глазам, видевшим её руки до того, как за них взялся Магистр. А уж она последние дни и вовсе летала, как на крыльях, едва дожидаясь очередной остановки на ночлег. Исполнив все необходимые приготовления и установив вокруг нашего маленького лагеря магическую защиту, эльфа неслышно исчезала в лесу — впрочем, не отходя слишком уж далеко — и непременно посвящала пару ор волшбе и упражнениям с мечами.
Вот и сейчас она вынырнула из-за ближайшей сосны — запыхавшаяся, усталая, но демонски довольная. Судя по всему, сегодня она опять пробовала вернуться к настоящим клинкам — и на сей раз вышло куда удачнее, чем тогда, вначале…
Ножны, сброшенные на походное одеяло, глухо звякнули металлом, подтверждая мою догадку. Наверняка после таких тренировок колдунье очень хотелось и есть, и спать, однако в первую очередь она, как и положено бойцу, поспешила отдать дань оружию…
В тишине, царящей на поляне, до моих ушей без труда доносился мотив, что эльфийка тихонько мурлыкала, протирая и полируя мечи.
«Aerritaee, mel'kari… Tenni mortie saglarie…».
Аэрритэ… Остальных слов я не знал, но это показалось знакомым. Я напряг память. Птичка, что ли?
Птичка…
«Маленькая птичка, быстрое крыло…».
Пряжка седла под головой, выступающего в роли подушки, больно давила на затылок. Я шевельнулся, устраиваясь поудобнее…
«Аэрритэ, мэл'карри… Тэнни мортиэ саглари…».
«… Манит тебя лето, солнце и тепло…».
Меч?… Нет, иголка… Иголка в руках Рэйни сама порхает, будто птичка, стягивая вместе чёрное и алое, споро и ловко ликвидируя прореху. Солнечные зайчики весело играют в распущенных волосах цвета тёмного каштана, танцуют на начищенных до блеска медных пуговицах курточки, пряжке на брючном ремне, подкованных носах сапожек, подрагивающих в такт незамысловатой песенке…
«В дальнюю сторонку полетишь домой, Полетишь вдогонку за красой-весной…». .Рэйни увлечена работой, с ногами устроившись на деревянной лавке у широкого окна караульной башни, выходящего во внутренний двор. Она совершенно не замечает, что не только я, но и все шестеро стражников дозорного расчёта уже давно оторвались от своих занятий, прекратили разговоры, и тихонько любуются маленькой фигуркой в мужской одежде, чуть слышно напевающей себе под нос:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390}) «И когда окажешься ты в родном краю, Передай любимому весточку мою…». .Рэйни поднимает голову, встречается со мной взглядом… Вспыхнув, опускает глаза к работе, обрывает нитку, прячет иглу куда-то за манжет. Пола плаща взлетает в воздух — Рэйни с силой дёргает её за края в стороны, проверяя на прочность. А потом легко спрыгивает со скамьи.
— Спасибо…
Я протягиваю руки, готовясь принять починенный плащ, но Рэйни, привстав на цыпочки, сама накидывает мне его на плечи. Чуть отступает назад, расправляя складки, проводит ладошкой по добротному едва заметному шву у самой шеи… Я улыбаюсь:
— Как новый. Даже лучше…
Она улыбается в ответ — ласково и немного смущённо, отчего её нежные черты и вовсе теряют всякое сходство с земными… Передо мной словно наяву оживает виденная когда-то фреска одного старинного художника, рисовавшего мир таким, каким он никогда не был и не будет — не знающим зла, лжи, жестокости, пороков и страха. Оживает, невесть как оказавшись в полутёмном помещении караулки, озаряя всё вокруг лучистым светом бездонных карих глаз…
— Рэин! Вот ты где… — В башню, прихрамывая, поднимается Вернон; за его плечом как обычно маячит лиловая накидка Дариса. — А тебя мать обыскалась…
В этот момент комендант замечает меня. Хмыкает, щуря глаза с хитрецой.
— Привет, Альтар, — дружелюбно здоровается он. — Действительно, где ж ещё искать Рэйни, когда ты на стене…
Дарис с усилием отворачивается, но я успеваю заметить злость, полыхнувшую в его взгляде.
Рэйни краснеет, торопливо делая шаг назад.
— Альтар разорвал плащ, отец. Я зашила…
— А то!… Кто б сомневался, что ты шьёшь лучше всех! — отец легонько дёргает дочь за рукав, на отвороте которого не хватает пуговицы. Стражники, с интересом наблюдающие за нами, не сдерживают смешков…
— Верн! Ну зачем ты… — с досадой говорю я, в то время как Рэйни, окончательно смутившись, пытается спастись из башни бегством, однако отец, без труда поймав её в кольцо медвежьих объятий, рассмеявшись, треплет по волосам:
— Эх-х… Да неужто ж я против… Эй, эй, да не рвись ты так, Рэин!… Демонёнок! Прежде забери флягу с ламповым маслом — вон в углу стоит, мать просила принести…
Он мягко толкает дочь в сторону фляги, а сам, подкручивая ус, поворачивается ко мне.
— А что, Альтар… Когда б на то моя воля, и вправду оставил бы вас у себя, всех пятерых! Мне б на службу таких десятников, как твои ребята! А тебя — так и сотником бы рад!… И стражу бы поднатаскали, и дисциплину б наладили, как положено городскому гарнизону, а то служба здесь — тишь да гладь, Ярошева благодать… Граница далеко, война случилась давно и в другой стороне — солдаты разболтались вкрай…
— Мы Мечи Тьмы, Вернон… — замечаю я; комендант не в первый раз заводит этот разговор, прекрасно понимая, что он пустой.
— Да знаю, знаю, — привычно перебив, Вернон машет рукой. — Но жаль, чего уж там… Каб не Орденские плащи, костьми бы лёг, чтоб подольше задержать вас здесь, в Рекарне… А там, глядишь, женились бы да и осели насовсем, — вдруг подмигивает он, — чай, невест бы долго искать не пришлось…
Я не успеваю ответить. Перепуганный вскрик Рэйни заставляет всех нас резко дёрнуться назад.
Она стоит в нескольких шагах от сосуда с маслом, со священным ужасом взирая в угол, где упоенно копошится маленький облезлый крысёнок, похоже, уже давно потерявший всякий страх…
Желая выслужиться перед Рэйни, Дарис бросается к нему, едва не рыча, словно оголодавший кот, однако мой нож оказывается быстрее. С тихим свистом лезвие входит в дощатый пол прямо перед наглым чёрным носом, заставляя зверя подпрыгнуть и, промчавшись под стенкой, шустро исчезнуть в чёрном лазе норы.
