Год и один день - Мэриан Эдвардс

Алек сокрушенно покачал головой и ушел. Легко сказать, не беспокойся! Почему все, как один, убеждены в том, что Бриттани справится с этой трудной задачей сама, без всякого наставника?

Он вышел во двор замка, огляделся по сторонам. Казалось, здесь собрались все, кроме того единственного человека, которого он искал.

— Черт побери! Этой женщине нужно повесить колокольчик на шею или посадить ее на цепь, — пробормотал он себе под нос. — Гергес! — окликнул он проходившую мимо женщину. — Ты знаешь, где сейчас леди Бриттани?

— Нет, лэрд. Я ее видела сразу после трапезы. Она выходила за ворота замка, — с готовностью отвечала Гергес.

— А куда она направлялась, не сказала?

— Нет, милорд. Она спешила, и я не стала ее задерживать. — Гергес начала беспокоиться. — Что-нибудь случилось, милорд? Ты хочешь, чтобы я нашла миледи?

— Нет, Гергес, я сам ее найду. — Алек двинулся дальше. За ворота? Что, черт возьми, ей делать в поле, вдалеке от замка?

День был пасмурным, низко над землей висели тяжелые облака, готовые пролиться дождем. Алек шел через скошенное поле по рытвинам и колдобинам, и усиливавшийся ветер трепал его черные волосы. Он понятия не имел, где искать жену, но не мог спокойно сидеть в замке, ожидая ее возвращения.

Жена Малкольма сражалась с развешанным для просушки бельем, спасая его от надвигавшейся бури. Она указала на узкую дорогу, ведущую через деревню.

— Твоя жена прошла здесь. Похоже, она направилась к лачуге старого Мартина.

— Спасибо, Матильда. — Алек помахал ей рукой, но женщина не увидела его жеста из-за развевавшегося на ветру белья.

Алек прибавил шагу. Может, стоит проучить ее? Повернуть домой и устроиться в тепле перед очагом, предоставив ей мокнуть под ливнем. Только он успел так подумать, как первые тяжелые капли упали на землю.

Алек бегом пустился к крайнему домику на краю деревни. Жилище старого Мартина уже несколько лет стояло заброшенным. Вряд ли леди придет в голову воспользоваться таким убежищем, даже если она рискует промокнуть. Но его жена рассуждала не как леди, а как воин: покосившаяся лачуга могла служить защитой от непогоды, и этого было достаточно.

Сквозь плотную пелену дождя Алек вглядывался в очертания унылой лачуги у подножия холма, и вдруг ему показалось, что он видит мужскую фигуру, отделившуюся от домика и бегущую по тропинке вверх по склону. Он протер глаза, залитые дождем, снова взглянул на тропинку. На ней никого не было.

Когда Алек добрался до двери домика, его волосы мокрыми прядями прилипали к черепу, а одежду впору было выжимать. Он вытащил кинжал из ножен, пинком распахнул дверь и шагнул в дом. Наметанный глаз бывалого воина мигом оценил обстановку — темно, сыро и грязно, но не опасно. Он вложил кинжал в ножны, обернулся, чтобы закрыть дверь.

Дождь барабанил по крыше, и этот звук был похож на топот тысячи крохотных воинов, марширующих не в ногу. Запах сырой земли — густой и вязкий — наполнял воздух. Вдруг вспыхнула молния, сразу вслед за нею загрохотал гром, и в призрачном свете, на мгновение залившем лачугу, Алек увидел свою жену.

Во вновь наступившей темноте он, спотыкаясь, бросился к кровати.

— Бриттани, — тревожно позвал он.

На его зов никто не ответил. Алек коснулся ее одежды — она была сухой, — ощупал руками тело, боясь наткнуться на рану, но Бриттани не была ранена. Она лежала неподвижно, не отвечая на его прикосновения.

— Бриттани! — Голос не слушался Алека, и в его хриплом шепоте звучал ужас.

Его рука ощутила слабое движение, ресницы Бриттани затрепетали, глаза широко открылись.

— Эндрю? — услышал Алек ее смущенный голос.

В это мгновение вспышка молнии озарила лачугу, Бриттани узнала его, и одновременно с ударом грома, который потряс ветхое строение до основания, на ее лице появилось выражение смятения.

— Не Эндрю, а Алек.

Молчание, которое последовало за этим утверждением, было красноречивей всяких слов. Напряжение нарастало. Наконец Алек процедил сквозь зубы:

— Неужели ты так бесстыдна, миледи, что назначаешь тайные свидания у меня под носом?

— Алек, это не то, что ты думаешь. — Бриттани протянула к нему руку, но он гневно оттолкнул ее.

— Ты не знаешь, что я думаю. — Он взял ее за подбородок, повернул к себе ее лицо. — Отвечай мне, Бриттани. Я видел, что из дома выбежал мужчина. Кто это был и почему ты встречалась с ним втайне от всех?

Она обхватила его запястье, стараясь освободиться от его железной хватки.

— Я отвечу тебе, Алек, но ты пожалеешь о том, что спросил. Здесь был Эндрю. Я встречаюсь с ним каждый день вот уже три недели. — Пальцы Алека сжались еще сильнее, но она твердо сказала: — Мы не любовники.

Он посмотрел ей в глаза, блестящие в темноте. В ее сердитом взгляде не было ни вины, ни раскаяния, и в душе Алека подозрение, почти уверенность уступили место сомнению. Его жена не походила на женщину, которую уличили в супружеской неверности. Но тогда зачем нужно было прятаться и держать встречи с Эндрю в секрете?

— Жена, я требую объяснений. Зачем ты три недели подряд встречалась с чужим мужчиной? Что вы делали? Играли в шахматы?

— Нет, муж мой, мы не играли в шахматы. Каждую минуту, что мы проводили вместе, мы готовили тебе сюрприз.

— Сюрприз? — Ее ответ сразил Алека наповал. Он припомнил слова фра Джона о том, что правда сделает его свободным. Но сейчас правда заперла его в темнице. Его пальцы разжались, но Бриттани не отпустила его руки.

— Разве тебе не хочется, чтобы я сделала тебе сюрприз? Ты уже все испортил, теперь от подарка не будет никакой радости. Ты опять сделал неверный вывод, Алек. — Бриттани отбросила его руку и попыталась встать.

Он хотел помочь ей, но она закричала:

— Не прикасайся ко мне!

Она рассерженно мерила шагами тесное пространство, а взгляд Алека неотступно следовал за ней. Он обидел и унизил ее… опять! Черт возьми, неужели она не понимает, какую муку он испытал, вообразив ее с другим мужчиной?

— Бриттани, что бы ты почувствовала, если бы представила меня с другой женщиной? — тихо спросил он.

Бриттани круто обернулась к нему.

— Я не стала бы предполагать худшего, — бросила она.

— Возможно, и не стала бы, — согласился Алек, не веря, впрочем, что это может быть правдой. — Но что бы ты почувствовала?

Ответом на его вопрос было молчание. Он коснулся рукой ее волос.

— Бриттани…

Внезапно раздался громкий треск. Балка, поддерживавшая ветхую кровлю, не выдержала напора бури и проломилась прямо над Алеком. Вниз посыпались труха и обломки дерева.

— Алек! — в панике взвизгнула Бриттани, когда балка ударила Алека в плечо.

На его лице сначала отразилось ошеломление, но через мгновение оно превратилось в маску боли. Дерн и обломки дерева придавили Алека к земле, и он издал сдавленный крик. Как в кошмарном сне, когда время растягивается, в сознании замершей в неподвижности Бриттани одна за другой запечатлевались все подробности происходящего.