Ричард Длинные Руки – штатгалтер - Гай Орловский

Как только скала скрыла меня от этих и остальных демонов, я вытащил меч из ножен. Багровый рубин жарко блеснул в глаза. Я передохнул и покрепче сжал пальцы на рукояти.

— В адский зал Офель, — сказал я как можно тверже и увереннее, хотя голос и трусливо дрогнул. — Велю!.. Ибо такова моя как бы воля.

Багрово-красный огонь встал вокруг меня стеной, я задохнулся от жара и гари сожженного камня, но пламя тут же исчезло, я среди болот и великанских гниющих растений, в ноздри ударил смрад, а слуха коснулись полные безнадежности вопли.

Мои подошвы на клочке твердой земли, а вокруг черная липкая грязь поднимается буграми, я с отвращением рассмотрел человеческие тела, их тут тысячи, миллионы, барахтаются в этом зловонном месиве, стонут, скулят, жалуются, но даже небосвод черный без единой звезды и луча надежды.

— Адский зал Офель, — повторил я с недоумением. — Это не совсем то... Ах да, зал великоват, а мне вроде бы не сам зал нужен... Ну-ка, меч, давай теперь в апартаменты Агиросиона!.. Или в кабинет, где бы он ни был...

Меч дернулся в руках, я напрягся и задержал дыхание, вдруг да вместо огня цилиндром поднимется зловонная грязь, однако снова полыхнуло пламя, мои ноги уперлись в ровные плиты красного гранита, красиво уложенные замысловатым узором до самых стен, тоже красных с багровым, где вкраплено множество крупных рубинов, но ни одного драгоценного камня с холодным цветом.

Пещера уже не пещера, а роскошный зал, хоть и пещера, свод смутно виден в багровом мраке, от стен несет жарким величием и добротностью.

В полудюжине шагов массивный стол из красного камня с блестящей поверхностью, ножки нарочито толстые, стилизованные под валуны, поставленные друг на друга, а у стола трое, из которых двух я сразу определил, как демонов, а один смотрится не просто человеком, а изящным человеком.

Заметив неожиданного гостя, он отослал обоих демонов властным жестом и повернулся ко мне.

Худой, поджарый, с резкими и почти уродливыми чертами лица, на котором я рассмотрел выражение злобной горечи, страдания и муки. В отличие от простых демонов не просто одет, а хорошо одет, добротно и со вкусом, а когда поднял голову, я увидел в его глазах навсегда застывшую боль.

— Лорд Агиросион, — произнес я и коротко поклонился, — лорд Агиросион?

Он кивнул.

— Да, это я. А вы, как я понял, смертный?

Я ответил торопливо, но с достоинством:

— Меня к вам направил ваш сюзерен Вельзевул. Меня зовут сэр Ричард. Ричард Длинные Руки.

Он коротко взглянул на корону Темного Мира, она сидит, как влитая, я даже забыл о ней, в глазах на миг промелькнуло странное выражение то ли тоски, то ли зависти, но сказал вполне буднично:

— Как жаль, сэр Ричард, что те времена прошли, верно?

— Увы, — ответил я в тон, — старое доброе время... Вельзевул тоже по ним скучает.

— Вельзевул? — переспросил он с сомнением. — Он сам так сказал?

— Нет, — признался я, — но это заметно.

— Но от нас хорошо скрывает, — отметил он. — Он тогда был могучим богом, одним взмахом длани уничтожил чумой Ханаан...

— Но и сейчас он глава Ада, — напомнил я, — старейший и ближайший друг Сатаны. Вряд ли страдает по тем временам.

— Не страдает, — согласился он, — но все мы иногда их вспоминаем тепло. Это же наше детство... С чем прибыл властелин Темной Короны и одновременно, что странно, Носящий Меч Вельзевула?

— С тревожными новостями, — ответил я. — Давайте сядем, расскажу подробнее. Что пьете, лорд?

Он отмахнулся.

— Все, что горит.

— Тогда попробуйте вот это...

Я прошел к столу, сосредоточился, торопливо соображая, что лучше будет для такого демона, что все еще скорее темный ангел, чем демон.

Он обошел стол и сел там, рассматривая меня очень внимательно темными глубоко запавшими глазами. Руки опустил на край столешницы, узкие кисти с тонкими музыкальными, как говорят, пальцами, удлиненные ногти, но совсем, конечно, не когти.

Я создал два абсолютно одинаковых кубка, один наполнил холодным яблочным соком, другой чистым спиртом, придвинул ему через стол.

Агиросион достаточно равнодушно цапнул кубок, но выражение лица изменилось после первого же глотка, остановился, переводя дыхание, на меня взглянул с уважением.

— А вы не простой смертный, сэр Ричард.

Я ответил благочестиво:

— Господь человека создавал на вырост. Вот я эта... расту как бы. Хоть и медленнее, чем хотелось бы.

— Жаль, — произнес он, увидел тревогу на моем лице, уточнил: — Жаль, мы тогда не поняли великий замысел Творца. Только Он может видеть будущее.. А вы, сэр Ричард?

— Редко, — ответил я. — Иногда в виде озарений, но чаще в форме гипотез, предположений, проектов, долгосрочного планирования, что воплощаются в чертежи после кучи испорченных черновиков... Нам расти еще долго.

Он вздохнул, сделал еще глоток. Выражение лица от меланхолического медленно перетекло к деловому.

— Да, наверное... С чем пожаловали, сэр Ричард?

— Светлые переходят в наступление, — сказал я и уточнил: — Вместе с вашей пятой колонной. Похоже, они уже создали третью силу... или только пытаются создать, но ядро у них уже есть. И наверняка немало сочувствующих, что и понятно...

Он слушал очень внимательно, пару раз кивнул, когда я пересказывал все от момента, когда меня смертельно ранил Алфофаниэш, а вылечила Махлат, глаза становились все задумчивее, а на лице проступила тревога.

— Пожалуй, — сказал он потвердевшим голосом, — дело слишком серьезное. Если вы не против, я позову Думу.

— Это кто?

Он криво улыбнулся.

— По вашим терминам, начальник адской канцелярии.

— Да хоть Левиафана, — ответил я. — Когда мир гибнет, можно ухватиться даже за Лилит. Хотя за Лилит, думаю, стоит ухватиться в любом случае. Но этот Дума, если он тот, о ком как-то слышал, вроде бы несколько туповат.

— Он медлителен, — возразил он, — но не туповат. В важных вопросах как раз нельзя спешить. Этого не понимают слишком многие.

— Да, — согласился я, — многие не понимают, как трудно бывает решить, кому жить, а кому умереть.

Мне показалось, он взглянул с некоторой благодарностью. Я наблюдал, как он произнес несколько слов в абсолютно недоступном мне регистре, то ли ультразвук, то ли инфра, но ему явно ответили, лицо чуть прояснилось, он даже кивнул, словно его собеседник все видит.

— Сейчас прибудет, — сообщил он. — Просил позволения захватить с собой Бракиеля... Я ответил согласием. Полагаю, вы не будете возражать.

— Нисколько, — заверил я. — Бракиель... тот самый?

— Который?

— Знаток астрономии? — уточнил я. — Который научил людей интересоваться звездами?