Молочная даль - Александр Малов

то, что снилось ему уже на протяжении нескольких недель. То, что убивает его во сне каждую ночь. Его страх. Его ночной ужас. Он окончательно вспомнил свой ночной сон. Он вспомнил ее. Вспомнил то, место, что в кошмарах является его тюрьмой. Он вспомнил свой ад.

Свою «Молочную даль.»

9

Молчаливый ужас прервал телефонный звонок. Михаил тут же вздрогнул и нервно копаясь в карманах нащупал свою «трубу». Он не сразу понял, кто ему звонит. В глазах все двоилось и казалось, еще немного и утренний завтрак покинет таксиста так же, как он туда и попал.

Наплевав на то, какой номер мог высвечиваться на экране телефона, мужчина не глядя ответил на звонок.

– Алло, – раздалось по ту сторону трубки – Михаил, я вас не отвлекаю?

– Нет, – произнес таксист, словно только что проглотил нечто крупное и несъедобное.

– Они звонили нам. Сказали, что прибудут завтра – отчаянно прозвучал голос – Ангин… Виктор Ангин приедет в наш детский сад.

При упоминании этого имени, голос на другом конце провода изменился из отчаянного в откровенно брезгливый. Становилось сразу ясно, что позвонившему человеку, Виктор Ангин был явно не по душе. В голосе читалось не просто брезгливость. Даже больше – откровенная ненависть. Однако не столь сильная, какая возникала у Михаила.

«Ах да, господин Ангин. Последний пазл в моей картине боли… Боже, что за долгий день.»

Михаил чувствовал, что эта поездка отобрала у него все силы. Их не хватило бы даже на то, чтобы еще раз возненавидеть вышеупомянутого Ангина. Михаил ощутил, как же он чертовски устал.

«Да, это слишком долгий день.»

И концу ему было не видно.

Акт 2: Молочная даль

Пролог

Старинный крупный город. Начало 20 века

1

Госпожа Румилова унаследовала городскую аптеку своего покойного дядюшки совершенно неожиданно, когда ей едва исполнилось двадцать лет. В подобном возрасте у молодых особ, как это обычно бывает, в мыслях не теплится и капли размышлений на тему владения собственным аптечным бизнесом. Потому как в юных головах вертятся и крутятся совсем иные, веселящие душу, увлечения и планы, совсем далекие от принятия ответственности за содержание заведений, подобных городской аптеке.

Походы за красивыми платьями, посещение светских ужинов и танцы до утра со статными кавалерами на шикарном балу… одна фантазия казалась слаще предыдущей и зловонье горьких лекарств и целебных препаратов просто никак не могло уложиться в этой общей картине празднеств. В картине мира госпожи Румиловой. И хотя сама юная особа, за все прожитые ею годы, не имела возможности, как следует узнать своего дядю поближе, она была искренне удивлена последней воли своего покойного родственника.

Вспоминая свое беспечное детство, в голове госпожи Румиловой медленно и не без труда всплывали те обрывки прошлого, в которых так или иначе фигурировал ее родной дядя. Обрывки были столь мутными и туманными, что по-настоящему понять, что из себя представлял ее покойный родственник, казалось попросту невообразимым занятием. Но даже среди этого хаоса, ничтожно маленькие кусочки пазла понемногу начинали преобразовываться в цельную картинку воспоминаний прошлых лет.

Вот госпожа Румилова, еще совсем ребенок, стоит и держит за руку свою ныне покойную мать. Летний июньский ветерок отбрасывает прядь мокрых волос девочки на ее лоб, а жаркое солнце и вовсе светит так ярко, что буквально ослепляет ребенка. Но мать госпожи Румиловой и вовсе не замечает неудобств родной дочери, будучи увлеченной разговором с невысоким мужчиной, мирно стоящим напротив. Этот мужчина, как и сама мать госпожи Румиловой, о чем-то оживленно и воодушевленно беседуют, но юная девочка совсем не может разобрать, о чем именно. Чертова жара окончательно высосала последние силы из маленького девичьего тельца.

А вот, забегая через некоторое время вперед, тот же невысокий мужчина уже мило беседует с бабушкой госпожи Румиловой, чуть подросшей, но все еще так же юной. Происходит этот непринужденный разговор прямо посреди той самой злосчастной аптеки, которая отныне станет единственным весомым воспоминанием госпожи Румиловой о собственном дядюшке. Место, в котором произошла вторая встреча с невысоким мужчиной. Аптеку, юная особа запомнила без особого труда: уж слишком резок и специфичен был запах, исходящий из близ стоявших колб и деревянных коробочек. Особенно девочке запомнился пряный запах мяты и… чего-то еще, что не могло принадлежать аптечной лавке. Чего-то, что напоминало утреннюю свежую выпечку.

И аромат мокрого сена.

2

Дядюшка госпожи Румиловой был очень красив собой. Это было вторым и последним, что с той встречи юная особа запомнила так точно и ярко. Мужчина был не высок и дышал многим дамам чуть ли не в пупок. Пожалуй, он был слегка полноват, а волос на его макушке можно было сосчитать на пальцах одной руки. Однако этот мужчина был весьма притягателен. Его выразительные усы и очаровательная улыбка затмевали все прочие недостатки. Это была она из тех улыбок, перед которой млели даже самые красивые женщины мира сего. Улыбка, вызывающее мгновенное доверие. Улыбка, располагающая к себе. Да, вспоминая ряд белоснежных зубов, что обнажали губы дядюшки в приветливой улыбке, сердце госпожи Румиловой на мгновенье замирало.

Обаяние и галантность покойного дядюшки несомненно были его визитной карточкой. И хотя образ усопшего родственника был размыт и неказист, девушка до сих пор помнила его нежный и приятный голос. Улыбка, голос, вот и все, что девушка, помнила о своем родственнике с теплом на душе и с трепетом в сердце. Особенно теперь, когда и сама она осознала какой хорошенькой внешностью наградили ее родительские гены.

Госпожа Румилова имела светлые пепельные волосы. Ее тонкие губы были как невидимая линия на бледном лице, а глаза – безжизненные и мертвые, казалось когда-то принадлежали покойнику. Но к большому удивлению, на мужчин ее внешность действовала как магнит. Она казалась неприступной и холодной, надменной и неприкасаемой, но в то же время желанной и загадочной. Госпожа Румилова часто