Многогранник - Lizzy Pustosh

– Конечно! – удивившись всему сразу: и тому, что мастер – дочь самого Президиума, и тому, что ему доверили охранять эту тайну – уверил их буйно юноша. – Вы можете не беспокоиться!

– Спасибо, Амос, мы надеемся на твою порядочность, – поблагодарила его мадам Хидден. – А теперь ты должен ответить на вопросы Теоны: это очень важно, Амос – будь честен, – юноша настороженно кивнул головой.

– Амос, – начала девушка, – когда я спрашивала, где Мишель, я имела в виду не знаешь ли ты, где её тело, – юноше покачал головой в ответ. – Ладно, – продолжила тогда мисс, – не знаешь ли ты ничего про её проекты или дела?.. – мальчик смутился– Амос, все её проекты – мои проекты, – юноша тупо посмотрел на мастера. – Сейчас объясню: я в течение многих лет сотрудничала с её родителями, великими учёными. Мы строили планы и улучшали мир, благодаря науке, но в один день по стечению обстоятельств самолёт мамы Мишель разбился, после чего разбились и наши планы: отец Мишель не захотел подвергать себя опасности, помня, что дома его ждёт беззащитная дочь. Я согласилась отпустить его и стала работать одна. Мои поиски привели к некоторым не состыковкам планирования и функционирования бюджета и, как ни странно, Высшей школы. Тогда я пошла работать сюда и стала следить изнутри. И как-то так случилось, что я забыла о семье Роз, – мисс Хидден непроизвольно улыбнулась, – но тут, появилась она, моя милая Мишель. Я сразу же вспомнила, как любила её мать, как уважала и ценила её отца, какими мы были хорошими друзьями, как я растила её ещё маленькую… Я не смогла удержаться и взяла её под свое руководство… Я и не надеялась, что она будет продолжать дела родителей, но! – девушка с искренней улыбкой возвела руки к небу. – Удивительно! Она сама нашла меня, она помнила меня и знала, чем мы занимались с её родителями… Такая маленькая, а такая удивительная… Да-а, – протянула Теона. – Она предложила сотрудничать, потому что желала безопасного и доброго мира вокруг… Она понимала все и всегда. Ей не было равных… В течение долгих восьми лет мы работали с ней над одним проектом, который мог бы доказать вину многих замешанных в чёрные делишки прокрастианцев. Этот проект должен был быть закончен по моим подсчётам только через пару лет, поскольку информация такого уровня слишком закодирована и защищена, но! Мишель смогла собрать все документы ко вчерашнему вечеру… Этот удивительнейший человек сделал то, что не смогли спецслужбы за десятки лет… Я очень опасалась, что ей могут навредить, очень… Я предлагала ей укрытие, но она говорила, что те прокрастианцы найдут её везде, а здесь хотя быть она оттянет неминуемое. Я думала, что она так шутит. Но нет… – мисс Хидден осторожно привстала с кушетки. – Я ей вчера позвонила и просила её укрыться у меня, но она напомнила, что перед Майским балом закрывают все входы и выходы и что без сопровождения ее никуда не выпустят ни при каких условиях, а я была в то время в Краптитлэнде… Мне ничего не оставалось, Амос, я не могла пройти через эту чёртову бюрру до недавнишнего момента!.. Я должна была забрать у неё сегодня всю информацию, все ключи, все, что я бы смогла отдать Президиуму, и таким образом доказать виновность многих прокрастианцев, но… её теперь нет… Мишель теперь нет…, и я не знаю, что делать… – мисс Хидден больше не могла сдерживать слез.

– А телефон… – неуверенно предположил Амос. – Она говорила, что на нем вся информация…

– Да? – резко очнулась Теона. – Где он? – и с огромной надеждой в глазах припала к мальчику.

– Я… Я оставил его в картине Рената в подвальном помещении, – немедля проговорил Амос, желая помочь хоть чем-то.

Юноша думал, что женщины будут рады такому известию, но это оказалось не так: мадам и мисс Хидден мгновенно поникли, осунулись и сели на пол.

– Чт-то? – растеряно вопрошал мальчик и перебегал глазами с одной на другую.

– Все кончено, Амос, – пояснил опустошенно Президиум, – на школу напало тысяча террористов – телефон исчез.

Мальчик понял, как он прогадал.

Глава двенадцатая

Пурпурные полупрозрачные стены, казавшиеся в детстве более яркими, пропускали сквозь себя палящие лучи солнечного света, делая нахождение внутри бюрры невыносимым. Ни открытые окна, ни работающие на полную мощность кондиционеры не спасали от мучительной духоты на любом этаже; исключение составляли шестой, где проходил приём курсантов, и седьмой, где по обыкновению своему останавливались проезжающие мимо магистры и парламентеры. На первом из них – по неизвестной для многих причине – никто и никогда не жарился от жгучих потоков света, даже наоборот – некоторые, одетые по-привычному прохладно и зашедши впервые, крайне мерзли на шестом этаже (ежели говорить про седьмой, то единственное, что было известно точно, – он существовал), но недолго: после проведения череды осмотров и соотношений каких-то непонятных показателей со статистическими нормами дети по одному заходили в единственное затемненное место в этом громадном помещении – в комнату, как называли её работники, «под номером NA». Они заходили туда и более никогда не возвращались в земли Лэндсдрима.

– Великий Господин! – отрапортовал сопровождающий в красных туфлях, доставив Амоса Эбейсса в день после событий Майского бала в громадный кабинет здания бюрры на седьмом этаже, – Ваш сын прибыл, – сказал он и чеканным шагом направился к двери.

– Впусти, – послышался в ответ грубый голос Авраама Эбейсса, видимо, бывшего не в лучшем распоряжении духа сейчас.

– Так точно-с! – непривычно громко и твёрдо прозвенели слова сопровождающего и тут же сменились резким скрежетом массивной серой двери.

Медленным, спокойным шагом, высоко подняв голову, в кабинет царственно вошёл Амос Авраам Эбейсс.

– О, сын мой! – воскликнул высокий, голубоглазый мужчина с прямыми засаленными волосами, увидев, как единственный наследник его империи, будущий владыка, остановился в шести шагах от него.

– Отец, – едва кивнув головой, отдал ему приветствие Амос.

– Я рад, что ты невредим, – метнув оценивающий взгляд, безразлично продолжил Авраам. – Неплохо выглядишь: и походка, и манеры, даже взгляд – школа пошла тебе на пользу, – лукаво подметил он и указал Амосу на кресло близ своего импровизируемого трона из шаров и лент.

Они одновременно сели за чёрный мраморный стол с бело-золотой оправой.

– Благодарю, отец, – отозвался минутой позже юноша и принял из рук Авраама Эбейсса бокал с темно-красной жидкостью, попутно взглянув в его ледяные серые глаза, – мне приятно, что я не разочаровал вас.

Авраам коротко кивнул в сторону – и сопровождающий тут же удалился прочь.

– Для чего же вы меня отвлекли от процедуры идентификации? – наигранно улыбаясь, поспешно спросил Амос, чем перебил настрой отца.

Мужчина судорожно сжал кулак.

– Именно об этом я хотел сейчас сказать, но… – грубо протянул он и переметнул взгляд в сторону