Английская портниха - Мэри Чэмберлен

Платье она сшила за одну ночь. Для кроя по косой ткани не хватило бы, но простое платье, прямое, с зауженными рукавами, на шее перемычка, а под ней вырез лепестками, намекающий на ложбинку между грудями, – это необычно, со вкусом и самое оно для «Смитса».

В тот вечер метрдотель одобрительно кивнул, прикарманивая свой шестипенсовик. Бармен принес ей коктейль:

– Ава, выглядишь потрясающе. Я и сам загляделся на тебя. Встречаешься с тем же джентльменом? Пятую неделю подряд? На тебя не похоже. У вас что, роман?

Ада улыбнулась: уж не попал ли бармен в точку? Ей нравился Джино, а она нравилась ему, это очевидно. Окинув цепким глазом ее фигуру, Джино обнял Аду за талию:

– Красавица. Bella. У тебя отменный вкус.

– Спасибо.

– Где ты берешь эти платья?

– Беру? – переспросила Ада. – Я их не беру, я их создаю, Джино. Сама придумываю фасон и все остальное.

– Да у тебя редкий талант, Ава Гордон. Можно подумать, это высокая мода прямиком из Парижа.

– Я бы хотела большего, – призналась Ада. – Завести собственное дело, например. Под моим собственным именем. Привлечь клиентов.

– Ты бы процветала.

– Я знаю, как все устроить. У меня уже есть клиенты.

Миссис Попли познакомила ее еще с одной дамой, заказавшей платье на свадьбу сына. В классическом стиле. Так, чтобы не вышло из моды. Потом нашлась другая знакомая, оставшаяся без портнихи, и миссис Попли с легкостью пообещала Аде написать ей рекомендацию, если потребуется. Мисс Воан – женщина благоразумная, с приятными манерами и исключительными портновскими навыками.

– Тебе понадобится капитал, – задумчиво произнес Джино. – На то, чтобы раскрутиться.

– Знаю. Но я своего добьюсь. Вот увидишь.

– Люблю девушек с амбициями, – засмеялся Джино и притянул ее к себе. – Посмотрим, что мы можем сделать, да?

Мы. Она и Джино. У него водились деньги, это ясно. Он мог бы помочь ей кое-какой суммой, от него не убавится, а она оказалась бы при деле. В конце концов, разве не на это он намекал?

На этот раз кроме денег в сумочке лежала упаковка с капроновыми чулками. Знаменитая марка «Беар бренд», плоская вязка, тончайшее плетение. Джино курил, наблюдая за Адой.

– Это тебе, Ава. – Он стряхнул пепел на ковер.

– О, спасибо, Джино. – Капроновые чулки – такая редкость нынче, и тем более приятно, что это подарок от Джино.

– Знаю, как тяжело вам, дамам, добыть эти прелестные вещички. – Он глубоко затянулся, и дым вышел не только через рот, но и через нос – Джино походил на разгоряченного жеребца. – Если не ошибаюсь, девятый размер. – Он загадочно улыбнулся, словно подначивая Аду: – Их еще много там, где я их взял.

– Правда? Но где?

– Вопросы, вопросы. – Джино постучал пальцем по ноздре. – На самом деле у меня с собой еще несколько пар. «Беар бренд». «Парк Лейн». Ты могла бы неплохо подзаработать. Мой поставщик продает их мне, я продаю тебе, а ты своим подружкам. Что скажешь, Ава?

Девочки с ее работы. Если цена подходящая, она смогла бы продать пар пять. Конечно, тайком от заведующей. Аде не хотелось предстать перед судом, хотя всегда можно отговориться, заявив, что у нее жених американец. Да и что в этом такого, если разобраться? Кто сейчас не покупает вещи на черном рынке?

– Купи за шесть пенсов, – продолжил Джино, – продай за шиллинг. Прибыль сто процентов. Это хорошая сделка, Ава. И хорошая цена на капроновые чулки.

Если она не продаст, оставит их себе. С капроном никогда не знаешь, одна затяжка – и чулки можно выбрасывать.

– Давай, – сказала Ада. – Я попробую.

Джино вынул две картонные упаковки из портфеля:

– Я доверяю тебе, Ава. Увидимся на следующей неделе. В то же время, на том же месте. Думаю, через неделю ты сможешь со мной расплатиться.

– Но я не обещаю, что продам их.

– Вернешь. Я не обижусь. А мой человек, что ж, объясню ему, он поймет. Вот, – он протянул Аде «Вечерние новости», – вложи их между страницами. Нам не нужны лишние расспросы.

Ада распределила картонки и сунула вчетверо свернутую газету под мышку.

– А если все же кто-то проявит любопытство, – добавил Джино, – скажи, что их дал тебе морячок-янки.

Ада продала бы и двадцать пар как нечего делать.

– Поручиться не могу, – говорила Ада девушкам, записывая их размеры во время обеденного перерыва, – но постараюсь.

В субботу вечером она передала Джино деньги и заказ на двадцать пар чулок.

– Они без упаковок, но настоящие, – заверил Джино, выдавая ей новую партию.

Ада распределила чулки между газетными страницами, убедилась, что ее вознаграждение на месте.

– В следующую субботу там же, Ава. И жду нового заказа.

– Заказывать каждую неделю? Это вряд ли, – возразила Ада.

Девочки в чайной не слишком много зарабатывают. Капроновые чулки предназначаются на выход, мало кто носит их каждый день, разве что Скарлетт или Ада могут позволить себе такие траты.

– Я думал, у тебя хорошо получается, Ава. Ведь на этом легко разбогатеть.

Он сидел в кресле, обмотавшись полотенцем вокруг талии. Помолчав, встал, подошел к шкафу, достал чемодан, дорогой, кожаный, изрядно попутешествовавший, с хромированными защелками. Открыл и вынул пузырек с лаком для ногтей.

– Если сделаешь заказ, может, и тебе кое-что перепадет. – Он протянул ей пузырек.

– А если не сделаю?

– Ты умница, справишься.

Ада взяла пузырек – «Американская красота, устойчивый блеск».

Отдав положенное швейцару, Ада через рынок направилась домой. Странная штука деньги, как они ходят туда-сюда. Доля метрдотеля и швейцара, доля ее домовладелицы, доля Ады за то, что она сбагрила чулки, доля Джино, снабдившего ее товаром, и доля его поставщика. Но кто здесь в самом деле поработал? И что эти работяги получили за свой труд? Проклятые кровососы, сказал бы ее отец, чертов капитализм. Но уж какой есть, капитализм живет как умеет.

На этой неделе ей заказали одиннадцать пар чулок и попросили одежные карточки, если у «приятеля» ее парня завалялись лишние, либо хлебные карточки, если он сможет их достать.

– Что ж, поглядим, Ава, по обстоятельствам, – сказал Джино. – По обстоятельствам.

Они продолжали встречаться каждую неделю. Джино не походил на других мужчин, и Ада влюблялась в него все больше. Казалось, что и он в нее влюблен, хотя и строго придерживался делового подхода в их отношениях: вознаграждение в сумочку, вопросов не задавать, купля и продажа. «Комиссионные», так он это называл. Звучало веско. И у Ады возникало ощущение, что она уже участвует в его бизнесе.

«Дорчестер» и «Савой», «Смитс» и «Риц». Он был завсегдатаем почти тех же самых шикарных отелей, что и Станислас. И всегда при деньгах. Его дела, чем бы он там ни занимался, приносили хороший доход. Ада сгорала от любопытства, чем же он все-таки заправляет, но Джино всегда уходил от ответа.

– Не стоит забивать твою хорошенькую головку моими делами, – говорил он. – Это исключительно мужское дело.

Мартини, «Розовая леди», мятные коктейли. Он был привлекательным мужчиной, знал, как угодить женщине, хотя, догадывалась Ада, он не любил женщин, в отличие от Уильяма, например. Она привыкала к его телу, уже ею хорошо изученному, к близости с ним. Но он оставался для нее загадкой. Ей никак не удавалось понять, что он за человек, но, возможно, потому, что он был с континента. Иностранец. Только теперь, говорила себе Ада, она поведет себя умнее, она уже не та женщина, какой была до войны. Она раскусит Джино Мессину рано или поздно.

– Рядом с тобой я раздуваюсь от гордости, – сказал он. – Люди глазеют на нас, оборачиваются. Что есть у этого старпера, спрашивают они, чего нет у меня? И почему уродливым мужчинам достаются самые красивые женщины?

Вероятно, у него были и другие женщины, в неделе не одна ночь. Иногда на Аду накатывала ревность, заставала ее врасплох, как удар под дых. Мы можем заключить договор, Джино? Я встречаюсь только с тобой, если ты встречаешься только со мной. Она знала, что он женат. Как и все они. Джино говорил, что жена его не понимает.

– Я бы развелся, но она уперлась, сохраняет брак ради ребенка.

– Сколько у тебя детей, Джино?

– Один, – пожал он плечами. – Мальчик.

– Сколько ему лет?

– Шесть.

Ровесник Томми.

– Как его зовут?

– Джерардо, – ответил Джино, – но мы зовем его Джерри. Он родился, когда бомбы градом падали на Лондон. Мой приятель, я тебе о нем рассказывал, мой поставщик, посоветовал нам называть его Джерри, как гитлеровских засранцев[63].

С его акцентом, раскатистыми р-р-р и протяжными гласными это прозвучало смешно. (В целом он говорил на хорошем английском. Бог знает, где он его выучил.) Джино от души расхохотался.

Ада не рассказывала ему о Томми, сомневалась, стоит ли. Ему это могло не понравиться. Он думал, что она ничем не связана и живет так, как ей заблагорассудится. Независимость, говорил он. Вот что мне в тебе нравится, Ава. Честолюбие, конечно, тоже. Ты хочешь чего-то добиться в этом мире.