Большая книга ужасов – 54 (сборник) - Елена Артамонова

Панкратова положила на место кусочек мела, который сразу привлек мое внимание – на его белоснежной поверхности расплылось небольшое красное пятнышко. Присмотревшись повнимательней, я заметил, как из – под пластыря, которым был обмотан указательный палец Татьяны, выступали маленькие капельки крови.

Поговорить с Панкратовой о странных кровоточащих царапинах мне так и не удалось. Сославшись на головную боль, она ушла домой после первого урока. Я хотел было обсудить случившееся с ее ближайшей подружкой Светой, но не нашел подходящего момента, с головой уйдя в повседневные школьные проблемы.

Уроки прошли без происшествий, зато, когда настало время спускаться в раздевалку, по коже пополз неприятный холодок. Мысленно обзывая себя трусом и паникером, я решительно пошел между рядами висевшей на вешалках одежды, невольно вздрагивая от каждого ее прикосновения. Неожиданное мягкое, почти ласковое похлопывание по плечу стало последней каплей – мои нервы сдали окончательно, и посещение раздевалки завершилось позорным бегством «с поля боя». Только выбравшись на улицу, я понял, что веду себя не лучше напуганной неведомо чем Татьяны Панкратовой.

Не заходя домой, я отправился в мастерскую забрать отремонтированную старым часовщиком «Звезду». Не без труда отыскав среди бесчисленных пересечений центральных улочек нужную подворотню, я спустился в подвал. Дверь в мастерскую была открыта, но сам часовщик отсутствовал. Пребывание в замкнутом полутемном помещении, наполненном непрекращающимися назойливыми шорохами, превратилось для меня в настоящую пытку. Особенно действовало на нервы тиканье «жуков-точильщиков», незаметно, но неотвратимо сокращавших людские жизни…

– Все готово, молодой человек. Распишитесь в квитанции. Деньги заплатите мне.

Тощий старик вышел из глубины мастерской и положил на конторку выглядевшую не хуже новой «Звезду».

– Пришлось поменять циферблат, – пояснил он.

– Спасибо, – я поднес часы к уху – они тикали звонко и четко, совсем как раньше. – Спасибо. Эти часы подарил мне дедушка, и я ими очень дорожу. Они никогда не отстают и не убегают.

– Да, молодой человек, часы – настоящий друг человека. Они говорят правду, напоминая, как быстротечна человеческая жизнь и как ужасен ее конец. Скажите, вам приходилось открывать заднюю крышку часов?

– Да. Я знаю, что это не рекомендуется, но наблюдать, как крутятся все эти колесики и качается вилочка, очень увлекательно. Они такие… деловые и веселые, что ли…

– Вы любите технику, молодой человек?

– Никогда об этом не задумывался… – чем больше я говорил с часовщиком, тем спокойнее становилось на душе. Все страхи остались за дверью мастерской, тиканье механизмов уже не тревожило, а успокаивало. – Пожалуй, мне нравится техника. Когда чинишь какой – нибудь механизм, всегда можно найти причину поломки. В машине нет лишних деталей, она рациональна и потому предсказуема. Не надо гадать на кофейной гуще или тыкать пальцем в небо. Признаюсь, я не люблю то, что не могу объяснить.

– Милый юноша, вы говорите моими словами! – расплылся в улыбке часовщик. – Позвольте узнать ваше имя.

– Петя. Петр Толкачев.

– Очень приятно. В знак дружбы позволю себе перейти на «ты». Называй меня Дмитрий Дмитричем или просто Часовщиком. Скажи – ка, дорогой Петя, тебе никогда не хотелось оживить старые часы?

– Вообще – то я люблю чинить сломанные вещи, но вот часы пока не приходилось.

– Хочешь попробовать?

– Не знаю, так неожиданно…

– Нет-нет, Петя, это ни к чему не обязывает. Просто иногда, когда выпадает свободная минутка, заглядывай ко мне. Я, кажется, нашел в твоем лице родственную душу, а это очень важно. У тебя особый дар, часы его оценят в полной мере. Хочешь начать прямо сейчас?

– Сейчас, Дмитрий Дмитрич, не выйдет в любом случае, – я продемонстрировал перебинтованную ладонь. – Почти сутки назад поранился, а она и не думает заживать. Ручку и ту держать сложно.

– Покажи – ка.

Жесткие пальцы с неожиданной силой сжали мое запястье. Старик снял повязку, вооружился лупой и долго рассматривал рану:

– По-моему, все в порядке. Царапина, конечно, глубокая, но уже начала затягиваться. Через пару дней, а то и раньше перестанет беспокоить. Если же вновь начнет кровоточить, помажь перекисью водорода – это отличное кровоостанавливающее средство.

– Спасибо, я обязательно приду к вам, как только смогу.

Простившись с Дмитрий Дмитричем, я галопом пронесся по лестнице, вылетел из мастерской и едва не рассмеялся – такими нелепыми показались мне собственные страхи и выползшие из детства кошмары. Несмотря на мелкие осложнения, жизнь все же была прекрасна и удивительна!

– Петя! – сидевшая у подъезда Акулиничева поднялась, торопливо пошла навстречу. – Я тебя в школе упустила, пришлось дожидаться здесь. Нужен твой совет.

Мы прошли на детскую площадку и оккупировали пустовавшие качели. Светлана начала рассказ:

– Я еще в школе хотела об этом поговорить, но побоялась – вдруг разговор подслушает кто – то из девчонок и начнутся сплетни. Во-первых, с Татьяной происходит нечто странное, а во – вторых, у меня снова были видения.

Мне удалось сдержать улыбку. С недавних пор Светка вообразила, что способна видеть прошедшие, грядущие и происходящие за много километров от нее события. В принципе я допускал, что особо восприимчивые люди могут улавливать недоступную другим информацию, но видения Светки скорее можно было приписать ее воображению, слишком яркими и фантастическими они оказывались.

– Все началось несколько дней назад, – сидевшая на качелях Акулиничева оттолкнулась ногой от земли и начала раскачиваться. – Сам знаешь, как ответственно Татьяна относится к учебе, не припомню случая, когда бы она не выучила урока.

– Быть с первого класса отличницей – ко многому обязывает.

– Именно. И вот, я захожу к ней в гости, а Татьяна, вместо того чтобы готовиться к зачету по истории, сидит с ногами на кровати и кутается в одеяло. Я подумала, что она нездорова, но на самом деле все оказалось еще хуже.

– Что может быть хуже болезни?

– Страх. Оказывается, с недавних пор Таня стала бояться темноты, пустых комнат и даже собственной одежды. «Вещи хотят моей смерти. Полотенце в ванной обвивает шею, стремясь задушить, вилка хочет пронзить горло, а под половицами поджидает пропасть, дно которой покрывает толстый слой шуршащих насекомых», – созналась она. Я просто обалдела, когда такое услышала. Потом Таня показала на собственный, висевший на вешалке халат и заявила: «По ночам он превращается в человека и часами стоит над моей кроватью. То, что он хочет со мной сделать, хуже смерти».