Свидетели самоизоляции - Юрий Беккер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После чего скептически оглядел получившегося у меня Чебурашку в клоунском наряде, покосился на Катерину, у которой мои усилия вызвали приступ хохота, но все-таки положил яйцо в корзину.
– Ты пойдешь в церковь?
– Я тебя не пущу, – сказала Катерина.
– Лучше дома, – добавила Юля известный слоган.
– Нас призвали провести обряд освящения самостоятельно, – напомнил я. – И это будет интересный опыт.
– Почему?
– Потому что каждому воздастся по вере его.
Девчонки замолчали, но не уверен, что они меня поняли. Даже Баффи, которая всем своим видом показывала, что разговор затянулся и нужно или поиграть, или погулять, или поесть.
Саша отложила фломастер и внимательно посмотрела на свою работу: на блекло-розовом яйце был нарисован черный знак вопроса.
– Если вы не против, я оставлю его таким.
– Хорошо, – кивнула Катерина. – Это головоломка?
– Это символ возрождения и начала новой жизни, – ответила Саша, не глядя на мою жену.
– А почему знак вопроса?
– Потому что я не знаю, что будет дальше.
И я успел заметить, как на этих словах изменилось лицо Катерины.
Успел заметить до того, как она поднялась, отвернулась и спросила:
– Кто-нибудь будет кофе?
– Лучше чай, – громко произнес вошедший Андрюха. – Если ты не против, любовь моя.
– Мы что, забыли закрыть дверь? – осведомилась Катя.
– Нет, я ее выломал.
– Я ничего не слышала, – сообщила Саша.
– Тебе еще рано.
– Почему ты не на самоизоляции? – спросила Юлька, поправляя маску.
– По тебе соскучился, красавица.
Андрюха попытался поцеловать девушку, но та завизжала и забилась в угол, требуя не нарушать режим.
– Яйца, значит, красим? А мы с Борей думаем: куда ты запропастился? – Ничуть не смутившийся Потапов поставил на рабочий стол смартфон, с которого на нас взирал Запятой, и дружелюбно сообщил: – Яйца красим.
– Ты тоже?
– А чем я хуже? Мне сегодня никуда не нужно.
– А чай зачем? – с подозрением осведомилась Катерина.
– Полдень наступил.
– И что полдень?
– Вот что. – Андрюха водрузил на стол бутылку Loch Lomond. – У меня есть кое-что вкусненькое к чаю.
Сидящий в смартфоне Боря сглотнул так громко, что Баффи поднялась и недоуменно огляделась.
– Пробовал такой?
– Нет, однако семнадцать лет говорят сами за себя. – Я быстро прочитал этикетку. – Что они имели в виду, написав organic?
– Без красителей и консервантов, – ответил Потапов, открывая бутылку.
– Гады, – с чувством произнес Запятой.
– Отпросись у Леи Давидовны в магазин.
– Я вам это никогда не прощу, – сказал Борис, отключаясь.
– Нам будет тебя не хватать, – попрощался с Запятым Андрюха. – Можно я тоже яйцо раскрашу?
– Ты еще спрашиваешь. – Я подвинул Потапову фломастеры. – Развлекайся, маленький.
– А ты тащи стаканы.
– Когда закончим.
Андрюха понял меня с полуслова, отодвинул бутылку, подмигнул Баффи: «Как у вас тут строго!» – и взялся за фломастеры.
Что же касается чая, то это наш с Андрюхой любимый способ распить бутылку виски: под обжигающе горячий китайский пуэр. Сочетание получалось и вкусным, и полезным, и позволяло затянуть посиделки на много часов.
Когда все яйца приобрели новое звучание, Юля ушла к себе, я заварил чай, Катерина принесла бутылку вина, и мы вчетвером засели играть в преферанс. Расписали «тридцатку», одержав неуверенную, но все-таки победу над «женской сборной», выпили полбутылки отличного виски и по литру пуэра, увидели, что на улице достаточно стемнело для того, чтобы отправиться выгуливать Баффи всей компанией, отправились, побродив по темным аллеям «полосы любви», а вернувшись, застали в холле первого этажа привычную для времен самоизоляции толпу неравнодушных граждан. Спрашивать, что случилось, не пришлось: едва мы вошли в подъезд, как стоящий ближе всех Рыбкин повернулся и громко сообщил:
– Грабителя ищем! – В его глазах пылал охотничий азарт.
– Настоящего? – осведомилась Катерина.
– Да!
– Кто ищет? – пискнула Саша.
– Сверчков.
Мы с Андрюхой переглянулись, улыбнулись и предложили спутницам идти к лифту, потому что «все это ерунда».
Однако грабитель, как выяснилось чуть позже, действительно был…
Ограбление по…
Отправив женщин домой, мы с Андрюхой поднялись на этаж Покемона, который стал эпицентром расследования, и застали там «оперативную группу»: Сверчкова, двух его дружков-пенсионеров, дворника Фаридода, которого все звали Федей, и саму Великую. Говорили они одновременно и громко, на открывшийся лифт внимания не обратили, поэтому я скомандовал увязавшейся за нами Баффи: «Голос!», и бодрый лай внес в происходящий сумбур немного здорового безумия. Толку в этом не было, но мне нравилось думать, что на помощь суетящимся гражданам прибыл пограничник с собакой.
Как видите, я тоже начал сходить с ума.
Хотя Андрюха потом сказал, что всему виной стало отравление пуэром, которое мы лечили семнадцатилетним виски.
Придя в себя после естественной в таких случаях радости, руководство ТСЖ строго уставилось на нас, но поскольку все знали, что собачка моя, несмотря на размеры, все еще щенок, решили, что голос Баффи подала по собственной инициативе.
– Что случилось? – жизнерадостно осведомился я.
– Егор Федорович засек на этом этаже грабителя, – сообщила Великая.
– В смысле?
– Неизвестный мужчина в плаще и лыжной маске подошел к камере и повредил ее. Побрызгал чем-то на объектив.
Мы с Андрюхой одновременно повернулись, посмотрели на камеру и убедились, что объектив действительно испачкан краской. Баффи последовала нашему примеру, и хотя она вряд ли что-нибудь поняла, зато продемонстрировала, что принимает посильное участие в происходящем.
– Ну побрызгал он краской, – произнес Андрюха. – Потом сообразил, какую глупость сделал, и сбежал.
– Из подъезда грабитель не выходил, – уверенно сообщил Фаридод, который Потапова уважал. – Мне Егор Федорович сразу позвонил.
– Ты внизу сидел?
– Да.
По случаю пандемии и самоизоляции консьержи в нашем доме работали до пяти часов дня, и предусмотрительный Егор Федорович стал доплачивать дворникам, чтобы они ошивались на первом этаже и отслеживали посторонних.
– Юрий, ваша собака может унюхать чужого? – почти официальным тоном осведомился Сверчков.
Я живо представил себе злобного, черного, блестящего чужого, с клыков которого капает концентрированная кислота прямо на обнюхивающую его собачку, и решил не рисковать здоровьем Баффи:
– Она овчарка, а не ищейка.
– В чем разница?
– Может согнать стадо баранов в одно место.
Судя по сопению Потапова, он очень хотел заржать, но стеснялся.
– И все?
– Может согнать в другое место.
Только теперь до Сверчкова дошел смысл моего ответа, однако затевать скандал он не стал. Скорее всего, потому, что к этому моменту до всех на площадке дошло, что от нас с Андрюхой пахнет не только пуэром.
– Тогда я вас больше не задерживаю.
– Что собираетесь делать? – дружески осведомился Андрюха. Он у меня любопытный.
– Обыщем подъезд, разумеется, – важно объяснил Сверчков. – Это же очевидно.
– Да, конечно.
Мы с
