Партия на троих - Антон Корчевский

— и Ривеллы, и предшествовавшие им династии видели глубокий символизм в том, что средоточие власти неизменно находилось на одном месте, но при этом старались привнести что-то новое в облик замка. В результате за столетия он разросся, превратившись в запутанный комплекс, занимавший всю вершину Королевского Холма.

Шагая из комнаты в комнату, принц словно путешествовал сквозь эпохи. Его флигель был построен в конце прошлого века, в правление деда. Через арочный переход из него можно было попасть в павильон, надстроенный над более древней частью дворца при Арно Завоевателе. Залы павильона отличались простором, были украшены множеством золочёных скульптур. В самой большой комнате, некогда предназначенной для проведения музыкальных вечеров, висел конный портрет великого императора. Теи на несколько секунд задержался у изображения своего героя и кумира, правившего почти двести лет назад. Довершив дело отца и деда, положивших жизнь на централизацию власти в государстве и борьбу с лендлордами, Арно провел реформы в армии, приблизил к себе пусть и не всегда знатных, но талантливых людей, собрал войско и начал поход, навсегда вписавший его имя в летописи. Величайший полководец в истории Шат’рэ, он объявлял войны то одному, то другому государству, в кратчайшие сроки разбивая их армии и присоединяя к своим владениям. Многие правители, забеспокоившись, собрали против него коалицию — но и она оказалась бессильна. Монарх, не зная поражений, яростным ураганом шел от моря до моря, громя многократно превосходящие силы противника. Он превратил Ниар в огромную империю, подчинив себе практически весь континент — и сделал это в самые короткие сроки. Быть может, непобедимая армия императора не остановилась бы до тех пор, пока под его властью не оказался весь мир — не пади он от руки наемного убийцы. Всего через несколько лет после рокового удара кинжалом, из-за разгоревшегося спора дворянства за корону бездетного правителя созданная им империя прекратила свое существование.

Арно Завоеватель не был предком Теи Ривелла, принадлежавшего к младшей ветви угасшей с гибелью императора династии. Но ему казалось, что легендарный правитель по-отечески взирает на него с портрета взглядом, полным одобрения. Его рука, воздетая вверх в призывном жесте, указывала острием зажатой в ней шпаги на восток — в сторону Директории. Рот императора был слегка приоткрыт, словно тот собирался сказать: «Вперед! Вперед! Разгромим врага!».

Поправив широкий матерчатый пояс, перехватывающий куртку без пуговиц, принц пошел дальше.

Малая тронная зала, где проходил Королевский Совет, находилась в самой старой части дворцового комплекса — бывшем донжоне средневекового замка. Хотя с тех времён он неоднократно перестраивался, каменные стены с узкими окнами-бойницами выдавали происхождение сооружения. И всё же архитекторам и декоратором удалось на удивление гармонично объединить старинную архитектуру и современные технологии — в помещении имелся кинопроектор, приличного размера телевизор, стоявший в углу секретарский стол был заставлен телефонами, телетайп выжидающе гудел.

Вдоль стен на потемневших от времени деревянных скамьях сидели люди — министры, представители политических партий и парламентских фракций, несколько человек из генштаба. Они довольно громко переговаривались друг с другом, обсуждая повестку сегодняшнего Королевского Совета, последние новости и личные дела. На помосте у дальней стены под сенью герба дома Ривеллов (пронзённое цветком сердце на серебряном поле) стоял трон с высокой спинкой, один из нескольких, используемых ниарскими королями. Пока он пустовал — монарх должен прийти в залу последним. Двумя ступеньками ниже золочёного кресла стоял худощавый мужчина с совершенно незапоминающейся внешностью: канцлер Борган. «Серый» — вот его лучше описание. Костюм, волосы, глаза, цвет кожи — всё казалось серым, даже несмотря на то, что с формальной точки зрения Борган был голубоглазым шатеном.

Заметив вошедшего в залу принца, канцлер перестал нашептывать что-то на ухо секретарю Совета, приклеил на лицо одну из своих штатных улыбочек и вежливо поклонился. Теи ответил с той же холодной учтивостью, что обычно. Ни к чему привлекать внимание Боргана изменением в своём поведении. Канцлер был прозорлив и скользок, так что не стоило заставлять его тревожиться раньше времени.

Его Высочество приветствовал собравшихся лёгкими кивками головы и взмахом обтянутой перчаткой руки. Наконец, он сел на отведённое ему место недалеко от трона и стал ждать, оглядывая помещение и собравшихся в нём людей. Мысленно он пытался оценить, кто из присутствующих поддержит его выступление, кто выкажет недовольство открыто или тайно. Потенциальных сторонников в зале оказалось не так много, в последние годы Борган приложил немало сил к тому, чтобы ключевые посты в государстве заняли удобные ему назначенцы. И всё же голос принца не должен был потонуть в тишине или негодовании. А даже если и так — что ж, бурные овации членов Королевского Совета всё равно не были составляющей его плана.

Теи повернул голову в сторону входа, где герцог Эвранианский устраивал выволочку караульному солдату, вставшему по струнке с выражением явного недоумения на лице. Сцена закончилась тем, что стражник отдал честь и поспешил прочь из помещения. Принц знал, что предлог был явно надуманным: таким образом дядя выдворил прочь гвардейца, позаботившись о замене его на доверенного человека. Вскоре освободившийся пост занял Олеек Ле Рэ — бывший разведчик, служивший в «Клинках», а теперь руководивший службой безопасности дворца. Надёжный человек, разделявший взгляды принца и преданный ему.

Внезапно гомон внутри бывшего донжона затих, все собравшиеся встали: в помещение вошел Его Величество Колет Второй. Теи тоже поднялся и посмотрел на своего отца, невольно подумав, насколько они похожи внешне. Та же худоба, высокий рост, светлые, почти бесцветные волосы, в которых терялась седина… Интересно, будет ли Теи похож на своего родителя внутренне, когда доживёт до его лет? Принц надеялся, что не во всём.

Заседание началось рутинно. Канцлер озвучил повестку дня, в которой значились вопросы развития транспортной инфраструктуры южных провинций, привлечение инвесторов в строительство морского порта на острове Т’Форил, внесение изменений в законодательство о среднем образовании. Затем начались пространные дискуссии. Министр финансов доказывал, что бюджетные деньги выгоднее выкладывать в строительство новой ветки железной дороги до городов Нваленского Союза, в то время как группа парламентариев убеждала собравшихся, что юг — направление более перспективное из-за наличия месторождений металлов. По портовому строительству тоже развернулся спор: две группы лоббистов отстаивали разные проекты. Один предполагал проведение дноуглубительных работ, что обещало машиностроительной корпорации «Птирон» крупные заказы на землечерпалки. Другой проект решал эту проблему перенесением порта в удобную глубоководную бухту на севере Т’Форила,