Игра по крупному - Фридрих Незнанский

Но в этом, повторяю, не было необходимости. Тот сидел и мелко дрожал. И на меня, севшего с ним рядом, он посмотрел заискивающим взгля­дом.

Солонин погнал машину куда-то обратно, через центр. Так мы ехали минут сорок, потом начались пригороды Баку с блочными домами, потом частные домики с садами. Время от време­ни Витя оборачивался к нашему пленнику и спо­койно, как если бы мы ехали в гости, спрашивал дорогу.

Наконец мы остановились на маленькой тем­ной улице.

— Сидите здесь, — строго сказал Солонин, за­глушив мотор. — И ждите, пока не вернусь.

Выбравшись из машины, он направился, не оглядываясь, к неказистому домику с темными окнами.

11

Фрязин третий день сидел в гостинице «Мос­ква», не выходя на улицу. Он не решался надеть свою обнову. Вычищенная шуба висела в шкафу, но Володя не мог к ней прикоснуться. И все переговоры со здешними сыскарями вел преиму­щественно по телефону, поглядывая за окно, где непрерывно мела метель.

Он уже успел отметить тот факт, что все, о чем он спрашивал у своих коллег, становилось из­вестным его попутчикам, с которыми вместе сюда летел. Утром спрашивал, а вечером звонил Коноплев и уточнял, что именно ему, Фрязину, хотелось бы узнать.

Они вели с ним игру в открытую, даже не считая нужным это скрывать.

Пусть хамят, думал Володя, это мне на руку, пусть считают меня недотепой.

Он уже мог подвести кое-какие итоги. Право­охранительные органы здесь куплены на корню. И не особенно полагают нужным это скрывать.

Жена прокурора вложила пару десятков тысяч долларов в качестве пая в здешний Кредит-банк, который контролирует некто Артем, здешний пахан. Это знают все. И никого подобная ситуа­ция не колышет. Откуда у прокурорши такие бабки, да еще «зеленые», если сама она учитель­ница, а муж получает тоже не миллионы?

Это в столице общественность ахает и возму­щается, задаваясь подобными вопросами, здесь это в порядке вещей.

Итак, Гоша приехал на поминки своей быв­шей любовницы и даже не считает нужным скры­вать это от безутешного супруга.

Имеет ли это убийство какое-нибудь отноше­ние к убийствам здешних «генералов»?

Сугубо феодальные отношения, надо сказать. Тот же Гоша занимает незавидную должность, на свою работу наверняка не приходит, зарплатой не интересуется, но распоряжается судьбами своих непосредственных начальников. Вассалы на виду, а их сюзерен прячется за ними, словно опытный бегун на длинной дистанции, готовый «выстрелить» из-за спин перед самым финишем.

Там, в самолете, это было хорошо видно. Бо­яться этому Гоше особенно некого. Слишком многое на нем замкнулось. И потому все должны быть озабочены его безопасностью. Получая из его рук высокие должности, они понимают, что он может в любой момент их отобрать. И даже вместе с жизнью.

Гоше, словно самодержцу, всегда будет мало уже имеющихся завоеваний. Он не сможет оста­новиться. Теперь его интересует азербайджанская нефть. Вернее, трубопровод, по которому она пойдет. Ему надо все это прибрать к рукам, ото­двинув государство.

История с убийством Елены Томилиной и Чердынцева стояла особняком. Здесь Гоше был нанесен удар.

И когда он просил рядового, никому не из­вестного оперуполномоченного МУРа найти убийцу любимой женщины, то был искренен. Здешние сыскари тоже готовы были разбиться в лепешку, чтобы найти, в этом нет сомнения, но они чересчур зависимы. Они хотят для начала понять, кто этот всемогущий, посмевший под­нять руку на женщину здешнего императора? И не говорит ли сам факт случившегося, что судьба императора под вопросом?

Все это отвлекало Фрязина от насущной и повседневной работы. Он прибыл в столицу си­бирской нефти в подаренной шубе, и это одеяние словно парализовало его. Не только надеть, но и просто видеть эту шубу было выше его сил.

Володя раздумывал. Безусловно, от него сей­час ждут решительного шага в расследовании убийства Елены Томилиной. Он должен сдвинуть это расследование с мертвой точки.

Но толчок, он уже это понимал, должен быть с другой стороны. Со стороны погибшего вместе с ней Анатолия Чердынцева. Кто он и что? И почему он? Как оказался в одной постели с жен­щиной могущественного босса? Как посмел? Вот вопросы, на которые следовало искать  ответы прежде всего. И потому, когда вечером к нему приехал сам Гоша с бутылкой коньяка и с закуской в промасленных пакетах, краснолицый от холода, с остановившимися глазами, Володя прежде всего спросил его о Чердынцеве.

Гоша отмахнулся. Он только что был в морге.  Там Олег Томилин, как увидел его, сразу зарыдал и припал к его груди. Хотел скрыть свой страх?

Именно поэтому Гоша и приехал к этому сыскарю из Москвы, чтобы поговорить об этом. Такие вот интеллигентные правдолюбцы почему-то хорошие психологи.

Володя только пожал плечами.

—   Неужели у вас нет настоящих профессионалов, которые смогли бы раскрутить такое дело?

—   Запросто! — усмехнулся Гоша, сбросив шубу на кровать. — Могу даже конкурс объявить. И назначить приз тому, кто первый найдет убий­цу. В тот же день прибегут с неопровержимыми доказательствами.

—   Тогда зачем вам я? — спросил Володя.

—   В том-то и дело, — сказал Гоша. — Они прикормленные. В рот смотрят. И стараются уга­дать: того ли или кого-то другого надо засадить за решетку. А мне настоящий убийца нужен! Пусть это будет хоть лучший мой друг. Понима­ешь?

—  А разве я для вас — не прикормленный? — Володя жестом указал на висевшую на вешалке шубу.

—   Шуба — это чепуха, — скривился Гоша. — Это для тебя ценность... Для меня — тьфу! Вон Тимур сбегал на барахолку и сейчас в такой же щеголяет...

—   Скажите, Тимур — он вам кто?

—  Доверенное лицо, — усмехнулся Гоша. — Вместе сидели. Что еще?

Володя с удивлением смотрел на него. Сам признался... О том, что Гоша Козлачевский сидел, и не раз, говорили, но как-то с опаской.

—   Плакаты с моей биографией видел? — спросил Гоша. — В них ничего такого нет. Не то чтоб я своего прошлого стыдился. Просто выста­вил свою кандидатуру на пост губернатора. А это дело такое — надо быть чистеньким.

Володя смотрел на него во все глаза. А что, и станет губернатором. Вот тогда его не остано­вишь. И своих корешей, с кем сидел, посадит в высокие кабинеты.

—   Значит, те, кого прикормили, теперь вам не нужны? — спросил Володя.

—   Выходит, так, — ответил Гоша. — Самому противно бывает... Ведь прямо скулят от нетерпе­ния, когда тебе в рот заглядывают. По-собачьи... У них же аппетит приходит во время еды. За идею никто не хочет служить. Всех накормить надо.

Он не спускал глаз с Фрязина, расхаживаю­щего по номеру.

—   Тебе, наверное, будет проще заняться этим делом, если я заберу эту шубу и куплю пальто? Верно? Будем считать, что возвратил я тебе то пальто, которое мы выбросили.

Володя ответил не сразу.

—   Шубу, конечно, заберите. Вместе с шап­кой... А пальто я возьму, это будет правильно... Скажите, почему Тимур, телохранитель ваш, ос­тался в машине? Вы ему не доверяете?

—   Как себе самому доверяю, — сказал Го­ша, — на все сто.

—    С Коноплевым вы тоже вместе сидели?

—    Было дело. Только на таких и можно наде­яться, чтоб ты знал. Эти не продадут. Только ради этого стоит посидеть, помучиться...

—   За что сидел Тимур?

Гоша исподлобья посмотрел на него. Этот ти­хоня, этот очкарик, похоже, не поддается обая­нию его грубой силы. Его интересует только то, что касается его дела.

—   Ты приехал сюда копать под меня? — не­громко спросил Гоша.

Володя пожал плечами.

—    Нет. Просто пытаюсь понять, кому было выгодно убийство Ивлева и Бригаднова. Пока получается — выгодно было вам... Может, най­дется еще кто-то, но пока только это лежит на поверхности. Везде вы с ними пересекаетесь. И по своему непосредственному делу, и по финан­совым отношениям... Они ведь вам, вернее, вашей корпорации, или как там вы называетесь, оставались должны? И подали заявление с обви­нениями против вашей организации в прокурату­ру. Верно?

—  Я к тебе сам пришел, — сказал Гоша. — Просил, как человека.