Закон о чистоте крови. Слуги богини - Александра Черчень

Я подавила в себе желание зажмуриться и в лучших традициях мелких грызунов притвориться мертвой. Хотя… я же не грызун! Я змея!

Хлоп!

Мир перевернулся, все стало огромным… особенно изящные ступни, остановившиеся в полуметре от меня. Инейран присел, задумчиво меня разглядывая.

— Это ты зря, — поведал мужчина, по-прежнему без улыбки. — Купаться же все равно придется.

Я даже опомниться не успела, как оказалась в сильных пальцах рыжего гада, и он резко нажал сразу на несколько точек на теле, отчего меня скрутила судорога вынужденного оборота. Когда я открыла глаза, то порадовалась, что не успела выползти из балахона и сейчас на мне все еще был плащ.

Я пискнула, когда Иней подхватил меня на руки, и немного успокоилась, осознав, что движемся мы вовсе не в сторону постели. Мы пришли в просторную ванную комнату, и меня поставили на дрожащие ножки. Иней отошел к маленькому бассейну, выложенному голубой плиткой, и открыл краны, наполняя емкость водой.

Когда он с самым мрачным выражением лица направился ко мне, я испытала огромное искушение удрать куда подальше. И даже успела этому искушению поддаться! Развернулась и даже миновала пару метров… пока на талии не сомкнулись его руки. Все так же не говоря ни слова, он сдернул с меня плащ.

— Иней, пожалуйста, не надо, — испуганно прошептала я, сжимаясь от страха и от того, что наглые руки обхватили грудь, прошлись по телу и достигли бедер… чтобы подцепить краешек сорочки и дернуть ее вверх, оставляя меня в одних трусиках.

— Что не надо? — мрачно отозвался рыжий. — Милая, свое право на просьбы, мольбы и снисхождение ты потеряла.

— Но…

— А теперь скажи мне, где ты была. И самое главное, кто посмел пойти против Закона… и против меня.

— Не скажу… — прошептала я, отводя взгляд и честно созналась, понимая, что если не сделаю этого, то последствия могут быть непонятными и неприятными. — Я не могу, Инейран. Я дала клятву, и меня это связывает.

— Ясно, — процедил мужчина, нехорошо прищурив глаза.

Он нагнулся, одним движением стаскивая с меня последнюю одежду, и снова прижал к себе. Прищурился, глядя в мои перепуганные глаза, медленно наматывая на кулак мои встрепанные волосы и пальцем второй руки с нажимом проводя по дрожащей нижней губе. Затем почти коснулся ушка горячим ртом и тихо-тихо прошептал:

— Знала бы ты, дорогая, до какой степени я сейчас на тебя зол!

Меня уже била мелкая дрожь, и я со всей силы стискивала пальцы, ощущая, как в ладони впиваются ногти, и воспринимая эту боль как заслон, который отделяет меня от паники. Но все равно не помогало. По щеке скользнула слезинка, и я изо всех сил зажмурилась, чтобы не видеть Инея. Он сейчас был очень страшный. И незнакомый.

Именно такой он угрожал моему отцу в кабинете.

— Маленькая, — почти презрительно фыркнул наг, властно проводя ладонью по талии, спускаясь до ягодиц, обхватывая мягкие округлости. Потом отпустил меня и подтолкнул в сторону наполовину полного бассейна. — Купайся, детка, и выходи.

Лишь когда за ним закрылась дверь, я осела на пол, лихорадочно дрожа. Добегалась я, добегалась. Похоже, никто со мной нежным, ласковым, бережным и терпеливым теперь точно не будет. Инейран Дальварис очень зол и желает получить свое.

Я села, обхватив руками плечи. Как-то все… замерло. Шум воды убаюкивал, я рассеянно рассматривала комнату, замечая то, что она — мужская: отсутствуют разные женские мелочи и выдержана ванная в сине-голубых тонах с редким вкраплением золота. На стене висело два полотенца и два мужских халата. Одно зеркало — над раковиной, а второе — напротив меня. От пола до потолка… большое. В нем отражалась и ванна, и я, и даже входная дверь.

Не знаю, сколько я так просидела в состоянии заторможенности… В чувство меня привела лишь хлопнувшая дверь. Я почти подскочила и со страхом уставилась на приближающегося мужчину в шелковом халате и с распущенными волосами. Но почему-то моложе или смешнее из-за своих кудряшек Иней не казался. Он для этого сейчас был слишком страшный. Или его намерения.

— Я решил составить тебе компанию, — ровно сказал мужчина. Подошел ко мне, поднял на ноги и, одной рукой придерживая за талию, прижал к себе. С неудовольствием оглядел и настойчиво спросил:

— Лалидари, где ты была? У тебя все энергетические каналы оборваны, словно к ним что-то подсоединялось, но это оторвали. Поэтому ты и кукла сейчас. Оживай уже!

Оживать не хотелось. Оживу — вообще буду пищать от ужаса.

А так… Я уже поняла: надо просто уйти в себя, закутаться в отрешенность и не воспринимать, не понимать, что происходит с телом.

— Пей!

Повелительный голос, и к губами прижимается какая-то бутылочка. Наг заставляет проглотить сладко-пряную жидкость.

Я закашлялась, и меня отпустили, но лишь для того, чтобы взять за руку, как маленькую, подвести к бассейну и, осторожно придерживая, помочь в него спуститься. В самом глубоком месте вода мне доставала лишь до середины бедра, и я поспешно села на мелководье, тут же подтянув колени к груди и обняв их руками. Последовал тяжелый вздох и сухой щелчок, после которого со дна и со стенок ванной взвились тысячи пузырьков, невесомо лаская кожу и скрывая мою фигуру от дерзкого взгляда.

Я искоса посмотрела на закутанного в багровый шелк Инея, по плечам и спине которого рассыпались пушистые волнистые волосы, и почему-то едва сдержала улыбку. Такой… интересный. И милый?

"Милый" тем временем, прошелся вдоль длинной шеренги бутылочек, баночек и скляночек и, выбрав одну из них, вернулся ко мне и вылил в воду часть тягучего бело-золотистого содержимого. Приятно и знакомо запахло цитрусами, а поверхность воды стала покрываться пеной. Инейран вернул пенку обратно и бросил:

— Можешь отвернуться.

Я успела только зажмуриться, и в следующий же миг ощутила, как по влажному плечу скользнул шелк края скинутого халата, а следом послышался плеск и тихий довольный вздох.

Мама…

Но мама не поможет. И папа тоже. Вообще никто!

— Лали, прекрати трястись, — раздался усталый голос Инейрана. — Я просто хочу искупаться, а потом спать. Идти в другую ванную комнату не вижу смысла, да и не хочу, надо признаться. И насиловать я тебя не собираюсь, а потому успокойся, змейка. И не выводи меня из себя, пожалуйста. Я и так почти два дня не спал и сделал много глупостей, которые мне еще аукнутся, и все ради того, чтобы тебя вернуть.

Я робко приоткрыла глаза. Инейран развалился в воде, откинув голову на бортик, и, судя по всему, и правда отдыхал:

— Что ты мне дал? — решила я спросить, проведя языком по губам, все еще хранившим привкус зелья.