Неандертальцы. Иное человечество - Александр Викторович Волков

У него была тяжелая судьба. При жизни и после смерти.

С тех пор как в 1856 году был открыт неандертальский человек, его, как мы уже знаем, на протяжении ста с лишним лет обычно аттестовали как безмозглого громилу с дубинкой, шаставшего по лесам и – слава Богу! – исчезнувшего с лица земли.

Ученые упорно отказывали этому существу в праве называться «венцом творения». Никто не хотел признавать за ним те же способности, коими наделен человек. Никто в самых смелых фантазиях не ставил его на одну ступень развития с человеком. Его считали «неудачным детищем эволюции», «никчемным отбросом» из лаборатории Природы.

В XIX – первой половине XX века эволюцию человека представляли себе как непрерывное восхождение от дикости прошлого к совершенству настоящего. Все предки человека считались примитивными животными тварями. Они были лишь «промежуточным звеном» между обезьянами и людьми. Парадным образцом дикости как раз и стал неандерталец.

Так кто же на самом деле размахивал дубинкой, а кто более 100 тысяч лет единолично владел Европой, изобретал образцовые орудия и изощренные способы охоты, упорно налаживал быт среди снега и льда, воспитывал детей и учился жить в гармонии с окружавшей его средой?

Лишь в 1960-е годы к нему стали относиться терпимее. Но все равно за неандертальцем – этим грубым, косматым «Исавом» – никто не хотел признавать право на первородство. «Первооткрыватель – не он», – еще недавно таков был общий хор голосов. Однако теперь все чаще высказывается другое мнение.

Постепенно выяснилось, что неандертальцы не бродили по лесам беспорядочной стаей, а держались устоев семейной жизни. Что они заботились о сородичах, попавших в беду, помогали старикам и калекам. Что, погребая своих умерших, они совершали какие-то сложные обряды, плохо объяснимые для нас, не ведающих таинств их верований. Что они были не только наблюдательными людьми (как всякие дикари), но еще и очень изобретательными: березовый клей по-неандертальски скреплял их орудия так же надежно, как клеящие вещества, придуманные нами, людьми. Что они наносили на стены пещер рукотворные изображения (в прямом смысле этого слова) и, похоже, изготавливали музыкальные инструменты (а значит, не чужды были и музыке). Под этим плоским черепом Homo stupidus, «человека тупоумного», как его окрестил поначалу немецкий биолог Эрнст Геккель, скрывался ищущий, творческий мозг, полный разнообразных, невероятных талантов.

За последние десятилетия честь и права человека неандертальского были восстановлены. Он стал пользоваться симпатией и уважением. В его портфолио было внесено немало веских, удивительных достижений. Как написал поэт и эссеист, основатель Крымского геопоэтического клуба И.О. Сид, «нам довелось застать подлинный реванш “неандертальского дискурса”» («Геопоэтика. Пунктир к теории путешествий». 2017).

Неандерталец оказался наделен целым рядом привлекательных человеческих качеств. Он заботился о детях, изготавливал орудия труда и оружие, выделывал одежду и, погребая умерших, осыпал их цветами. Возможно также, он раскрашивал свое тело, украшал себя перьями и мастерил бусы из орлиных когтей.

И вот уже спрашивается: кто все-таки у кого учился? Может быть, кочевые племена гомо сапиенс, добравшись, подобно гуннам, до Центральной Европы, научились у ее жителей необычным приемам обработки кремня и кости? А их потомки… они и не сомневались, что все лучшее на свете придумано людьми – людьми современного анатомического типа.

Так кто же был первым?

«Но все ли приписанное неандертальцу подлинно принадлежит ему?» – такой вопрос стал звучать в последние годы – особенно в связи с новой датировкой сроков вымирания Homo neanderthalensis (о новой датировке мы расскажем в одной из следующих глав).

Целый ряд важнейших, особенно интересных нам достижений неандертальца появился, только когда сам он стал сходить с исторической сцены, а на просторах Европы, как Deus ex machina, венчая долгое, 250-тысячелетнее представление, возник то ли вороватый, то ли тороватый сапиенс. (И снова этот навязчивый вопрос, тревожащий и исследователей, и энтузиастов первобытной истории все последние годы: «Кем были наши прямые предки, гомо сапиенс, по отношению к Homo neanderthalensis: ворами ли, присвоившими за бесценок выморочные владения недавних хозяев Европы, а заодно все их идейное и материальное имущество, или протагонистами прогресса, научившими отсталых консерваторов из медвежьих углов Европы хоть перед своей общевидовой смертью попользоваться лучшим, пожить как люди?»)

Итак, арифметические условия этой задачки таковы: в 2010-е годы палеоантропологи стали считать, что неандертальцы вымерли около 39 тысяч лет назад. Сапиенсы жили в отдельных районах Европы уже 43–45 тысяч лет назад. Возраст наиболее интересных нам памятников «неандертальской культуры» – 40–45 тысяч лет. Кто их автор? Нужны ли здесь кавычки?

Когда скрещивают шилья

Понятно, что лагерь ученых, как всегда бывает в таких многолетних спорах, дружно разделился на две части. Одни безусловно отдают авторство неандертальцам, а прародителей человека уличают в плагиате. Одним из ярких представителей этого направления является Жоао Зильяо, археолог из Барселонского университета.

Зильяо даже коллеги шутливо называют «самым известным защитником прав неандертальцев». Этот худой, темноволосый человек много лет отстаивал их «право на первородство», яростно нападая на конференциях на ученых, мимоходом говоривших, например, что по интеллектуальному развитию неандертальцы уступали нам, сапиенсам.

Отстаивая права наших «кузенов», он ссылается в том числе на находки, сделанные во французской пещере грот Оленя (Grotte du Renne), расположенной неподалеку от бургундского городка Осер. Там были обнаружены шилья для обработки кожи, а также 36 просверленных оленьих и волчьих зубов – вероятно, те служили амулетами или украшениями. Рядом лежали кости неандертальского человека. Предполагаемый мастер, хозяин всех этих вещей, был похоронен в своей мастерской.

Любые находки поддаются истолкованию. Разному истолкованию.

Начнем с истории вопроса. Уже в 1950-е годы французский археолог Андре Леруа-Гуран обнаружил в гроте Оленя, наряду с тремя десятками неандертальских зубов, орудия верхнепалеолитической культуры шательперрон.

Эта культура, открытая в 1906 году и представленная сегодня десятками археологических памятников, знаменует в Западной Европе переход от среднего палеолита к верхнему. Она получила распространение в центральной и южной части современной Франции, а также на северо-востоке Испании. Ее главной особенностью, подчеркивают специалисты, было сочетание признаков мустьерской, то есть неандертальской, культуры и культуры верхнего палеолита, традиционно связываемой с сапиенсами. Для шательперрона характерны ножи с дугообразным ретушированным обушком. Широко использовались также скребки, резцы, скребла.

Вот и здесь, в гроте Оленя, были каменные орудия необычной формы, костяные шилья и даже украшения каменного века – зубы животных с отверстиями и прорезями, в которые вдевался шнур. Все эти предметы напоминали орудия и украшения, сделанные сапиенсами, но лежали ниже слоя, сохранившего первые следы пребывания анатомически современных людей. Очевидно, они были изготовлены неандертальцами.

В 1996 году французский антрополог Жан-Жак Юблен и его коллеги окончательно установили, что фрагмент черепа, найденный в гроте Оленя